Папаша выключил приемник. Он вынужден был признаться самому себе, что испытал сейчас некоторую гордость за все содеянное.
* * *
Они выбрались из хранилища и, пробравшись по туннелю, вышли на свет ровно в семнадцать часов сорок минут. Они уже успели сделать по три ходки между банковским хранилищем и складским помещением, после чего, не теряя ни минуты, перенесли в машину картонные коробки, набитые пачками денег. Открыв заднюю дверцу рефрижератора, они расставили коробки в кузове. Глухой плотно захлопнул дверцу, и Рейф включил зажигание.
Погодите минутку, сказал глухой. Вы только полюбуйтесь на все это.
Рейф глянул в указанном направлении. Небо над домами переливалось отблесками огня. На фоне его сияния дома в южной части района выглядели совершенно черными, а само небо за ними представляло собой зловещую мешанину красного, оранжевого, желтого, багрового. Казалось, что пламя успело пожрать не только небо, но и саму грядущую ночь. Издалека доносился протяжный вой полицейских сирен, пожарных машин и машин скорой помощи. Изредка раздавались глухие взрывы, которые сливались с пронзительными воплями сирен и тихим шорохом зарядившего дождя.
Глухой удовлетворенно улыбнулся, и Рейф тронул грузовик с места.
Который сейчас час? спросил Рейф.
Без десяти шесть.
Значит, мы пропустили паром в пять сорок пять.
Совершенно верно. А сейчас у нас остается пятнадцать минут на то, чтобы поспеть на паром, отчаливающий в шесть ноль пять. Я не вижу тут никаких затруднений.
Я тоже, сказал Рейф.
Вы хоть представляете, сколько у нас в этом холодильничке за спиной находится денег? спросил с улыбкой глухой.
Сколько же?
Более двух миллионов долларов, глухой выдержал многозначительную паузу. А ведь это, Рейф, чертовски солидная сумма. Как вы считаете?
Я тоже так считаю, сказал Рейф, занятый своим делом. Он очень внимательно следил за дорогой и дорожными знаками. Они проехали уже восемь кварталов, но так и не увидели ни одного полицейского. Без них улицы выглядели как-то странно. Полицейские всегда были неотъемлемой частью городского пейзажа, но сейчас каждый поганый полицейский этого района наверняка находился в южной его части. Тут Рейфу следовало признать пальму первенства за глухим. И все-таки ему не хотелось ни мчаться на красный свет, ни превышать скорость. А кроме того, улицы были сейчас очень скользкими. Черт побери, он совсем не собирается разбиваться о какой-то дурацкий фонарным столб, когда в кузове его рефрижератора лежит такая куча денег.
Который час? спросил он у глухого.
Без пяти шесть.
Рейф не особо нажимал на педаль газа. Он включал сигнал поворота каждый раз, когда ему нужно было сворачивать в сторону. Один раз он запаниковал, услышав приближающийся сзади вой полицейской сирены, но полицейская машина обогнала их, имея, по-видимому, какое-то важное задание.
Похоже, что они все мчат в одном направлении, проговорил глухой с довольной улыбкой.
Ага, отозвался Рейф, у которого по-прежнему бешено колотилось сердце. Он был перепуган насмерть, хотя никому не признался бы в этом. Столько денег! А что, если вдруг случится какая-нибудь накладка? Глупо было бы засыпаться, да еще с такой кучей денег. Который час? спросил он, делая поворот, выводивший их прямо на стоянку у паромной пристани.
Одна минута седьмого, сказал глухой.
А где же паром? спросил Рейф, окидывая взглядом реку.
Придет паром, ответил глухой. Он был в отличном настроении. Его план учитывал вероятность того, что по пути им могут встретиться полицейские. Ну что ж, они и были совсем рядом с ними, когда полицейская машина промчалась мимо, спеша к бушевавшему пожару. Зажигательные бомбы сработали просто великолепно. Может быть, ему удастся уговорить остальных несколько увеличить долю Папаши в качестве премии. А может быть...
Да где же этот проклятый паром? нетерпеливо спросил Рейф.
Еще рано. Придет, когда нужно.
А вы уверены, что он отходит в шесть ноль пять?
Вполне уверен.
Дайте-ка я гляну на это расписание, попросил Рейф.
Глухой молча полез в карман, достал листок с расписанием движения парома и протянул Рейфу. Тот принялся бегло просматривать его.
О Господи! воскликнул он с отчаянием в голосе.
Ну, что там еще?
Так он сегодня не ходит, лихорадочно заговорил Рейф. Тут рядом мелким шрифтом напечатано Пр.д.праздничные дни. Это значит, что паром этот ходит только тринадцатого мая, четвертого июля и...
Вы ошибаетесь, спокойно отозвался глухой. Буквы Пр.д. стоят у того парома, который отходит в четверть восьмого. А рядом с тем, что отходит в шесть ноль пять, никаких пометок нет. Я это расписание, Рейф, вызубрил уже наизусть.
Рейф снова сверился с расписанием.
О, да, смущенно пробормотал он. Все верно. Так куда же он провалился, черт побери?
Придет, придет, заверил его глухой.
А который час?
Четыре минуты седьмого.
* * *
В Маджесте Чак прикурил очередную сигарету и склонился поближе к стоявшему рядом приемнику.
Пока нет никаких сообщений, сказал он. Они даже не представляют себе, что на них обрушилось. Он помолчал. Я считаю, что наша операция удалась.
А что, если нет? спросил Папаша.
О чем это ты?
Что тогда нам делать? Ну, если они засыпались.
Об этом тут же скажут по радио. Весь народ сейчас только того и ждет, чтобы ему объяснили, что творится в городе. Такую информацию они постараются сразу же сообщить. Ну, а тогда мы тут же смоемся.
А что, если они сообщат полицейским, где мы находимся?
Они не засыплются, сказал Чак.
Ну а вдруг... Да еще расскажут о нас, что тогда?
Они этого не сделают.
А ты уверен?
Перестань каркать, окрысился Чак. Потом он помолчал немного и уже более спокойным тоном продолжал:Нет, такого они не сделают.
* * *
Из зала ожидания вышел патрульный полицейский. Он окинул взглядом стоявший на стоянке маленький рефрижератор с мороженым, посмотрел на расстилавшуюся перед ним реку, глубоко втянул в легкие сыроватый апрельский воздух и, задрав голову, уставился взглядом в полыхающее багровыми отблесками небо в южной части города. Он совсем не ощущал себя фактором в теории вероятности. Он просто был одним из тех полицейских, которых то ли намеренно, то ли просто по недосмотру оставили на их обычных постах, вместо того, чтобы срочно перебросить в район бедствия. Он знал о том, что на реке Дикс полыхает огромный пожар, но в территорию его обхода входило примерно тридцать городских кварталов по берегу реки Харб, начиная с паромной пристани и вплоть до водонапорной башни на Сорок первой Северной. Он не имел точного представления о подлинных масштабах того, что творилось в южной части района, и уж конечно, ему не могло прийти в голову, что грузовичок мороженщиков, стоявший всего в трех метрах, скрывал в своем кузове два с половиной миллиона долларов.
Он был зауряднейшим полицейским, который заступил на смену в три сорок пять дня и будет сменен другим таким же полицейским в одиннадцать сорок пять вечера, и он вовсе не ожидал каких-нибудь чрезвычайных событий вот здесь вот, у пристани паромной переправы, соединяющей Айсолу с другим сонным и спокойным районом города, который назывался Маджестой. Так, подбоченясь и запрокинув голову, он простоял еще немного, разглядывая небо, а потом неторопливой походкой двинулся по направлению к грузовичку с мороженым.
Спокойно, шепнул глухой.
Он идет прямо к нам!
Спокойно!
Приветик, сказал патрульный полицейский.
Привет, самым любезным тоном отозвался глухой.
Дайте-ка попробовать этого вашего мороженого с орехами, сказал патрульный.
* * *
С огнем на стадионе удалось наконец кое-как справиться, и лейтенант Бернс при помощи трех регулировщиков движения смог навести относительный порядок среди сбившихся кучей машин, после чего стал наблюдать за погрузкой в машины скорой помощи раненых, обгоревших и покалеченных в этой страшной давке. Одновременно с этим Бернс старался быть в курсе и прочих событий, происходящих во вверенном ему районе. Донесения, поступавшие вначале тоненьким ручейком, внезапно начали набирать силу стремительного водопада. Зажигательная бомба, подложенная в магазин красок и прочих товаров для живописцев, вызвала пожар, распространившийся на целый квартал. Бомба, подложенная в рейсовый автобус на Калвер-авеню, взорвалась именно в тот момент, когда автобус оказался на перекрестке, что немедленно создало огромную пробку. А тут еще и новые звонки с угрозами, звонки людей, просто охваченных паникой, а в довершение ко всему, в разгар всей этой заварухи началась стычка между подростковыми бандами на Десятой Южной. Только этого еще не хватало! Хоть бы эти подонки перестреляли там друг друга!