Ночное небо озарила молния. Свет моргнул. Тропов зашел в кухню и расположился в кресле, обитом тонким красным шелком. Он выбросил сегодня сгнившие и протухшие продукты, отчистил следы крови на холодильнике. Теперь в кухне пахло дезинфицирующим раствором и лакрицей.
Мужчина провел рукой по лысине. Он пытался разобраться в своих чувствах. Еще двадцать минут назад его душила ярость, хотелось размозжить голову Бурой. Эти приступы агрессии в последнее время накатывали все чаще и чаще. Но если раньше ему, размышлял Сергей, хватало разбить стекло в машине или проткнуть ножом пустую бутылку, то теперь хотелось причинять боль.
Не о своей чертовой ярости сейчас надо думать, решил он. Как выбраться из дома?
За спиной что-то зашуршало, послышался глухой удар. Сергей вскочил с кресла и огляделся.
Никого!
В который раз никого!
На цыпочках Тропов выглянул в коридор. Мигал красными и зелеными светодиодами кондиционер на потолке. Фотография в золотой рамке она была сдвинута набок. Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки.
Зигзаг молнии вновь разорвал чернильно-черную ночь. Возле лестницы валялась самодельная булава. Тропов поднял ее. Он присмотрелся, насколько сильно изолента обматывала ножи и вилки. У него были сомнения в эффективности оружия, но Сергей понадеялся на авось. Если в доме и находился зомби, то вогнать острый кусок металла в голову будет проще простого.
Тропов еще раз посмотрел на фотографию.
И тут до него дошло.
Конечно! Как он раньше не догадался: саморез, ввинченный в стену и на котором держалась рамка, казался чужеродным предметов в богатой обстановке особняка. Слишком грубо присобачен винт. Если приглядеться, то можно увидеть крошки стены на полу.
Нужно убегать из дома, решил Сергей. Неважно куда и неважно удастся ли вообще скрыться от мертвяковлишь бы подальше от проклятого особняка.
Сергей носился по комнате в надежде отыскать револьвер. Он перерыл все ящики, заглянул в каждый угол. За несколько десятков минут опрятная комната, в которой утром Сергей курил сигару и беседовал о жизни с Таней, превратилась в логово бомжа. Подушки валялись на полу, на них красовались следы кроссовок; пепельница была разбита; гора тряпок возвышалась напротив двери в ванную.
Таня! кричал Сергей. Таня, ты где? Куда я дел револьвер?
Но Таня не отзывалась. Драгоценные минуты уходили, и страх паучьими лапками все чаще касался живота Сергея. Колена мужчины дрожали, сердце гулко билось в груди.
В ванной хныкала Бурая, переходя от еле слышимого плача к визгу, способному разбить стеклянный бокал. Казалось, что она сломала ногу в трех местах и потому так сильно визжала. Сергей подумал о том, что, возможно, Бурая припрятала пистолет. Он попробовал открыть дверь, но она была заперта.
Открой дверь, приказал Тропов.
Но Анжелина продолжала ныть.
Я изобью тебя сильнее, Бурая, сказал Сергей. Ты достала меня сегодня, девочка. Мне нужен мой револьвер. Отдай его.
Нету у меня никакого револьвера! отозвалась Анжела. Ее хриплый голос бесил Сергея еще больше, чем гонор.
Тропов схватил самодельную булаву, размахнулся и шмякнул по двери. Звук получился такой, будто бы уронили арбуз.
Открой дверь! закричал Сергей и продолжал лупить булавой. Открой эту проклятую дверь!
Намотать изолентой вилки и ножи были плохой идеей, решил Тропов. С каждым новым ударом булава лишалась «боевой мощи»: столовые приборы со звоном падали на пол. Но проломить дверь так и не получилось. Лишь удалось поцарапать ее. Тропов откинул бесполезную палку.
Анжелина, пожалуйста, верни мне револьвер! проорал Сергей. Мы должны уходить. В доме небезопасно. Похоже, здесь кто-то есть.
Сереж, отстань от меня! Ты сломал мне нос! И у меня нет твоего идиотского револьвера.
Впусти меня.
Замок щелкнул, и Тропов зашел в ванную.
Тушь растеклась по лицу Бурой, сделав ее еще больше некрасивой: кожа приобрела синюшный оттенок, нос распух, нижняя губа выступила вперед как у обиженного ребенка. Так же Сергей не мог не заметить влажные пятна под мышками.
У меня нет твоего револьвера, спокойным голосом повторила Анжела. По ее лицу было видно, как тяжело давалось это спокойствие.
Где Таня?
Я не знаю. Я прибежала в комнату и закрылась в ванной Девчонку не видела.
Тропов огляделся, но «курносого» нигде не было. Похоже, Бурая не врала.
Дай я гляну на твой нос.
Анжелина не успела ответить: Сергей коснулся ребром ладони ее щеки, провел указательным пальцем по размытым следам туши. Другой рукой Тропов схватил ее за запястье и слабо сжал. Ему хотелось как можно быстрее выйти из дома, но особняк словно не собирался его выпускать, боясь снова остаться без людей.
Нос Бурой распух, но не был сломан. Перед Сергеем стояла задача успокоить эту ошалевшую стерву и убедить ее идти с ним.
Прости меня, сказал Тропов. Но на самом деле он не чувствовал угрызений совести. Ему было все равно. Я просто устал. Столько всего свалилось на мою голову. Нервы сдали, понимаешь?
Анжелина кивнула и сквозь слезы ответила:
Понимаю. Я тоже перегнула палку.
Сергей обнял Бурую. В нос ударила смесь из запаха пота и духов с ванилью. Тропов сдержался, чтобы не чихнуть и тем самым не развеять дружескую атмосферу. Поэтому он закрыл глаза и представил зомби.
Ты меня хочешь? спросила Бурая.
Не самый подходящий вопрос. Нам надо бежать, Анжелин!
Куда бежать? Вокруг дома одни мертвяки.
С улицы раздался выстрел. Тропов выбежал в комнату, выключил свет и прилип к окну. Мгновение глаза привыкали к темноте. Когда Сергей смог различить фигуру стреляющего, самые дурные догадки оправдались. Таня бежала в сторону ворот. Зомби, словно по чей-то команде, ожили и бросились к забору. Из-за дождя картинка расплывалась: мертвяки казались одним длиннющим червем-богом, готового поглотить все живое. И этот червь был неуязвимым из-за ненависти к миру и безжалостным из-за мертвого гниющего сердца.
Тропов распахнул окно и выкрикнул:
Таня, стой!
Но девчонка даже не обернулась. Она подбежала к воротам и стала палить по мертвякам.
Раз выстрел Два выстрела Три выстрела Короткая тишина.
Зомби хватались за ручки ворот, кричали, толкались.
Сергей выскочил из комнаты, пролетел по лестнице и рванул в коридор. Он знал, что затеяла Таня: она хотела собрать как можно больше зомби в одном месте, а затем побежать к другим воротам, чтобы спрятаться в лесу. И тем самым Таня могла убить и его, и Анжелу: укрываться в доме долго было невозможно.
Когда Тропов выбежал из особняка, Таня находилась уже возле другого выхода из участка. Девчонка повернулась в сторону Сергея, пожала плечами и дернула за ручку ворот. Створки заскрипели, прошипели по песку. Сергею хотелось верить, что Танька одумается, но она устремилась в сторону леса.
Заголосили зомби. Заголосили зло и яростно, чувствуя возможность добраться до живой добычи. Первый мертвяк ворвался на участок спустя секунды после того, как ворота распахнулись.
Заляпанные краской и кровью шорты и сланцывот и вся одежда. На груди красуется рваная рана в форме буквы «T», в остальном зомби похож на живого человека.
Мертвяк двигался неуклюже из-за полноты. Оставалось догадываться, как эта гигантская туша, весившая, наверное, килограмм двести, умудрилась первой добраться до ворот. Сергей побежал обратно в дом. Он запер дверь на четыре замка, но уверенности в безопасности не прибавилось. Тропов выглянул в окно: толстый умудрился доковылять до гаража и теперь лупил по железным листам. На участке появились еще мертвяки. Они бежали к дверям особняка.
Мы умрем?
Сергей вздрогнул и обернулся. Бурая сидела на ступеньке винтовой лестницы.
Нет, прохрипел он.
Дверь затряслась. На кухне раздался звон стекла. Тропов огляделся, но ничего похожего на оружие так и не заметил. Оставалось отдаться судьбе. Он с Анжелой в ловушке.
Зомби все равно не пролезут через решетки, подбодрил Сергей. Но слова прозвучали фальшиво.
Решетки-то не сломают, но ворваться в гараж, а там уже выбить деревянную дверь смогут, заметил подленький внутренний голос.
Зомби лупили по двери, исполняя только им понятное барабанное соло.