Хюрем тихонько прикрыл дверь, вернувшись в спальню, сделал пару шагов и повернулся. Чёрная тень возвышалась посреди комнаты, сложив на груди руки. Светлый ореол сиял вокруг овала головы, пока Лето стоял лицом к Хюрему, утопая во мраке.
Не спишь? внутренне подобравшись, спросил Хюрем, не позволяя голосу выдать ни толики напряжения.
Нет. Ты слишком часто исчезаешь из комнаты, чтобы я продолжал спать спокойно, ответил шёпотом Лето, не видя, как изготовился к прыжку Хюрем.
Омега действительно спешил улизнуть, как только выдавалась возможность. Каждый раз Хюрема гнали разные заботы: наблюдение за стражей и часовыми, изучение карнизов и стен обрыва, пронос личного оружия, припрятанного далеко в лесу. Неужели всё это время Лето наблюдал за ним?
Хюрему пришлось ещё раз неприятно удивиться. С промахом насчёт выдержки мальчишки ещё можно было смириться, но то, что он проморгал, что Лето бодрствует, когда считал его спящим младенцем, явилось неприятным откровением. Хюрем считал, что видел людей насквозь.
У меня дела, с лёгкой беспечностью в голосе ответил он, оценивая, как следует бороться в пределах комнаты, чтобы не привлечь вознёй стражу.
И я даже знаю какие, уверенно ответил Лето, заставив Хюрема застыть.
Выбора не оставалось, от мальчишки следовало избавиться немедля.
Глава 7 Опытный любовник
Ты тайно тренируешься, ведь так? спросил Лето без тени сомнений.
Хюрему потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы сообразить, что вертелось в голове мальчишки. Лето понял затянувшуюся паузу по-своему.
Я так и знал, кивнул он собственным мыслям. Как только старший субедар сменил пары, я сразу всё понял. Даже раньше, припомнил вдруг Лето. Ты ведь ни разу не уступил Герлесу.
Наконец Хюрема осенило, в чём подозревает его мальчишка
Спустя почти неделю после назначения омеги подручным, старший субедар в очередной раз перемешал пары для борьбы. Хюрем уже знал принятый в отряде порядок, как и то, что лично для него это правило не действовалоего партнёром неизменно оставался Герлес, как вдруг Карафа указал ему подойти к Лето. Судя по физиономии Лето, тот не оценил решение наставника, но спорить не посмел, тем более оспаривать приказы старшего по званию при братьях; какие бы взгляды он ни бросал в сторону Карафы, Лето уважал наставника, пусть и не был во всём с ним согласен.
Как только Хюрем оказался перед новым противником, история с Герлесом повторилась. Хюрем не показывал, на что способен, и не стремился пустить пыль в глаза, всё так же используя тактику неумелого повторения приёмов, освоенных у раджанов, но ни разу не позволил Лето пройти свою защиту или провести манёвр, означавший однозначную победу альфы.
Игра с Лето приобрела особую остроту, благодаря степени изощрённости, с которой Хюрем стал задирать наследника. С удовольствием наблюдал омега за удивлением, сменившимся растерянностью, словно тот снова услышал, что они не пара. К чести мальчишки, стоило признатьон почуял неладное почти сразу, в отличие от Герлеса, но то ли навязанные с детства установки, то ли страх причинить боль омеге заставляли Лето проявлять осмотрительность и осторожность в собственных действиях. Это выражалось в сдержанности, с которой он позволял себе нападать и защищаться, словно боялся ненароком навредить Хюрему. Даже успев пообвыкнуться с омегой, Лето крайне медленно наращивал темп атаки и силу удара, будто выверял всё заранее.
Забавная мысль пришла в голову Хюрему: продолжи Лето вот так же неспешно увеличивать давление в бою, и однажды ему пришлось бы узнать горькую правду о крае собственных возможностей. И несмотря на то, что процесс занял бы время, Хюрем не мог не заметить, что Карафа, менявший связки противников от недели к неделе, не торопился разбивать их пару, наблюдая издалека. Возможно, оставь старший субердар всё как естьи Хюрем бы действительно увидел, как однажды уверенность Лето в собственных силах с грохотом рухнет в небытие. Правда, омега сильно сомневался, что до этого дойдёт. Тогда бы ни для кого не осталось тайной, что будущий жрец Касты слаб настолько, что его смог побороть пришлый омега. Вряд ли это то, чего хотел добиться Карафа.
Хюрему не следовало наивно полагать, что старший субедар не имел собственных мотивов. Однако наивность никоим образом не относилась к измышлениям омеги; Хюрем, время от времени, пытался посмотреть на то, что происходит между ним и Лето глазами старшего субедара. Это была небольшая, но всё же причина для настороженности: как бы ни был уверен Хюрем, что расчёт Карафы обречён на провал, не следовало недооценивать опыт старшего субедара, который, возможно, мог видеть то, что ускользало из виду.
Сейчас, впрочем, было важно только то, что Лето совершенно не догадывается, чем именно занимался Хюрем во время отлучек. Вот уж кого можно было поистине назвать простаком.
Ты прав, нехотя признался Хюрем.
Тогда ясно, почему ты так хорош.
Хюрему понадобилось одёрнуть себя, чтобы не рассмеяться в голос. Неужели то, что он позволял видеть во время тренировочных столкновений было «хорошо»? Или эта неумелая похвала должна была польстить самолюбию омеги? Лето и на толику не догадывался, насколько хорош был Хюрем.
Покажи, на что ты способен, попросил вдруг Лето, застав Хюрема врасплох.
Мальчишка хоть и был простодушным, снова умудрился удивить.
Вот ещё, фыркнул омега.
Так и знал, что побоишься.
Хюрем не сдержался и улыбнулся от уха до уха, зная, что лицо его останется скрытым теменью. Если бы Лето мог видеть омегу в этот момент, по коже его прокатились бы мурашки от хищного оскала, едва ли напоминавшего весёлое благодушие. Хюрема забавляла бесхитростность поддевки, рассчитанной на то, чтобы поймать его на удочку.
Святая простота Лето почти умиляла, вызывая неодолимое желание клацнуть пастью и съесть эту мышку. И Хюрем решил, что нет причин отказывать себе в удовольствии, и подыграл с той же незамысловатостью.
Ладно, произнёс он, будто слегка задетый чужими словами. Но у меня есть условия.
Какие? в голосе мальчишки вибрировало плохо скрываемое любопытство.
Ты, как и я, станешь биться изо всех сил, иначе я остановлюсь, как только почувствую, что ты поддаешься.
Лето помедлил, видимо, всерьёз обдумывая возможность ранить омегу, и всё же желание посмотреть, на что способен Хюрем, взяло верх.
Хорошо, но если ты решишь, что для тебя это слишком, скажешь немедленно, или я сам остановлюсь.
Идёт. Второе условие. Ты ничего не скажешь об этом бое старшему субедару. Ни-че-го.
Я и не собирался, такого требования Лето не ожидал и не понял, при чём здесь Карафа.
Значит, клянёшься молчать?
Клянусь.
Хюрем уже и сам ощутил признаки томившего нетерпения, предвкушая, что за чудное развлечение ожидает его впереди.
И последнее, с особым удовольствием протянул Хюрем. Победитель поимеет побеждённого.
В спальне повисла тишина.
Что за глупость? справившись с собой, спросил Лето, понимая, что, конечно же, он одержит верх.
Не хочешь, не будем, отозвался Хюрем, будто был готов отказаться от затеи.
Лето задумался. В собственной победе у него не было никаких сомнений. Хюрем тоже должен был понимать, что проиграет. Получается, омега был готов к разгрому и тому, что за этим последует?
На ум тут же пришли внезапные появления Хюрема в купальне или спальне, когда Лето был занят тем, что удовлетворял себя. Между ними неизменно повисало трещавшее в воздухе напряжение, но никто не спешил сделать шаг навстречу.
Лето вдруг озарило: наверняка Хюрем и сам хочет близости, но не знает, как предложить, ведь он ужасно напортачил, и теперь, должно быть, хотел использовать уловку, чтобы вернуть всё на круги своя!
Я согласен со всеми условиями, согласился Лето с поспешностью.
Тогда начнём.
Прямо здесь? Сейчас?
Не умеешь сражаться в темноте? поддразнил Хюрем.
За тобой первый удар, сделал альфа широкий жест, не желая нападать: бой, по его расчётам, и так должен был продлиться недолго, пусть и самолюбию Хюрема что-нибудь пере
Приблизительно на этой мысли альфе пришлось забыть обо всём лишнем, потому что Хюрем атаковал. Удармощный и молниеносныйпришёлся чуть правее ключицы, в плечо. Его одного хватило, чтобы Лето перестал предаваться фантазиям о скорой близости с омегой и сосредоточился на противнике.