Хорошо, Тайгер, я постараюсь это сделать. Что еще?
Смотри сам. Я займусь Гамильтоном. Он как-то не укладывается в схему. Если у тебя будут осложнения со Службой безопасности или местной полицией, обращайся ко мне. Мы договорились о сотрудничестве с полицией и агентством в Вашингтоне по этому расследованию, но не больше.
Дон снова улыбнулся мне.
А если я встречу какую-нибудь прекрасную блондинку?
Умерь свою прыть.
Я только подумал о Панаме собрат, сказал он, усмехнувшись.
Эрни Бентли неодобрительно посмотрел на нас и покачал головой.
Для таких «асов» оперативной разведки вы ведете себя как дети.
Дон посмотрел на него, улыбаясь.
Ты знаешь, как говорится о работе без развлечений, Эрни.
Ну, сколько раз ты попадался на женщинах?
Только однажды.
Я слышал другое.
В остальных случаях я был не на задании. Дон опять засмеялся. Спроси об этом Тайгера.
Хватит, сказал я и посмотрел на часы. Давайте приступим к делу.
Даг Гамильтон жил на Манхэттене в современной четырехкомнатной квартире. Пять лет назад район славился большими ресторанами, завсегдатаи которых любили город и сделали его современным чудом света. Сейчас же здесь преобладали расчетливые люди, предприниматели, сами словно сделанные из стали и цемента.
В личном деле Гамильтона, которое мне прислал Дон, была указана его зарплата. От «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн» он получал двести долларов в неделю и примерно еще 150 по другим контрактам, которые выполнял. Его агентство было небольшим, но активно работало с 1946 года. К делу были приложены положительные отзывы от пяти крупных компаний, которые пользовались его услугами. Он был обеспечен заказами и имел неплохой стабильный заработок. Единственная неувязка была в том, что самая дешевая однокомнатная квартира стоила в этом районе 350 долларов в месяц, а Даг Гамильтон занимал одну из самых дорогих квартир, стоимостью десять тысяч долларов в год.
Шесть месяцев назад он жил в сорокадолларовой квартире в Бруклине.
Для разговора со мной швейцар пригласил в коридор управляющего. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что это за человек. Пожилой и мудрый, он видел слишком много людей, подобных мне, и соответственно судил о них. Правда, на этот раз он ошибся, приняв меня за полицейского.
Собираются ваши люди оставить это место в покое?
Да, скоро.
Они фотографировали, снимали отпечатки пальцев, я давал показания дюжине полицейских. Мне нечего добавить к тому, что я сказал им. Он махнул рукой в сторону улицы.
Вы знаете, как это бывает. У нас такая работа, сказал я.
Он кивнул, пожимая плечами.
Знаю, но что еще можно осматривать? Никаких других жильцов на этом этаже нет. Квартплату он вносил за месяц вперед, никого не беспокоил, никаких вечеринок или подобных развлечении. Мне он нравился.
Однако кто-то его не любил.
Управляющий жестом отправил швейцара, затем мягко заметил:
Что все это значит? Я знаю только, что он умер.
Он убит.
Я так и предполагал. Он был частным детективом. Я видел много его исходящей корреспонденции с адресами разных агентств. Что случилось?
Никто еще толком не знает. Просто он взялся за дело, слишком большое и сложное для него.
Так что мне делать с квартирой? Он оплатил ее до конца года наличными.
Решите этот вопрос с адвокатом. А как насчет того, чтобы позволить мне осмотреть квартиру?
Он указал на лифт.
Будьте моим гостем. Она еще не заперта. Верхний этаж.
Спасибо.
Лифт открылся, и мы шагнули из него в небольшой коридор с дверью, задрапированной толстой нейлоновой тканью, стены были расписаны под модерн, но хорошим художником. Дверь в квартиру была открыта, и запах сигар еще стоял в воздухе.
Я вошел, постоял в прихожей и осмотрелся. Никто не побеспокоился выключить свет. Квартира Гамильтона еще не была до конца оформлена декоратором, но все сделанное говорило о том, что хозяин не был стеснен в средствах.
Где-то Гамильтон получил шанс, большие деньги, а затем заплатил за это своей жизнью.
Я знал, что ничего здесь не найду. С другой стороны, я и не искал ничего определенного. Все, чего я хотел, это заглянуть в жизнь человека, которого видел только мертвым, привязанным к столу, со следами изощренных пыток на теле. Минут десять я ходил по комнатам, открывая шкафы и выдвигая ящики, рассматривая вещи и предметы, принадлежавшие человеку, начавшему новую жизнь. У него было все, необходимое человеку. Только не было уже его самого. Сведения, которые Дон раскопал о Гамильтоне, говорили о том, что он был скромен в быту, и, казалось, все подтверждало это. Две бутылки виски, одна из них начатая, два костюма, полдюжины рубашек, трусы с носками, несколько книжек и безделушек, вот и все. Было такое впечатление, что он только что переехал сюда, хотя на самом деле прожил здесь несколько месяцев.
Всюду на слое пыли были следы, оставленные полицией и свидетельствующие о методичном и тщательном обыске. Убийство совершено не здесь, так что смотреть было особенно не на что. Все, что найдено полицией и относилось к делу, зафиксировано в протоколе.
Часть работы Гамильтон делал дома, и один угол гостиной был занят столом красного дерева и небольшим бюро для бумаг. Однако в папках ничего не было, кроме использованных копирок, полученных счетов и заметок с планами работ.
Из чистого любопытства я стал искать папку по «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн». Она была на месте. Только одна папка. Я вытащил ее и стал рассматривать. Совсем недавно она была доверху заполнена бумагами. Зажим находился на последнем делении, что говорило о кипе документов толщиной в добрые полдюйма, хранившихся в папке.
Я поставил папку на прежнее место. Или Даг Гамильтон сам вынул эти документы, или кто-то еще поинтересовался сотрудниками «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн».
На обратном пути я остановился возле стола управляющего, копавшегося в бумагах, подождал, пока мимо пройдут две женщины, и сказал:
Никто не просил вас проследить за его почтой?
Нет, никто.
Что-нибудь поступило для него?
Сегодня ничего.
Сохраните все, что бы ни появилось. Вам скажут, что с этим делать.
Понятно, ответил он, а затем добавил:Думаю, я должен закрыть квартиру?
Я пожал плечами.
Через несколько дней будет судебное разбирательство, и вас проинформируют, как поступить. Пока же, я думаю, вам лучше запереть дверь. Я не знаю, кто еще может заинтересоваться квартирой.
Хорошо. Могу я ее сдать?
Не спешите. Ведь он заплатил вперед, не так ли?
Управляющий выглядел растерянным. Он пропустил мои слова мимо ушей и уткнулся в свои бумаги.
Я вышел на улицу, остановил такси и попросил отвезти в «Белт-Эйр Электронике Корпорейшн».
Глава III
Здание фирмы было недавно построено на заброшенном участке между Ла Гуардия и аэропортом имени Кеннеди, окружено сплошным забором из металлической сетки и патрулировалось вооруженной охраной. Для организации такой системы охраны и контроля имелись все основания. Эта с виду обыкновенная фирма Мартина Грейди занималась сверхсекретным, имеющим особое значение проектом по разработке электронной системы наведения ракет из космоса. В случае благополучного завершения работ мы получим преимущество перед любым потенциальным противником.
Около четверти часа меня продержали у входа, затем провели в главный офис, к директору фирмы. Он представился как Генри Стэнтон и предложил мне присесть в кресло напротив своего стола.
Кажется, мистер Грейди питает к вам особое доверие, сказал он мне.
Я кивнул. Стэнтон предложил мне сигарету и протянул зажигалку.
Нас здесь нечасто навещают посетители. Те, конечно, кто не являются официальными лицами.
Да?
Вы в курсе, чем мы здесь занимаемся?
Вполне, ответил я.
Хорошо. Он поджал губы, затем обошел стол и сел в кресло со смиренным вздохом. Чем могу быть вам полезен?
Что вы знаете о Даге Гамильтоне?
Я был немедленно проинформирован о его смерти. Больше ничего. Мартин Грейди сказал, что проводится расследование, в том числе и его людьми, с которыми я должен сотрудничать и оказывать полное содействие.