Лай собаквой волков; крик петуховклекот хищных птиц; речь людейшелест листьев; зовы «Гарафена!» ничего не требующее молчание леса. Там, позади, там, впереди.
Хоженая дорога истончалась, превращалась в нить тропы. Потом стала просто примятой травой. А затем исчезла вовсе. Лишь кое-где исцарапанный валежник. Но были ли это зарубки охотников или следы медвежьих когтейкто может знать. Только опытный следопыт.
Гарафена следопытом не была. Она умела слушать природу, но совершенно не умела выслеживать дичь. В какой-то момент стало страшно, захотелось сдаться, повернуть.
Ну, накажут. Пусть даже сильно накажут. Посидит за столом два-три часа пред грустными взглядами родственников. Пусть даже Анастасия Егоровна метнет в нее живой курицей. Пусть даже уткой. Пусть поросенком! Зато девочка останется жива. А тут, в лесу Никаких гарантий.
Кроме того, Гарафена вдруг вспомнила, что не взяла с собой никаких съестных запасовни хлеба, ни вина, ни сыра. А было уже глубоко за полденьсумерки падали одеялом на мир, и было им, сумеркам, все равногород укрывать или лес.
Девочку стали обуревать мысли. Не добрые, не злые, а просто мысли. О том, что вот так, просто, одним движением души, она разорвала связи, которые делали ее быт уютным, стабильным, комфортным.
Куда идешь теперь ты, девочка Гарафена? Веками жили твои предкижили дарами природы, в гармонии с миром. По кирпичику возводили то, что принято называть цивилизацией. Любили, дрались, возвеличивали, наказывали. Писали законы и нарушали законы. Но городок был. Именно их стараниямибыл.
А теперь ты одна. И, конечно же, тебя по-прежнему любят и ждут в твоем городке. А лес полон невзгод и опасностей, сюрпризов и капризов. Зачем, милая? Зачем?
Еще не поздно. Вон онаопушка леса. До нее еще идти и идти. Заночуй в поле, выспись, а завтра утром примешь решение. И, конечно, вернешься.
Но не заночевать в поленайдут. Весь городок с многочисленными родственниками, с хозяевами и собаками, с факелами и криками, может быть, уже ринулся на поиски. И что тебе в том, что мало кто уснет сегодня в твоем городке? Что о тебе заботятсяв той или иной мере, но все твои сограждане, знакомые и незнакомые? Тебе надо бежать! Беги, девочка, беги!
И Гарафена побежалане домой, а к лесу. Побежала, как будто спасаясь от лютых зверей. Вот только лютые звери были впереди, а за спинойзаботливые сердца. О! эти неразумные поступки! Не из них ли соткана вся наша жизнь? Многие из таких поступков ведут к гибели, и лишь единицыко взлету на самые недосягаемые вершины.
Но как узнать, где окажешьсяв бездне или на пике, если не свершать их, безумные поступки?
Гарафена бежала все быстрее и быстрее, опушка леса становилась все ближе. Действительно, где прятаться от темноты, как в не чаще леса? Сумеркивсе плотнее, трававсе выше, холмы под ногамивсе более опасны для бегущей. Гарафена мчалась к лесной опушке, как к спасению. Была уверена: там ее не достать никаким собакам, факелам, людям.
Пояс разметался вокруг талии двумя зелеными змейками. Бежевый отрез ткани теперь плотно, под напором ветра, облегал спереди и развевался плащом за спиной. Гарафена была похожа на голобедрую менаду-спартанку, несущуюся в лес за повелителем Дионисом.
А вот и звуки музыки. Кто там играет в лесной чаще? Это флейта Пана или кифары его спутников-сатиров? Кто бы ни былк ним, в их круг, в их далекое от людской серьезности веселье.
Девочка уже возомнила себя женщиной и отправилась в путь. Назад не было дороги.
Глава 3. ПЕСНЬ
«Там, где кончается государство и начинается человек, не являющийся лишним: там начинается песнь необходимых, мелодия, единожды существующая и невозвратная».
Из леса тихой волной плыла песня. Она одновременно напоминала колыбельную матери, сказку отца, рукопожатие друга, улыбку случайного прохожего. Гарафена невольно заслушалась и остановилась. И вдруг поняла, что песня-тоо ней самой.
Тускловато стало в мире.
И решил: чего терять?
Не проведать-ка мне Ирий,
С Гарафеной поболтать?
Так это Ирий? крикнула Гарафена в темноту леса.
Нет, конечно, улыбнулся голос из темноты. Какой же это Ирий, глупышка?
Я не глупышка! обиделась девочка. У меня есть имя!
И какое, позволь спросить? вновь улыбнулся голос из темноты.
Гарафена! гордо ответила Гарафена.
Ну, конечно! как будто бы удивился голос из темноты. Ну, здравствуй, девочка-дорога.
Почему дорога? удивленно спросила Гарафена.
Девочка стояла на месте, боясь сделать шаг. А вдруг там пропасть? Или бревно? Или обрыв к реке? Или лесная топь? Или охотничья ловушка на волков? Или Да мало ли чего еще могло быть там, через шаг? Во мраке леса не было видно даже кончиков собственных пальцев.
Так это не Ирий? на всякий случай спросила Гарафена. Спросила очень важно, чтобы показать какой ответственной может быть семилетняя девочка, у которой уже год как появилось имя. А на самом делепросто для того, чтобы остаться на месте.
А что такое Ирий? спросил голос вместо ответа.
Ну замялась Гарафена. У нас Ирием называют край света. Место, где всем хорошои людям, и зверям.
И для тебя опушка лесаэто край света? тепло рассмеялся женский голос, а потом будто бы спохватился:
Да, понимаю: городок ваш ограничен именно этой опушкой.
И вовсе нет! обиделась Гарафена. Наши охотники уходят далеко вглубь леса и приносят очень странных животных.
Ладно-ладно! примирительно успокоил голос. Странных животных здесь действительно много. Просто и народов тоже великое количество, и каждый народ называет край света по-своему.
Народов много? не поверила Гарафена.
Очень! подтвердил голос. И названия Ирия у каждого свое. А порой даже несколько. Например, в Скандинавии говорят Валгалла
А где этоСкандинавия? уточнила Гарафена.
Очень далеко на Севере, мечтательно ответила загадочная вещунья. А вот на Юге говорят Джаннат или Аль-фирдаус. На Востоке говорят Дзёдо или Сукхавати. Кто называет Ирий Парадайзом, кто Геннаг, кто Ханаан Мы так проговорим до утра. Ты голодна, девочка-дорога?
Да, призналась Гарафена. И я до сих пор никак в толк не возьму, почему Вы называете меня, во-первых, девочкой, а во-вторых, дорогой.
Ну, девочкой, рассмеялся голос, потому что тебе всего семь лет
У меня есть имя! напомнила Гарафена.
Знаю, знаю. Просто в моем мире имена дают от рождения.
От рождения? не поверила Гарафена. Но зачем?
Потому что в каждом имени заложен путь человека. Сколько бы ему ни было: день или век. А теперь иди к костру. Расскажу, почему ты девочка-дорога.
В темноте леса действительно воссиял огонек. Казалось, он был тут всегда. На огне стоял котелок, источавший аромат, которого Гарафене не доводилось чувствовать никогда в жизни. А у костра сидела очень знакомая женщинаГарафена видела ее не раз в городке, то у базарчика, то у домов людей, пораженных хворью. Та же пыльная альба, та же широкополая шляпа. И даже та же дорожная сума у ног.
Иди-иди, не обижу, улыбнулась Ведьма. Угощайся.
И было здесь все: и сыр, и вино, и горячий хлеб, и густой суп. Девочка забыла о своих вопросах и набросилась на еду. Ведьма рассмеялась.
Так, историю про твое имя ты слушать не будешь, тебе сейчас не до того. Может, продолжить песню? предложила радушная хозяйка ночи.
Девочка радостно закивалаВедьма пела теплым и глубоким голосом. Да и послушать песню про себятоже немалое удовольствие.
Вот сидим мы с Гарафеной,
Яо том, онао сем.
Говори-ка откровенно:
Тоже, мол, за кирпичом?
Но только Ведьма закончила второй куплет, как Гарафена ее тут же перебилаочень некультурно, с набитым ртом:
За каким таким кирпичом?
Ведьма с укоризной покачала головой, но ответила:
У всех народов есть такая легенда, в которой рассказывается о предмете большой силы. Такой силы, что может изменить мир. Как в лучшую, так и в худшую сторону. Здесь его называют «синий камень». В других местахАлатырь. Кто-то говорит Иггдрасиль, кто-тоГрааль, кто-тоМеру. У одних народов, в одни времена, это камень, у другихдерево, у третьихчаша, у четвертыхгора. Это может быть животное или оружие, напиток или яйцо. Я могу продолжать песню?