Андрей опять подозвал официанта и попросил пригласить Ивана за свой столик. Бывший товарищ, будучи в сильном подпитии, не сразу узнал Андрея. Он плюхнулся на стул и, не говоря ни слова, стал пить стоявшее на столе пиво. Вдруг до него дошло, кто перед ним и он, вскочив из-за стола, тут же полез к Андрею целоваться. Его пьяный рот, «набитый» огурцами и креветками, извергал слова восторга. Попытки объятий Андрей брезгливо прекратил и с нескрываемой жалостью посмотрел на Ивана. Что греха таить, Андрей и сам порой набирался до чертиков, но все-таки не любил пьяниц. Он смотрел на товарища по «лагерю» и отказывался узнавать того прежнего Ивана в этом опустившемся человеке.
Пронин прибыл к ним в отряд после пересылки и сразу попытался сойтись с авторитетами зоны. Он рассказывал осужденным, что входил в состав одной из самых серьезных преступных групп Новгорода и принимал участие в целом ряде крупных краж и ограблений. Его слушали, не скрывая уважения за эти криминальные подвиги. Иван тогда не догадывался, что это был обычный балаган, в котором ему отвели всего лишь роль шута. Однажды ночью Ивана разбудил заключенный.
Давай, понимайся. Есть базар!
Они вышли из барака и направились в сторону производственного корпуса. Открыв дверь, Иван увидел нескольких заключенных, которые наплевав на всякую пожарную безопасность, «дымили» среди досок и опилок.
Что, Скок? Чего замер, как муха на навозе? Давай, шевели батонами! Давай, прогони уважаемым сидельцам о своих делах в Новгороде. Поведай честной братве, как ты выставлял там хаты!
Иван моментально все понял. Он посмотрел на осужденных, которые сидели и смотрели на него с суровыми лицами и понял, что шутки кончились.
Чего трясешься фраерок? Ты знаешь, что кореша из Новгорода нам «маляву» загнали? Так вот, сука, ты сказочник, произнес один и дважды ударил его ножом в живот.
Добивать они его не стали и все, молча, разошлись по отрядам. Его спас дежурный по производственному корпусу, который случайно зашел в это помещение. Истекающего кровью Пронина срочно госпитализировали. В больничной палате Иван узнал, что авторитетным заключенным стало известно, что он, находясь в пересыльной тюрьме взял себе биографию одного из авторитетов Новгорода. Сначала все проходило гладко, его хорошо встречали на пересылках, честная воровская братва делилась с ним последним. Он вкусно ел и крепко спал, не зная, что «малявы» уже неслись по тюрьмам и лагерям. Жить ему оставалось совсем недолго. Чужая жизнь, взятая на прокат, на зоне не прощается.
Иван провалялся в больничке больше двух месяцев и вышел оттуда худым и бледным. После того как его поставили на ножи Иван не знал, как ему дальше жить на зоне. Идти в сословие «мужиков» и пахать на производстве, ему не хотелось, а записаться в «активисты» было страшно. После всего этого, он ужасно боялся блатных, которые не простили бы ему это. Пока он размышлял над превратностями судьбы, его вызвал к себе начальник оперативного отдела:
Как дела, Ваня резаный? Ты знаешь, что ты приговорен блатными. Жить тебедня два не более?
У Ивана от страха подкосились ноги. Он уперся рукой о стенку и со страхом взглянул на «кума».
Так, что Ваня, у тебя одна дорогав актив. Вокруг тебя одни ножи, так, что давай, думай, произнес начальник и закурил.
Иван лихорадочно думал. От умственного напряжения на его покатом лбу появилась испарина.
Я согласен, еле слышно произнес Иван.
Вот и хорошо. Будешь работать на сытном месте.
На следующий день его назначили хлеборезом в столовую.
***
Жизнь Ивана потекла размеренно ровно. Иногда ему казалось, что ничего не может поколебать его будущее, да и срок, словно майский снег, таял день за днем. Однажды, во время помывки в бане его попытались ошпарить блатные. Один из заключенных налил полную шайку кипятка и медленно направился к скамейке, на которой сидел Иван. Тот сидел спиной и не видел происходящего, так как вся голова и лицо его было в мыле. Осужденный уже поднял шайку, как вдруг он с криком выпустил ее из рук. Никто тогда толком и не понял, что конкретно произошло. Заключенный с криком свалился на пол, страшно ошпарив себе лицо и грудь. Это Андрей подбросил ему под ноги кусок мыла, которого не заметил осужденный. Единственным человеком, который впоследствии узнал об этом, был Иван. Вот тогда, он впервые, пообещал пригласить Андрея к себе, в Новгород.
Однако, как говорят, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так и случилось. Иван оказался на свободе на полгода раньше Андрея, и новая жизнь захлестнула его. За все это время, пока Андрей досиживал срок, Иван не отправил ему ни одной обещанной посылки. Прошло еще полгода и, Иван вообще позабыл о друге. Все слилось в одну пивную реку. Сейчас, находясь в баре, Иван радовался приезду своего товарища. Проснувшееся было чувство вины, быстро сменилось вечным желанием выпить за чужой счет.
Андрей заглянул в глаза бывшего друга, но не смог разглядеть там, ни радости встречи, ни вообще чего-то человеческого. Глаза Ивана больше напоминали болото, топь и грязь.
Оплатив заказ, Андрей вышел из бара. Бывший его товарищ, и его собутыльники, шустро пересели за его столик, и бросились подъедать и допивать остатки его ужина.
***
Андрея разбудил настойчивый стук в дверь его номера. Он быстро вскочил, натянул на себя спортивные штаны и футболку. Одевшись, он открыл дверь. На пороге его номера стояла миловидная блондинка, чуть более двадцати лет. Спросонья парень не сразу сообразил, чего та хочет
Что нужно? грубо спросил он ее.
Извините, вы не хотите скрасить одиночество? Наверное, одному в кровати не совсем уютно? поинтересовалась у него блондинка.
До этого случая Андрею не приходилось ночевать в гостиницах, все свое время он больше проводил в лагерных бараках. Он прекрасно знал о ночном сервисе в подобных учреждениях, да и таксист, который подвозил его с вокзала до гостиницы, предупреждал его об этом. Андрею было известно, что гостиничные проститутки работают под крышей местных милиционеров и поэтому, не боятся тревожить клиентов в любое время суток. Как правило, жрицы любви, платили до пятидесяти процентов своего дохода милиции, двадцать процентов отдавали администратору.
Заходи, раз пришла, произнес Андрей, продолжая оценивать внешность проститутки.
Девушка смело вошла в номер. Быстро разделась и направилась в ванную комнату. Пока она там плескалась, Андрей открыл ее сумочку, в которой нашел студенческий билет и паспорт. Ночную посетительницу звали Валентина Орлова. Судя по студенческому билету, она была студенткой одного из вузов Ленинграда. Перевернув страничку паспорта, Андрей прочитал, что Валентина прописана и проживает в Новгороде. Он быстро достал ручку из кармана пиджака и, оторвав кусок газеты, записал ее адрес. Он вовремя успел сложить документы в сумку Валентины. Она вышла из ванной комнаты и предложила Андрею помыться.
Проснулся Андрей только в десять часов утра. У него сильно болела голова, хотя он и выпил-то всего половину бокала белого сухого вина. Насколько он помнил, вино она принесла с собой. Сама Валентина вино не пила, а больше налегала на апельсиновый сок, который она принесла с собой. Андрей посмотрел на стол и увидел два тщательно вымытых бокала. Ни бутылки с вином, ни коробки с соком, на столе не было. Сбросив с себя одеяло, он хотел подняться, но сильнейшая боль в голове заставила его снова лечь.
«Что это со мной? с испугом подумал Андрей. Что эта сука со мной сделала? Ну и тварь! Похоже, отравила чем-то».
Он попытался вспомнить прошедшую ночь, но в голове крутились лишь отдельные фрагменты. Андрей кое-как добрался до туалета и заставил себя выпить полный графин воды. Когда его желудок оказался полон воды, он сунул в рот два пальца и спровоцировал рвоту. Эту процедуру он провел несколько раз, пока не почувствовал какое-то облегчение.
Вернувшись обратно в комнату, он обратил внимание на свой бумажник, который сиротливо валялся под столом. Он отчетливо помнил, как положил его в прикроватную тумбочку, перед тем, как заняться любовью с Валентиной. Бумажник был пуст, лишь на дне ему оставили несколько мелких монет.
Боже, мой! произнес про себя Андрей. Люди правду говорят, что если тебя хочет наказать Бог, то он лишает человека разума. Как я мог так повестись, при виде симпатичной мордашки? Как я мог потерять столько, сколько ни один рабочий не заработает и за полгода! Ну, тварь, берегись!»