Ника и ее подопечные вышли из отдела полиции и загрузились в «дежурку». Ника села на переднее сиденье, рядом с водителем, пристроила к себе на колени следственный чемодан, облокотилась на оконное стекло и приготовилась скоротать дорогу в сладкой полудреме. Сквозь сон она слышала из салона бодрый тенорок Яшки-цыгана, полностью завладевшего вниманием и расположением «исусика», его глухое бормотание в ответ, а также реплики бабы, подаваемые ею с тем же мерзким завыванием, как и слово «снасильничали».
«Мне кажется, что если бы люди могли залезть в голову следователя на суточном дежурстве, то они бы подумали, что мычудовища», пронеслось в полусне в голове Ники.
В голове у Ники проносились образы ее недавней, вполне счастливой и успешной жизни. Еще неделю назад она была прикомандирована к отделу по расследованию особо важных дел, расследовала два дела: убийство с особой жестокостью и взятку; раз в неделю в красивом кителе ходила на совещание при генерале, и не было в ее жизни никаких суточных дежурств, подвывающих баб и разваливающегося на ходу автомобиля дежурной части.
Но кривая личной жизни Ники сделала резкий кульбит. Роман с коллегой зашел в тупик, а видеть каждый день его жизнерадостное лицо было выше ее сил. Ника всеми правдами и неправдами постаралась убедить руководство в том, что ей срочно нужно вернуться в свой родной Бродский межрайонный следственный отдел, из которого год назад ее прикомандировали к «важнякам».
И вот капитан юстиции Ника Станиславовна Речиц в «буханке» держит путь в сторону Бродсканебольшого городка, расположенного примерно в сорока минутах езды от огромного сибирского города-миллионника Энска. Именно в Бродске Ника начинала свой следственный путь, семь лет назад она пришла в Бродский следственный отдел зеленым салажонком и постепенно превратилась в не самого плохого в Энской области следопыта. Но похоже, что времена важных дел остались позади, и впереди Нику ждало старое доброе «мясо», так следователи между собой называли уголовные дела об убийствах и изнасилованиях, которыми в основном и занимались следователи в районах.
И вот Ника снова в делев трудах и днях обычного районного следователя. По особо неважным делам.
Ника вернулась в отдел абсолютно не в духе. Она не выспалась из-за раннего выезда, была зла из-за долгой и бесполезной возни с гражданкой Титиной (да-да, любительница самокруток, хинкали и секса по кустам носила фамилию Титина), ее мужем и Яшкой-цыганом и мечтала поскорее снять промокшие во время ходьбы по осеннему лесу кроссовки и напиться горячего чаю.
Хрясь! Ника нервно раскрыла дверь кабинета, на ходу сбросила куртку и рухнула в продавленное кресло.
Ты чего на взводе? поинтересовался ее сосед по кабинету Макс Преображенский, широко известный в узких кругах Бродского межрайонного следственного отдела по прозвищу Профессор, полученному им за фамилию, очки, общий внешний вид типичного ботаника и привычку умничать, когда никто об этом не просит.
Да дежурство выдалось напряженное. Вчера вечером на труп сгоняла, сегодня с утра вишенка на тортеизнасилование гражданки Титиной.
Титиной? Ха-ха-ха Что, реальный износ?
Да не, какой реальный. Очередные пьяные давалки по кустам, оскорбленный муж, звонок в полицию «Ой, меня изнасиловали», и вот мы с утра бегаем по лесу, ищем ее трусики. Рука-лицо, в общем. Мне кажется, что надо попить чаю. Может, сбегаешь за пирожками? Ника с надеждой посмотрела на Макса, так как знала, что посредством пирожков из него можно веревки вить. Я тебе денег на пирожки дам, добавила она, так как также знала, что Максочень экономный товарищ.
Отправив Макса за пирожками, Ника поставила чайник, сменила мокрые кроссовки на их сухих собратьев. Переодеваться в цивильное было лень, Ника решила остаться в джинсах и свитере, надеясь, что замечаний от руководства по этому поводу не будет. В крайнем случае сошлется на то, что только вернулась с выезда и еще не успела переодеться. Вообще в должности следователя следственного отдела сильно не покрасуешься: чай, не в театры и музеи в основном ходишь, а по бомжатникам, свалкам, моргам и тюрьмам.
Ника села в кресло, включила своего старого, но верного другасвой ноутбук и стала прикидывать, какие срочные и не очень срочные дела ей поделать. Выбор занятий у Ники был широкий: из каждого угла ее кабинета на нее смотрели какие-то предметы или стопки документов, которые требовали к себе немедленного внимания и участия со стороны товарища следователя. Вот пакет с вещами жулика по убийству, по которым надо назначить экспертизу и увезти их в бюро СМЭ. Вот из сейфа на Нику косится дело, по которому надо составить обвинительное заключение. А вот три гениальных, по мнению их автора, ходатайства от адвоката, на которые по срокам надо было ответить еще вчера.
А вот и Макс с пирожками. И пирожками хочется заняться в первую очередь.
Они закрыли дверь кабинета изнутри, дабы никто не прервал приятного чаепития, и приступили к трапезе.
У меня же для тебя, Ника Станиславовна, есть подарок, с набитым ртом пробормотал Макс.
Какой еще?
Ты же помнишь, что я с понедельника ухожу в отпуск?
Ну допустим. Ты что, мне что-то передаешь?
Да, вид у Макса был крайне довольным. Я передаю тебе безвестницу Кондратюк.
Это что еще за безвестница?
Она в мае пропала, когда ты была к важнякам прикомандирована. Девочка семнадцати лет уехала кататься на велике и пропала. Оно, похоже, на приостановление пойдет. Я тебе срок следствия продлил, надо будет что-нибудь поделать, чтобы волокиты сильной не было. Там, правда, потерпевшийпрямо проблемный, Макс закатил глаза, каждый день звонит мне и матерится, что мы ее неправильно ищем.
Оно, поди, еще контрольное?
Ага, контрольное. Я тебе все информации по нему на флешку скину. А вот и дело, Макс вытащил из-под стола черновик, вытер им жирные от пирожков руки, после чего вытащил из сейфа пухлый трехтомник уголовного дела по факту безвестного исчезновения несовершеннолетней Кондратюк Л.Н.
Да ладно, не кривись ты так. Посадишь практиканта за какие-нибудь запросы, допросишь кого-нибудь Может, еще найдешь эту Кондратюк.
Ладно, давай свою безвестницу, почитаю ее.
Я сейчас в СМЭ хочу поехать, тебе что-нибудь надо там?
Да, сейчас я постановление быстренько напечатаю, вещдоки увезешь.
Ника напечатала постановление, отдала его и пакеты с вещдоками Максу, после чего последний отбыл в бюро судебной медицинской экспертизы.
Ника села за стол, включила настольную лампу и погрузилась в чтение.
Семнадцатилетняя Лиля Кондратюк субботним майским вечером уехала покататься на велосипеде вместе со своей подружкой Викой Ивановой. Вика домой вернулась, а Лиля нет. По словам Вики, девчонки расстались на въезде в село Нижние ямки. Вика живет в центре Ямок, а дом Кондратюков стоит на отшибе, до него проще добираться, срезав путь через небольшую рощу. Вика видела, как Лиля заехала в рощу на своем велосипеде, девчонки еще помахали друг другу на прощание. С того вечера Лилю никто не видел. Изучение биллинга телефона Лили показало, что в тот же вечер он перестал выходить в зоне действия единственной в Нижних Ямках базовой станции.
«Так, понятно, подумала Ника. По крайней мере, телефон Лили окрестности Нижних Ямок точно не покидал: и он или физически уничтожен, или лежит разряженный где-то в поле или в лесу».
В семье Кондратюков Лиляединственная дочь, третья по старшинству. У Лили есть два старших брата: двадцати трех и двадцати двух лет. И малыши-близнецы трех лет. Отец и мать воспитывали дочь в строгости. Судя по допросам, Лиля еще ни разу не ночевала вне дома, если задерживалась, всегда звонила домашним и предупреждала, чтобы они не волновались. Кроме Вики Ивановой Лиля близко общалась с мальчиком по имени Миша Голицын, их связывали первые романтические отношения. Согласно показаниям Миши, в тот вечер они с Лилей не планировали встречаться, Лиля звонила ему примерно в четыре часа дня и сказала, что планирует сегодня погулять с Викой. Каждый вечер перед сном ребята созванивались, но в тот роковой вечер Лиля так и не позвонила.
Ника достала из принтера чистый лист бумаги и написала: «Обязательно узнать у матери про других подружек». Что-то маловато друзей у девочки-подростка.