Но лет впереди маячило достаточно и я перестал видеть причины, почему не ступить на эту дорогу. Какая у меня была жизнь? Жалкого, никому не нужного омеги, оставшегося в одиночестве, когда Тиратия узурпировала власть?
Всё, что ждало меня впередиубогая работа за гроши или жизнь одиночки-нелегала в вечных бегах. Насилие, страх. Но пугало больше всего не это. Пугало то, что как бы ни уверяли все вокруг, что живём одним днём, следующий день непременно наступал, а я никак не дох. Сколько ещё таких дней было впереди? Иногда мне чудилось, что бесконечность.
Я не хотел этого. Кое-что я умел уже по молодости, и потому озадачился тем, чтобы увидеть его лицо, чего бы мне это ни стоило. Времени ушло много, но несколько месяцев ни один из моих дней не казался пустым и бессмысленным. А потом я наконец увидел его сквозь стекло камеры минус десятого этажа. Я смотрел долго. Глупая мечта, мелькнувшая в голове, обрастала плотью по мере того, как я продолжал наблюдать.
Зачем тебе банда? За кого ты хочешь отомстить? Дитер помнил мои слова.
Узел наконец спал и я поднялся, подобрав с пола комбинезон.
Обернулся, посмотрел на свой идеал, распластанный на кровати. Отвернулся и жадно сглотнул. Набрал на компе нужные команды, разом открывая все двери. Видя, что я не собираюсь отвечать, Дитер тоже встал и потянулся за одеждой.
Я оказался быстрее. Сгрёб пропахшее нами бельё в охапку и направился на выход. Альфа следовал позади; у самого выхода я вдруг остановилсяон налетел, чуть не сбив с ног.
Кстати, серьёзно посмотрел я на Дитера. Как думаешь, мне повезло, когда я поместился в капсулу, откуда ты забрал единственный баллон? я сделал паузу. Занимавший четверть пространства внутри. Хмурясь, я потёр подбородок, будто и сам задумался над такой перспективой. Да, думаю, повезло, кивнул уверенно и пошёл дальше.
Нужно было спалить простыни до общей побудки. Разговоров и так будетне спрятаться. Если ещё всплывёт, что я оказался «залежалым» придётся всех убить.
Часть 13
Я не ошибся, предположив, что только ленивый не пройдётся по моим костям. Именно по моим, ведь Дитер был всеобщим объектом восхищения и вожделения. Всё, что ему досталось, это непонимание. Почему он решил провести течку именно со мной, а не с кем посимпатичнее? В этом были единодушны все три пола.
Альфы косились на меня с лёгким интересом, похоже, впервые узнав, что я тоже омега. Беты скорее просто любопытствовали на волне общего ажиотажа, но вот омеги омеги неистовствовали, исходя желчью и завистью, будто я посмел тронуть чужое. Такой реакции не было даже на Эба. Видимо, красота служила достаточным основанием топтать землю, но ничего такого в моём скудном арсенале не имелось.
В первый день, когда я снова появился в общей комнате, со мной никто не разговаривал. Не скажу, что раньше было много желающих почесать со мной языкия был не из болтливых, но в этот раз все просто глазели с осуждением и подозрением, наверняка решив, что я пошёл на хитрость и уловку, чтобы заставить Дитера трахнуть себя. И они не ошиблись!
По сути, я бы не согласился только с одним пунктом молчаливых обвинений, а скорее с определённой точкой зрения: все посчитали, что я распустил руки на то, что не могло принадлежать мне по определению. И тут бы я послал всех на хуй. Что моё, а что нет, мог решать только я. И больше никто.
Я вернулся к работе, игноря шепотки, а после и открытое обсуждение моих недостатков. Не обращал внимание и на недоваренную кашу, и пересоленный суп, стейк, обгоревший до состояния жженой резины, и другие «комплименты», долетавшие до меня из кухни.
Похоже, Уилл был согласен с общим мнением, и наличие у него ухажёра не остудило пыл. Правда в открытую он не наезжал. Может, просто обиделся, что я сжёг новое бельё? Это, кстати, тоже повлекло волну слухов и домыслов.
Стоило нам с Дитером оказаться за одним столом, как я спиной чувствовал пронизывающие взгляды. Альф отпустило почти сразу, тем более тех, кто относился к внутреннему кругугораздо больше их интересовали дела «Метки» в Грейштадте и Тиратия. А вот слабый пол не сдавался до последнего. Тем более, я остался единственным омегой за почётным столом, и то обстоятельство, что в общем, я почти никогда не разговаривалДитер всегда общался со мной мимоходом, за пределами общей комнаты, пусть и о важном, но так, чтобы между мной и другими альфами не возникало трений из-за разногласий, не имело ровно никакого значения.
Дня три в общей комнате витало напряжение, а потом наконец всё вернулось на круги своя. У Дитера на матрасе оказался очередной счастливчик. Это заставило омег выдохнуть и снова вернуть меня в список неопасных, а значит, неинтересных и недостойных внимания. Качество еды, попадавшей мне в тарелку, правда, не улучшилосьсовсем уж позабыть было не по-нашему, не по-омежьи, но обсуждать перестали, вернувшись к соперничеству в собственной группке.
Я тоже занимался делом. Пахал, как привык. Возвращался поздно, заваливался на своё место и проваливался в сон.
Все две недели после течки я устанавливал мины вдоль западной стены трёхэтажной постройки, отгораживавшей внутренний периметр базы от внешнего. По ту сторону не было дополнительных колец обороны, только старые рельсы в четыре полосы, тянувшиеся на возвышенность в одном направлении и вниз, к Грейштадту, в противоположном. После рельс ещё несколько метров землии крутой обрыв к речке.
Нападать на нас здесь было сложно, поэтому и часовых было немного. Ещё я подозревал, что ветры здесь особенно колючие и потому люди не слишком зорко всматриваются в эту сторону. Такой расклад был мне на руку.
Приходилось быть начеку и не копать, когда к краю стены приближались несущие дозор. Делать вид, что вешаешь камеры, когда на самом деле закапываешь миныто ещё удовольствие. Так что хорошо, что часто не шатались.
Пальцы отмёрзли нахер сразу же. Зима наступила не вчера, конечно, но снега всё не было и я продолжал откладывать покупку нужных вещей. Однако, после первого дня у западной стены, я заказал тёплую куртку, шапку, штаны и ботинки, такие, чтобы на восьмитысячник сходить и вернуться в той же обувке. Забрал с утра на следующий день у забегаловки. Поел отменных сырников и пожалел, что так редко удаётся выбраться.
Вырядившись в костюм альпиниста, отправился копать ямы дальше. Теперь мне и море было по колено, не только горы по плечу.
Дело не торопясь продвигалось. Я планировал закончить в начале третьей недели и заняться прожекторами у вмонтированных пулемётов. Размышляя о том, сколько метров проводки понадобится и стоит ли делать двойную, я как раз прикапывал снаряд. Услышав в отдалении шаги, незаметно огляделся, проверяя, не свечу ли своим занятием, и поднялся на ноги.
Это был Дитер. Я отложил камеру в сторонуприкрытие не требовалось, и стал дожидаться. Снега до сих пор не было, и потому пейзаж выглядел грязно-серой мешаниной тёмной земли и голых деревьев рощи за рекой. Позади Дитера, вдалеке, виднелась окраина города. С такого расстояния едва ли удавалось что-нибудь различить, но вышки электросетей и высотки центра угадывались.
Здорово, поприветствовал я альфу первым как ни в чём не бывало; я вёл себя так же, как и всегда, словно между нами ничего не случилось.
Дитер кивнул, приблизившись.
Как продвигается? альфа осмотрелся.
Свежевскопанные холмики в двух метрах от здания были тщательно присыпаны пожухлой листвой и ветками, не вызывая подозрений.
Нормально. В среду займусь твоей подсветкой. Думаю подсоединить их к аккумуляторам. И давай ещё пару генераторов возьмём. Я присмотрел нормальные бандуры.
Ладно. А что думаешь насчёт Четтера?
Четтер был небольшим райономсеверная окраина Грейштадта. В него упёрлась «Метка», прибрав остальную территорию к рукам. Районом заправлял местный воротила, и делал это умело. Мнения за столом о том, как поступить с Марзутак звали альфу, разделились. Часть проголосовала за то, чтобы пустить альфу на сардельки, другие предлагали не расходовать таланты зря: оставить того при деле, но заставить войти в состав «Метки».
Судя по тому, что нам известно, можно попробовать с Марзу, но обновить состав.
Я тоже об этом думал. Шестьдесят на сорок?