Тебя побрить, надеть курточку, штанишкивполне за человека сойти можешь, Иван добродушно усмехнулся. Злость исчезла, да и как её испытывать к этому низкорослому, худенькому хозяину леса с длинной лисьей мордочкой, украшенной ослиными ушами, пятачком и красными маленькими глазками без век. Длинные уши с кистями, как у белки, испуганно обвисли, прижались к скулам. Иван присел на корточки, протянул руки к костру.
Давай, леший, иди, у тебя своя дорога, у меня своя.
Вот так, отпускаешь? недоверчиво спросил леший.
Уже отпустил.
Ты серьезно? леший топтался на месте. Я шуток не люблю.
Серьезно. Иди.
Леший не уходил. Одной рукой разминал ухо, другой тер паленое пятно на лбу.
Ты днем косарей пугал и следы путал?
Немножко побаловался, хихикнул леший. Слышь, земляк, леший шагнул к Ивану.
Я нечисти не земляк.
Все мы землицей русской выращены, леший взмахнул волосатой лапой. У тебя в переметной суме мех есть, он так странно булькает, вода так булькать не может, Леший почесал пузо. Ты ведь от Прохора едешь?
Тебе что? устало, спросил Иван.
Слышал, что брага у него знатная. Леший пошевелил пятачком. Чую, что налил тебе брагу Прохорович.
Тебе что за дело?
Может, нальешь? Выпьем мировую, леший присел рядом с Иваном.
Наглый ты, земляк, усмехнулся Иван, доставая из переметной сумы мех.
Леший подергал кадык.
Першит что-то, испугал ты меня, царевич.
В круге света появились еще две фигуры. Согбенная, опирающаяся на цветущий мелким листом посохКикимора, похожая на кривую ожившую ветку дерева, завернутую в темный платок.
Алкаш ты, леший. У тебя глаза красные от беспробудного пьянства и мухоморов красных. Здравствуй, царевич, кикимора поклонилась.
Здравству, й бабушка, садись к огню, погрейся, царевич с удивлением рассматривал незваных гостей.
Вечер добрый, Ваня, за спиной кикиморы объявилось низенькая полная женщина, зябко кутавшаяся в длинные мокрые волосы.
Уже ночь.
Какая разница, русалия присела на границе света и тьмы. Иван увидел бледное красивое лицо с алыми, полными губами. Сквозь прядь волос, как бы ненароком, выскользнула половинка соблазнительной груди.
Садись к костру.
Не люблю сушь, полные губы послали царевичу воздушный поцелуй.
Кикимора поворошила посохом костерок, тот разгорелся ярче.
Валежник сухойслышь, леший, леса понапрасну не губил.
Я знаю, леший нетерпеливо потер лапами. Так что с брагой?
Держи, леший.
Леший подхватил мех, поднял над собой и направил в открытую пасть шипящую струю.
Ты особенно не увлекайся, прошипела кикимора.
Бульк, леший передал наполовину опустевший мех кикиморе. Знатная брага, он громко отрыгнул.
Закусить хочешь? Иван подтянул к себе переметную суму.
Что есть? жадно спросил леший.
Пирог с олениной остался, пирожки с капустой и яйцом. Сало есть, колбаска чесночная.
Все свое, натуральное, одобрил леший.
Вестимо.
Так что, земляк, жмешься? Доставай снедь.
М-да, Иван расстелил белую салфетку, стал выкладывать дорожный провиант.
Кикимора перекинула мех с брагой русалии, он слабо булькнул.
«Все выпьют», с тоской подумал Иван.
У меня этот родник минеральными солями богаткак живая вода, промычал леший, запихивая в рот кусок пирога, показывая лапой в сторону, где журчал ключ. Он подцепил два пирожка, одним стал в зубах ковыряться, второй передал кикиморе.
Ты скажи нам, лучше, Ваня, чего ты забыл в местах гиблых? спросил леший.
Ничего не забыл, к Руфию царю еду.
А камень на дороге видел? прокаркала кикимора.
Видел.
И что, прочитать не сумел? прожурчала русалия, перекинула лешему пустой мех.
Умею, обиделся Иван, так, когда писали? Столько времени прошло? Угощайся, русалия, пирожками, сальцем.
Я только постную рыбку ем, хихикнула русалия, плотнее закуталась в мокрые волосы, словно в плащ, длинные, темные и густые, похожие на бурые водоросли. В её руках появился костяной гребень, которым она принялась старательно расчесывать концы волос. Чем длиннее, тем секутся больше. Не хочешь причесать меня?
Не советую, буркнул леший, нарезая толстыми кусками сало. Все забудешь, что помнил.
Спасибо, русалия, я лучше возле костра посижу, ответил Иван, пробуя разглядеть в сумерках таинственную русалию. Её голос завораживал и, судя по интонациям, обещал неземные наслаждения. Царевич подбросил в костер охапку сухих веток. Вверх взметнулся столб искр, который тут же погас под властным движением посоха кикиморы.
С огнем в лесу надо быть осторожным.
Я осторожен.
Рассвет придет, поворачивай назад, прокаркала кикимора, иначе хозяин живым не выпустит, она настороженно повела по сторонам носом, похожим на конец сучка.
Кто такойхозяин?
Шш-шшш, прошипел леший, прекращая жевать, не поминай лихоуслышит.
Да, кто он?
Шш-шшш! зашикали со всех сторон.
Делай, что кикимора советуетназад поворачивай, прошептала русалия.
Леший потрогал паленый лоб.
Здорово ты меня огрел. Теперь не скоро заживет.
Мы думали, что ты спишь, тихо рассмеялась русалия, это я сонный наговор шептала.
Дура, леший показал ей волосатый кулак, шептала и не нашептала.
Кикимора шмыгнула носом.
Все правильно она шептала, царевич снадобье против сна принял, проскрипела она, словно ветка старого дерева. Вот сейчас, чую, она показала на фиолетовый флакончик лежащий возле дерева.
Леший сытно рыгнул.
Благодарствую, царевич, за хлеб и за соль.
И за уши свои, лопоухие, благодари, смеясь прожурчала русалия.
Спасибо, сказал леший.
Вам спасибо, что ночь со мной провели, ответил царевич. Вы всегда зло творите?
Разве это зло? Жизнь у нас такая, проскрипела кикимора, высмаркиваясь в конец платка. Раньше, при царе Горохе, мимо этих мест путь торговый пролегал, веселее было. Мы мужиков не обижали и они нас.
Под крышей Соловья-разбойника жили, вспомнил леший. Я его свистеть научил. Свистел лучше меня, соловьем разливался.
Душегубом он был, сказал Иван.
Знатным душегубом, поддакнула кикимора.
Его киллер из Мурома замочил, продолжил воспоминания леший, а потом Змей Горыныч объявился.
Хороший был хозяин, каркнула кикимора.
Только и ему башни все посносили, вздохнул леший, неистово почесал под мышкой. Тьфу ты, неужели блох подцепил? Бриться придется, чтоб вывести. Срам какой. За костром рассмеялись.
И кто теперь за хозяина? при слове «хозяин» все отводили глаза, стараясь не смотреть на царевича.
Своя кровь дороже, прошептал леший. Прими советвернись к Перепутью, пока не поздно, и выбери другую дорогу, он задрал голову к небу, твое счастье, что луны не видно, одни тучи.
При чем здесь луна?
Кикимора поднялась:
Леший, пойдем, скоро светает.
Леший неохотно встал.
Хорошая кухня у Прохора, навестить бы.
Ваня, хочешь, пойдем со мной, будешь мне волосы расчесывать, а я тебе песни петь и целовать страстно, между куплетами. Здесь река недалеко, там я тебя и скрою, никто не найдет, ласково прожурчала русалия. Пойдем, милый, зачем тебе мир человеческий? Если не нечисть, так вы сами друг дружке козни строите, воюете. А у менятишь и прохлада: река течет, камыш поет, ничего и никогда не меняется. Покойно у нас.
Вот именнопокойно. Что ты понимаешь в жизни человеческой?
А ты научи меня пониманию, жарко прошептала русалия, на миг распуская волосы. В свете костра блеснуло бледное и нагое женское тело, призывно качнулись полные груди. Русалия запахнула волосы и улыбнулась. Холодно мне, а тыгорячий, люблю горяченьких.
Спасибо, русалия, не люблю я рыбу и рыбалку.
Я не рыба, обиделась русалия. Батяня твой на лягушке холоднокровной женился.
Иван рассмеялся.
Мне, видно, не судьба, извини.
Извиняю, не шибко надеялась, полные губы благосклонно улыбнулись. К ней приблизились леший и кикиморатри низенькие расплывчатые фигуры.