На трех, уточнил я. И не надейся, что это случится.
Я рывком поднялся со стула, боль в боку давала себя знать.
Ты слишком много говоришь, Рэндольф. Утром я буду у тебя и передам детальный отчет.
Куда ты собираешься идти?
Я взял шляпу и пистолет.
К доктору. К одному из тех, кто не будет докладывать о ножевых порезах и пулевых ранениях. Есть возражения?
Наступило долгое молчание, затем Рэндольф покачал головой. Он знал, что я не скроюсь. Я же хотел получить ответы на некоторые вопросы.
Я вышел на улицу и прошел два здания, прежде чем поймал такси, дал шоферу адрес Рондины и откинулся на спинку мягкого сиденья.
Я очень любил эту женщину, и не важно, как часто я видел ее. Она всегда была для меня откровением. Не изза классической английской красотымилого лица, обрамленного длинными, до плеч, волосами каштанового цвета, или тела, такого великолепного, что в это было трудно поверить, а потому, что она была там.
Двадцать лет назад она пыталась убить меня, но умерла сама. Я не знал о ее смерти. В течение двадцати лет я искал ее, чтобы убить, и чудом не убил, когда нашел. Рондина Ее не было, и в то же время она была здесь. В семье Кейнов ее совершенно забыли, словно она и не рождалась. О ней вспоминали только по случаю.
Я нашел ее, но это была не она. Младшая сестра унаследовала такую же невероятную комбинацию генов и хромосом и была как две капли воды похожа на свою забытую сестру.
Но для меня она была Рондиной. Этот псевдоним не мог быть забыт мной. Теперь его взяла Эдит. Я привык к нему, и Эдит по праву называлась Рондиной.
Она открыла дверь.
Привет, Рондина. Она улыбнулась и отворила дверь пошире. Прежде чем я вошел, она понялачто-то случилось, и улыбка сошла с ее лица.
Опять, Тайгер?
Я знал, что моя улыбка выглядела жалко, но ни на что лучшее я не был способен.
Словно мяч после плохого удара, детка.
Она попыталась понять смысл сказанного мной, и когда поняла, лицо ее омрачилось.
Тебе плохо?
Подхватив под руки, она втащила меня в комнату и усадила в угол дивана.
Я живой. Ты помнишь доктора Киркленда?
Того самого?
Я кивнул.
Пусть он приедет.
Не задавая больше вопросов, она взяла телефонный справочник, нашла нужный номер и набрала его. Разговор был коротким. Она положила трубку, подошла к бару и смешала напитки с необычным для женщины умением управляться с бутылками. Когда она подала мне стакан, я сделал большой глоток виски с имбирем, затем откинул голову на подушку и закрыл глаза.
Могу я чем-нибудь помочь?
Ничем, детка. Киркленд будет здесь довольно скоро. У меня слишком много ранений, чтобы считать, что все в порядке, пока он не осмотрит меня.
Больно говорить?
Нет.
Можешь сказать мне, что случилось?
Я взглянул на ее лицо и увидел, что оно стало напряженным. Что-то большее было в его выражении, чем просто забота обо мне. Нам не нужно было играть друг с другом. Она была не простым переводчиком Организации Объединенных Наций, а прекрасно обученным оперативником с хорошей «крышей» для работы по заданиям своего посольства. Знала о моих делах больше, чем имела право знать. Но бывают случаи, когда трудно скрыть что- либо, можно довериться честности, пониманию и осознать, что другой человек имеет такие же идеалы, как и ты.
Позвони Чарли Корбинету и пригласи его сюда.
Ее глаза слегка сузились, она все поняла. Случившееся со мной было не просто уличной ссорой или каким-то несчастным случаем. Это было начало чего-то, связанного с международными делами. Снова, без единого звука, она подошла к телефону и сделала то, о чем я просил. Затем взяла мой стакан и опять наполнила. Когда она передавала его мне, я увидел слезы у нее в глазах, потом она припала губами к моей руке.
Почему? спросила она.
Потому что обязан, ответил я.
Доктор Киркленд был знатоком своего дела. Пуля прошла через прочную кожу ремня для пистолета, потеряла силу, затем скользнула по ребрам и застряла под кожей, выпирая синим рубцом. Оба пореза ножом были больше похожи на хирургические надрезы благодаря тому, что мне удалось увернуться от прямых ударов. Доктор закончил свою работу, передал мне пузырек с пилюлями, велел принимать их регулярно, дабы избежать осложнения, и не взял денег. Мартин Грейди оплатит счет.
Рондина подала мне одежду, затем вышла из спальни, покачав головой, словно я был маленьким ребенком.
Надеюсь, ты не собираешься сегодня покинуть меня?
Некоторые дела не могут ждать.
Нет ничего такого уж важного.
Разве?
Тайгер
Я протянул руки, и ее пальцы переплелись с моими.
Все, что я делал до этого или те случаи, с которыми имела дело ты ничто по сравнению с этим. Если это произойдет, все мы можем оказаться в беде.
Я посмотрел на часы. Чарли Корбинет мог появиться с минуты на минуту.
Поработай для меня еще секретарем, позвони по одному телефону. Я назвал ей номер телефона и почувствовал, как вдруг напряглась ее рука. Рондине приходилось раньше слышать, как я звонил по этому номеру, и она знала о последствиях. Она задержалась только на секунду, затем протянула руку к телефонному аппарату, набрала номер, молча передала мне трубку и встала, чтобы покинуть комнату.
Останься, сказал я ей.
Ты уверен, что хочешь, чтобы я осталась?
Я видел, ты тоже убивала, напомнил я ей. С этим делом одному мне не справиться.
Она кивнула головой, подошла к креслу и села.
После третьего гудка на другом конце подняли трубку, но, как обычно, молчали. Я назвал пароль, и голос ответил:
Говори, Тайгер.
Мартин Грейди говорил так, словно обсуждал биржевые ставки, хотя прекрасно знал, что я не стал бы звонить без самой крайней необходимости.
Кто у тебя под рукой?
Дон Лавойс и Тони Вильямс.
Вильямс не нужен, пусть этим займется Дон.
Ты можешь говорить?
Слушай внимательно. Дело очень серьезное. Сними всех руководителей проектов с тех работ, которые ты можешь на время приостановить, и пусть они будут начеку. Пусть остаются на своих местах, пока я не свяжусь с тобой. Нам понадобится человек для связи и быстрый, легко управляемый самолет. Ты непосредственно вовлечен в это дело и должен быть готов к оперативным передвижениямФ-51 «Мустанг» прибудет сегодня вечером из Сарасоты. Он приземлится в аэропорту Ньюарк.
С тобой все в порядке? Сейчас его голос немного изменился, пожалуй, в нем было больше ожидания, чем волнения.
Я жив.
Серьезно?
Доктор Киркленд пришлет тебе счет и описание деталей. А пока вычеркни Вито Салви. Он свое получил.
Грейди заколебался и настороженно спросил:
Ты уверен?
Абсолютно.
Это привлечет к тебе особое внимание в некоторых службах, Тайгер. Им очень не понравится, что один из их лучших боевиков выведен из строя.
Понравится или не понравится, выбора у них нет.
Зато есть у тебя, сказал он.
Например, прекрасный отпуск в Андах или в глухой деревушке Байя в Калифорнии?
Я должен все обдумать. Мы не можем позволить себе потерять тебя.
Ты также не можешь позволить себе держать меня в стороне от этого дела. Вито говорил со мной, прежде чем я убил его. Отправишь меня в отпускя ничего не расскажу, ну а теперь выбирай.
Я чувствовал, как он молча оценивает сказанное мною, затем он сказал:
Ты просишь это, получай.
Отлично.
Тебе что-нибудь нужно?
Пока ничего. Хотя будь готов к серьезным событиям. Это самое крупное дело по сравнению со всем тем, с чем нам приходилось сталкиваться.
Я могу рассчитывать на твой доклад сегодня вечером?
Как только сядет самолет. Другие тоже должны об этом знать.
Это на твое усмотрение. Будут они сотрудничать?
Они должны будут, ответил я ему и захихикал. У них нет выбора.
Я положил трубку, подождал, пока Рондина уберет телефонный аппарат, и взял стакан. Только я успел выпить, как в дверь позвонили двумя короткими нетерпеливыми звонками.
Чарли Корбинет был нашим старым командиром в военной разведке. Он все еще походил на крепко сбитого деревенского парня с ранчо, каким он и был тогда, когда командовал нами, и двадцать прошедших лет мало его изменили. Официально он руководил небольшим, но важным производством, а на самом деле Служба безопасности завербовала его, потому что нужен был человек с таким характером, головой и осмотрительностью.