Седьмой хотел бы закрыть глаза, но у него больше не было век. Толстяк держал вырезанную кожу на его лице и громко неразборчиво кричал.
Поскорее бы все это закончилось, подумал Седьмой. Может, его опять обманывают? Сложно поверить, что ходы в пирамиде никак не связаны. Думай, тупая голова! Он прошел через арку и оказался в коридоре, который вывел его к этой комнате. Других коридоров или дверей больше нет. А если есть потайной ход? Где он может быть?
Делай же свое дело! закричал толстяк.
И Седьмой сделал.
Он без сожаления воткнул нож в живот проводнику и повел лезвие к паху. Мышцы его напряглись, на шее вздулись жилы. Из пуза толстяка вывались кишки и полилась зелено-желтая жидкость.
Меня зовут Кумакан, прошептал жирдяй. Запомни: Кумакан. А теперьлезь.
Седьмой бросил нож и без раздумий нырнул во вспоротый живот. Мгновениеи по телу прошла волна холода. Ноги и руки увязли в чем-то склизком и зловонном.
Еще мгновениеи Седьмого полностью засосало в чрево толстяка.
Пятый
Николай не мог решиться переступить через порог без Маши. Мысли метались, как крысы, запертые в клетке. Вдруг он окажется на той стороне, а вернуться к дочке не получится? Нельзя её потерять вновь. Воображение во всех деталях рисовало, как Машу хватает какая-нибудь тварь из подъезда, запускает когти в мягкую кожу ребенка
Нет! Выкини эти мысли из головы!
Николай зажмурился и замотал головой.
Надо успокоиться. Волнение рождает ошибки, а те ведут к смерти.
Поэтому он выбрал единственно правильное решение.
Маша, подойди ко мне, сказал он. Держи меня за кофту. Как только увидишь кого-нибудьпрячься.
Маша поднялась по лестнице и ухватилась за лохмотья Николая.
Ты все поняла? спросил Коля.
Она кивнула.
Тогда пошли. И ничего не бойся. Я рядом.
Николай стоял перед дверью и вглядывался во тьму. По границам порталам колыхались языки тьмы. Тянуло могильным холодом.
Просто сделай шаг. Один жалкий шажок.
Вот во тьме что-то появилось.
Показалось?
Хотелось бы верить.
Николай вздохнул и заставил себя сдвинуться с места. Шаги тьма исчезла. Коля ожидал почувствовать касание холода, ожидал увидеть архаровцев, толпы зомби, тварей, что живут под землей Однако портал вывел их к дому. Николай не верил собственным глазам: он и дочка находились у себя в квартире.
Возвращение в начало.
Пап, это же моя комната, сказала Маша.
Николай крепко сжал плечо малышки. В углу комнаты стояла одноместная кроватьне заправленная, оставленная такой, какой она была, когда сосед сошел с ума. На белом ворсистом ковре валялся плюшевый мишка. Одного глаза не хватало, правое ухо оторвали. В другом конце комнаты возвышался трехметровый шкаф. Рядом с ним стоял письменный стол. На каждой его полке валялись фломастеры, карандаши, книжки и коробки из-под пластилина.
Николай бросил взгляд на окно: голубое небо, летнее солнце. Шелестели листьями деревья. Шелестели листьями. Николай еще раз осмотрел комнату: зеленые обои, возле люстры на потолке жирное пятнышко, телевизор, куклы на специальной подставке на стене.
Николай не верил в то, что оказался у себя дома.
Это невероятно! Уму непостижимо.
Он обернулся. Портал исчез, вместо негозеркало.
Маша, держись за меня, сказал Николай. Я должен осмотреть другие комнаты.
Но
Никаких «но»! крикнул он.
Маша нахмурилась, глаза застелили слез. Николай присел и обнял дочь.
Только не плач, милая. Я не видел тебя очень долго. Я боюсь вновь тебя потерять. Понимаешь?
Маша часто-часто закивала.
Прошу тебя, сказал Николай как можно мягче. Делай, что говорю. Здесь может быть опасно.
Николай приоткрыл дверь, огляделся. Вроде никого. На полу засыхала кровь. Возле шкафчиков для обуви валялся телефон.
Сердце билось с бешенной скоростью, колени дрожали, приходилось держаться за дверь, чтобы не упасть. Холодные капли пота стекали по спине.
Спокойнее, Коль. Пока еще ничего не произошло. Не будь жалким трусом. Соберись.
Он облизал пересохшие губы и вышел в коридор. Как же все-таки жарко тут! Пекло, блин. Николай взглянул налево, и с его губ чуть не вырвался крик. На входной двери кто-то кровью накарябал «НАЙДУ». Добрый сосед-самаритянин? Или кто похуже?
Найдя глазами Машу, Коля жестком показал ей, чтобы она оставалась на месте. Он услышал жужжание мух еще до того, как выглянул на лестничную площадку. Трупы соседа и жены никуда не делись. Они лежали по разным углам площадки, раздувшиеся, в глазах копошились черви.
Сучество.
Уже день, но трупы не убраны. Запах стоит такой, что желудок просится наружу. Смертью пахнет с первого этажа, наверное.
Всё не так, как надо.
Стараясь не смотреть на труп женыбезымянной женыНиколай захлопнул входную дверь.
Пап, а где мама? спросила Маша.
Колю как молнией ударило. Он бросил взгляд на дочь, улыбнулся.
Мама Молчание. Она она скоро придет.
Ответ, похоже, устроил Машу. Она кивнула и направилась в кухню.
Подожди, я не успел все проверить, сказал Николай.
Однако дочь не послушалась.
Ну и пусть.
Похоже, они вновь оказались дома. Спасибо богу за такой подарок. Конец всем мучениям. Больше никаких архаровцев и пожирателей кукол. Выбрались. Николай с облегчением выдохнул. Сейчас он возьмет телефон, позвонит в полицию, в скорую.
В памяти всплыл образ Алёны.
Николай мысленно позвал жену, но она не ответила. А может, и не было никаких голосов в голове Он зашел в кухню. Маша наливала в стакан воду из графина. В лучах солнечного света она казалась такой нереальной, такой красивой: сквозь румянцы щек пробивается легких пушок, волосы отливают синевой металла, глаза ярко блестят.
Его дочка, его прелесть. И теперь единственный смысл жизни.
Николай осмотрел кухню, чтобы в очередной раз убедитьсяон у себя дома. В центре помещения стоял большой дубовый стол, по левую сторону от негомягкий уголок и стулья, по правую сторонудеревянная стойка, шкафчики, газовая плитка, вытяжка.
Вроде все на месте.
Скинув рюкзак, Николай подошел к Маше, поцеловал её в лоб и тоже налил себе воды в стеклянный стакан. С удовольствием сделал глоток. Боже, чистая вода! Вкусная и холодная.
Ты устала? спросил Коля.
Нет.
Может, все-таки приляжешь? Я пока нам что-нибудь поесть приготовлю?
Я не хочу, пап.
Он обошел квартиру, но никого не нашел. Затем взял телефон, заперся в ванной от Маши и набрал номер полиции. Удивительно, но трубку взяли и хриплый голос сказал:
Пятое отделение полиции слушает.
На мгновение Николай лишился дара речи. Ох ни хрена себе! Настоящий человек на том конце линии! Человек!!
Как я рад вас услышать, сказал Коля. Мне нужна помощь. Мою жену убили.
Мою жену убили. Он произнес эту фразу буднично, спокойно. Он продиктовал адрес, полицейский сообщил, что наряд уже в пути.
Вот она, финальная точка. Гильотина всем сомнениям.
Он с Машей в безопасности. Похоже, все позади.
Разве что
Николай замер. Да нет жеглупости.
Всё хорошо.
Откинув сомнения, Николай вышел из ванны. Сейчас он быстренько приготовит поесть дочери, потом разберется с полицейскими
Однако сумасшедшая мысль вгрызалась в мозг. С какого момента сияние от Маши исчезло? На лестнице? Или на перроне метро? И ведь у дочки были светлые волосы, а не черные. И зеленые глаза, а не карие. Коля потер лоб, боясь спугнуть мысль.
Нет-нет-нет-нет. Что же в итоге получается? Маша ненастоящая, что ли?
Бред. Может, из-за усталости или из-за игры света перепутал. Коля нахмурился. Телефон же работает, на лестничной площадке лежат два трупа. В квартире вещи оставлены так, как были оставлены, когда он и дочь убегали от соседа. Или нет? Блядь! Он не помнил.
Николай вышел из ванны и направился к Маше. Однако дойти не получилось. Линолеум пошел волнами. Что-то чавкнуло. Затем линолеум взорвался. Из образовавшиеся дыры вырвались сотни, тысячи бабочек. Николай зажал уши. Черные крылья так громко шелестели, что, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут.
Шерк-шерк-шерк. Словно крысы скребутся.
Бабочки лезли в глаза, в уши и в рот. На вкус они были как песок. Николай махал руками, отплевывался. Однако насекомых не стало меньше. Чертовы усики и лапки щекотали кожу.