- Ну ладно, простыни, полотенца, нижние юбки, ночные рубашки, - начала Марчи, но тут же отбросила это. - Ладно, просто дай мне всего по дюжине, сказала она джинну.
- Слушаю и повинуюсь, - произнес джинн нараспев. - Куда все это положить, о повелительница?
- А, в мою комнату, - сказала ему Марчи, затем, вспомнив спальню за пять долларов в неделю, добавила: - Может быть, тебе понадобится комнату несколько расширить, но ты сможешь это сделать, не правда ли?
- О, разумеется, - сказал джинн небрежно. - Джинн, моя дорогая повелительница, может все. А сейчас, прощай навсегда, и благодарю за то, что освободила меня.
Он исчез так быстро, что Марчи протерла в недоумении глаза, и маленькая бутылка из граненого стекла упала на пол. Через секунду Марчи подняла ее, стараясь уловить ее запах. Странный слабый аромат еще чувствовался, но сама бутылка была пуста.
- Во сне мне все это привиделось? - спросила она себя, испытывая головокружение.
...Прозвенел звонок и другие машинистки вернулись к своим столам.
- О! - произнес кто-то, - ты что, Марчи, просидела здесь весь ленч?
- Я... я вздремнула, - ответила Марчи и осторожно сунула граненую бутылку в ящичек своего стола.
Этот день показался Марчи невозможно длинным. Стрелки часов медленно тащились по циферблату, и она поймала себя на том, что начала одно деловое письмо обращением: "Дорогой Джинн". Она сердито порвала его, напечатала дату на другом печатном бланке и начала снова: "Джиннтльмен, мы хотим привлечь ваше внимание".
В конце концов стрелки достигли пяти, и Марчи, набросив чехол на печатную машинку, схватила свою сумочку и буквально выбежала из офиса. "Там ничего нет", - повторяла она себе, торопливым шагом направляясь домой, - там ничего нет - но вдруг есть, вдруг..."
В холле дома было зловеще тихо. Марчи поднялась по лестнице, удивляясь отсутствию хозяйки и шума, производимого обычно другими обитательницами дома. Со странной неохотой она вставила ключ в замочную скважину.
- Все это чепуха, - сказала она громко. - Вот...
Она закрыла глаза и открыла дверь. И затем вошла...
Комната уходила далеко в перспективу, и Марчи, открыв глаза, рукой прикрыла рот, чтобы подавить крик. Здесь были:
дюжина привычных ей постелей; дюжина серых кошек, дремлющих на подушках; дюжина изящных неглиже, бережно сложенных рядом; дюжина изысканных пакетов с нейлоновыми чулками, дюжина красных яблок, лежащих рядом с ними. Перед ее выпученными глазами дюжина слонов неуклюже двигалась в сером пространстве, и дальше, за ними, ее испуганный взор остановился на дюжине белых куполов, постепенно исчезающих во мраке увеличенной комнаты, и дюжине соборов тоже.
По дюжине всего...
- Марчи, Марчи, где ты? - она услышала мужской голос, зовущий из холла. Марчи опомнилась. - Грэг! И он был снаружи - снаружи этого кошмара! Она помчалась, не разбирая дороги, спотыкаясь о дюжину свернутых персидских ковров, задевая край одного из дюжины больших пианино; она визжала, представляя где-то рядом с собой дюжину гремучих змей...
- Грэг! - завопила она.
Двенадцать дверей резко открылись...
- Марчи, дорогая, что случилось? - в беспорядке умоляли нежные голоса, и двенадцать Грэгов, сердито толкая друг друга, ворвались в комнату.