Жена Семена уже три месяца жила в Израиле и он, сейчас, принимал все меры, чтобы в ближайшее время выехать за ней. Используя связи среди работников КГБ, Семен договорился с ними о возможности выезда, правда за это пришлось отдать чуть ли не все имеющиеся у него коллекционные иконы конца семнадцатого века. Ну, что делать, надо было чем-то жертвовать, и он решил пожертвовать этим.
Карп знал этого человека еще по институту и сейчас, наведя о нем справки, хорошо владел информацией о его финансовых возможностях. Сергей Иванович подъехал к его дому на служебной машине. Семен долго возился с запорами и наконец, открыв дверь, впустил дорогого гостя.
Ермишкин, по-хозяйски, отодвинув Семена в сторону, вошел в квартиру. Семен усадил его в кожаное, потертое от времени кресло и выложил перед ним три предмета, завернутых в белые льняные полотенца. Первым предметом, который предложил хозяин, была икона Смоленской Божьей матери. Риза иконы была изготовлена из червонного золота и инкрустирована по углам драгоценными камнями. Из заключения эксперта, которое показал Семен, следовало, что икона является исторической ценностью и написана в середине семнадцатого века. Ее золотой оклад, изготовленный в конце восемнадцатого, весил чуть более двухсот пятидесяти граммов. Крупные изумруды темно-зеленого цвета весом более ста тридцати карат были добыты на Урале. Стоимость самой ризы составляла более двенадцати тысяч рублей. Цена самой иконы отсутствовала, так как эксперт не смог ее оценить в рублях, а по словам самого Семена, она была вообще бесценна. Сергей Иванович плохо разбирался в этих делах и был поражен тем, что стоимость самой иконы без оклада и ризы, могла значительно превысить стоимость всех этих украшений.
Вторым предметом, который показал Ермишкину антиквар, был престольный золотой крест семнадцатого века. Крест был изготовлен из золота, а фигура распятого Христа, из белого золота. В углах креста сияли крупные сапфиры. Стоимость предмета, согласно заключению московского эксперта, составляла порядка семнадцати тысяч рублей. Осторожно взяв крест, Сергей Иванович принялся его внимательно разглядывать. Он впервые в жизни соприкасался с подобными вещами и не знал, как реагировать на подобную красоту. Крест ему очень понравился и он, боясь уронить его, осторожно положил его на белое полотенце.
Последним предметом оказался старинный перстень начала девятнадцатого века. Громадный бриллиант, расположенный по центру, был обрамлен крупными изумрудами. Семен сообщил ему, что данный перстень принадлежал фавориту Екатерины II графу Потемкину.
Завернув все предметы, Семен бережно убрал их в свой сейф. Закрыв его на замок, он положил ключ в карман старого халата и посмотрел на Ермишкина.
Что скажешь, Сергей Иванович? поинтересовался у него Карп.
Возьму все, если сойдемся в цене, произнес он, плохо владея языком.
Они стали яростно торговаться, каждый из них старался выиграть этот спор. Сошлись они на цене в сорок четыре тысячи рублей. Ермишкин поехал в сберкассу, где снял нужную сумму. В квартире Карпа, Сергей Иванович отдал деньги, а Семенценности. Пожав, друг другу руки, они разошлись.
Светланы дома не было. Она уже три дня, как находилась в Москве. Он не стал прятать приобретенные им ценности и положил их прямо в зале на стол. Эту необычную покупку он хотел показать Татьяне. Он позвонил на работу и предупредил секретаря, что его сегодня не будет, после чего отправился к ней на работу. Он рассказал ей о своих приобретениях и обещал показать эти ценности.
Утром, проснувшись в ее постели, Сергей Иванович быстро собрался и поехал к себе домой. Он открыл шкаф, в котором висели чистые и отглаженные рубашки, и стал выбирать. Быстро переодевшись, он направился в прихожую. Когда он уже надевал пальто, в дверь квартиры кто-то позвонил. Он подошел, снял накинутую цепочку и открыл дверь. Сильный удар в лицо опрокинул его на пол и лишил сознания.
***
Сергей Иванович очнулся от льющейся на его лицо холодной воды. Перед глазами плыли радужные круги.
Где я? первым делом спросил он у людей, на лицах которых были надеты черные трикотажные маски. Кто вы? Зачем я вам?
Он хотел пошевелиться, однако связанные за спиной руки и ноги не позволили ему это сделать. Он еще хотел спросить что-то, но один из напавших сунул ему в рот какую-то тряпку, от запаха которой у него начались приступы рвоты. Парень вытащил у него тряпку и повернул его на бок, чтобы он не захлебнулся рвотной массой. В какой-то момент ему стало полегче, и он с испугом посмотрел на сидевшего на стуле налетчика, который держал в руках пистолет.
Тело его затекло. Похоже, что он уже долго лежал в подобном положении. Налетчики, не обращая на него никакого внимания осматривали икону. Затем один из них начал осторожно пересматривать постельное белье, надеясь найти спрятанные деньги или сберегательную книжку.
Посмотри, он вроде бы пришел в себя, сказал один из налетчиков, который держал в руках оружие. Что с ним будем делать? Может, замочим, зачем нам свидетель?
Налетчик, одетый в серую куртку, подошел к нему и приставил к голове пистолет.
Где ценности? Отдашь золото и деньги, выживешь. А, иначе, умрешь мучительной смертью.
Ермишкин замычал и замотал своей седеющей головой. Тогда тот, что был в серой куртке, предупредил его о возможных последствиях, если он начнет кричать и осторожно вытащил из его рта кляп. Кричать и сопротивляться Сергей Иванович явно не собирался, так как в эти минуты ему хотелось только одногожить, и он был готов на любые условия, лишь бы его не убили.
Где деньги и ценности? вновь спросил его все тот же налетчик и включил в розетку электрический утюг.
Какие ценности и деньги? с удивлением переспросил его хозяин. Я все потратил на то, что вы уже видели! Вы, наверное, меня с кем-то спутали?
Сильный удар ногой в печень был намного весомей всех предыдущих аргументов. От боли у него сдал мочевой пузырь, и предательская лужица растеклась под ним. Второй удар был еще сильнее. Он закричал от резкой боли в паху. Налетчик взял в руки утюг и приставил его к лицу хозяина. Жар от горячего утюга произвел неизгладимое впечатление.
Не убивайте меня! Я все отдам, только не убивайте меня! молил Ермишкин высокого налетчика.
Показывай, где ты прячешь свои ценности! прохрипел высокий.
Второй, бросив рыться в вещах, схватил его за шиворот, и потащил его из прихожей в зал.
От боли в паху Сергей Иванович был почти без сознания и лишь тихо стонал. Бандит, не обращая внимания на его стоны, пнул его в грудь. Высокий налетчик нагнулся и развязал ему ноги.
Еще раз спрашиваю, где ценности? повторил он и увидев кивок полуживого Ермишкина, потащил того в спальню.
Вот здесь, но необходимо нажать на эту дощечку, а затем поднять эти две, прохрипел возбужденный хозяин.
Высокий достал из кармана нож. Такого оружия Сергей Иванович никогда не видел. Глядя на свастику и надпись на лезвии, он догадался, что нож был трофейный немецкий. Ловким движением ножа он поддел дощечки и сунув руку в образовавшееся отверстие. Улыбаясь, он достал оттуда небольшой сверток.
Посмотрим, на что живут слуги народа! Не бедствуют ли они, произнес высокий, обращаясь к напарнику.
Он, молча, показал ему два перстня и сберегательную книжку.
А теперь, вот что, он потащил Ермишкина за волосы обратно в зал и, не обращая внимания на крик несчастного, силой усадил его на край стула. Сейчас будем писать.
Высокий налетчик пододвинул к нему лист бумаги и ручку.
О чем писать? О ком?
Прокурору республики. Все, что ты напишешь, мы назовем «явкой с повинной, пояснил главарь.
Простите меня, но я не понял, о чем мне писать? взмолился Сергей Иванович.
Безжалостный удар по почкам опрокинул его на пол. Резкая боль в пояснице не давала ему думать уже ни о чем другом. Он завизжал, как свинья и стал кататься от боли по полу. Высокий налетчик поднял его и вновь посадил за стол.
Пиши сука, как воровал деньги! С кем делился? Кто тебе помогал в продаже машин? Я говорю понятно или нет? Не вздумай крутить, если что, я тебя просто убью.
Ермишкин в ответ попросил развязать руки и стал старательно выводить буквы.
***
Сергей Иванович сидел за столом и впервые за последние годы, так много писал. Он в подробностях описывал схемы, которые он использовал в своей работе по «добровольному» изъятию у населения денег. Он старательно выводил фамилии руководителей, с кем ему приходилось делиться. Его профессиональная память крепко удерживала в голове суммы, даты передачи этих денег. Он иногда останавливался и немного подумав, продолжал писать. Вскоре лоб его покрылся потом, который скатывался по его покатому лбу и капал на бумагу. Он представлял последствия того, что он сейчас творит, для себя и всех, указанных в этой явке с повинной, но остановиться не мог. Страх перед смертью, заставлял его излагать все новые факты. Закончив писать, он тяжело вздохнул и отодвинул от себя исписанные листы.