Хватит шуметь! отчетливо произнес прямо в ухо архимагу недовольный старушечий голос. Ребенка разбудите. А я ее и так еле-еле успокоила после эспркре экскрементов ваших!
Петра-а сдавленно прохрипел Рэскин, схватился за горло и как-то странно забулькал. Алдия брезгливо поморщился и сделал едва заметное движение левой кистью. Недоучка-маг, шумно выдохнув, обмяк и мешком свалился на пол.
Фу, ну и пакость, пробурчала Петра, загнутым носком старомодной туфли отодвигая с прохода ногу Рэскина и пробираясь на середину комнаты, чтобы оказаться лицом к лицу с архимагом. Чего вы так орете, ваша светлость? Рэскин чуть не обделался со страху. Что они опять натворили, дурачки эти?
Алдия изумленно воззрился на свою бывшую служанку. Оказалось, что в королевстве Дранглик имеется еще один человек, не испытывающий ни малейшего трепета перед могущественным и ужасным архимагом. И этот человекстаруха, выглядящая на сто с лишним лет обычной человеческой жизни. Алдия мельком подумал, что на ее месте, возможно, тоже не боялся бы ни демонов, ни меча, ни темной магиив таком возрасте люди со смертью уже на «ты». И еще раз внимательно оглядел старую женщину.
Имя, устало выдохнул он. Петра, ты ведь лучше многих знаешь, что это значиткогда у нежити появляется имя.
А, вот вы о чем, Петра спокойно кивнула и бесстрашно посмотрела в лицо Алдии. Да, знаю. Но Шаналоттане нежить. Для нее имяэто просто имя.
Не нежить пробормотал Алдия. А что она такое?..
Вы меня спрашиваете? удивилась Петра.
Нет, конечно. Забудь. Но все же Я не давал распоряжений присваивать имена объектам экспериментов. Как вам вообще такое пришло в головы?
Мы не давали ей имя, строго сказала старуха и выпрямилась. На морщинистом коричневом лице пронзительно сверкнули молодые синие глаза. Оно было у нее. Всегда. Даже до того, как вы создали ее, у нее уже было имя. Она рождена драконом. А драконы, как вам прекрасно известно, последние слова Петра произнесла совершенно неподобающим в разговоре с герцогом снисходительно-ехидным тоном, живут вне времени. А это, в свою очередь, означает она замолчала и выжидающе уставилась на архимага.
Означает Да, я понял тебя, рассеянно пробормотал Алдия. Спасибо, Петра. Да будет так. Позаботься об этом недоумке, будь добра, он покосился на бесчувственного Рэскина. А я пойду к себе, он отвернулся, потирая лоб тыльной стороной ладони, словно пытаясь вспомнить что-то сквозь накатывающую волнами головную боль.
Да осветит Пламя твой путь, странным голосом произнесла старуха. Алдия молниеносно обернулся к нейно успел заметить только мелькнувший край выцветших и застиранных алых одежд.
Так у «объекта номер восемь тысяч триста девяносто шестьД» появилось имя.
А потом этот «объект» прочно обосновался в жизни архимага, «зацепившись» именем за его сознание и память. Так бывает не только с людьми, но и с вещами: стоит только выделить из прочих, на первый взгляд совершенно одинаковых предметовскажем, кружеккакую-либо одну, мысленно обозначив ее как-то вроде «та, с надколотой ручкой», и всёу кружки появилось имя собственное, отличающее ее от других, и взгляд уже неосознанно выискивает эту надколотую ручку в ряду прочих на полке, где абсолютно таких же кружек может стоять полдюжины
Прошло еще семь лет. Алдия по-прежнему проглядывал ежедневные отчеты Рэскина, который, к слову, быстро учился и уже почти заслуживал звания мага без унизительной приставки «недо-». Петра по-прежнему жила в комнатке при лаборатории на первом этаже, не покидая ее ни днями, ни ночами; замковые слуги исправно носили туда еду с кухни, отрезы ткани и прочее, что она просила. Алдия не вникал в происходящее за пределами лабораторий, и все эти годы Шаналотта была для него лишь столбиком цифр, обозначающих все увеличивающиеся рост, вес и прочие показатели развития ребенкадлину шага, высоту прыжка
Для чего ему были нужны эти данныеАлдия сам не понимал, да и не задумывался об этом. Впоследствии, когда он начал осознавать, куда и какими путями, пользуясь какими указателями и приманками, ведет его судьба, он предположил, что дракон просто-напросто предпринял все возможные меры для того, чтобы его дитя осталось в живых, и внушил архимагу необходимость проведения этих глупых и бессмысленных серий измерений и наблюдений.
Что ж, драконы по определению мудрее людей
И вот спустя семь лет, в один далеко не прекрасный день, злой до почернения Алдия возвращался из подвала, где только что провалился один из самых многообещающих за последнее время экспериментов. Устало поднимаясь по лестнице, архимаг в темноте споткнулся обо что-то и едва не полетел вниз. От души выругавшись, он зажег магический огонек и вгляделся в попавшийся ему под ноги предмет. И выругался еще раз.
На ступеньке сидело, сжавшись в комочек, закутанное в бесформенные коричневые тряпки, маленькое и на вид очень несчастное существо, часто дышало, кривилось и морщило нос, явно собираясь зареветь. Алдия склонился ниже, существо испуганно дернулось и вскинуло на него взгляд. Архимаг отшатнулся. С чумазого круглого личика на него глянули заплаканные разноцветные глаза: один фиолетовый, очень, очень знакомого оттенкакак такое может быть?.. И второйпугающе глубокий, чужеродный, неуместный на детском лице. Отсвет магического огонька блеснул в глубине зрачка Или это не отсвет?
Драконий огонь?..
Слезы блестели в диковинных глазах. Слезы звучали в жалобном сопении. Слезы толкнулись в сердце Алдии чем-то доселе незнакомым. Страхом?
Могущественный архимаг с ужасом убедился, что весь его опыт, все его звания и достижения на поприще науки и магии ни на что не годны, когда нужно утешить и успокоить испуганного ребенка.
В этот момент, как всегда вовремя, явилась Петра. И молча унесла маленькую Шаналотту. Но унесла не полностью, как Алдия понял позже. Взгляд карего глаза с искрой в глубине остался с архимагом, поселился внутри и время от времени колол иглой беспокойства и недоверия. Страха, возможно. Но тогда еще Алдия не понимал, чего именно он боитсяи боится ли вообще; или просто растерян и недоволен тем, что в его жизни появилось еще одно обстоятельство, не поддающееся его контролю.
Первым было Проклятие нежити.
Вторым оказалась Шаналотта.
Архимаг не привык бояться. Он предпочитал сам внушать страх. Он ненавидел бояться. И ненавидел всё, что могло внушить ему страх.
А Шаналотту он ненавидеть не мог. И от этого боялся ее еще сильнее.
Сожженный дневник Алдии
Мир дает людям иллюзию жизни.
Обман сковывает их, они жаждут любви, не подозревая, что это всего лишь иллюзия, до тех пор, пока проклятье не коснется их тела.
Светразум. Тьмачувства. То, что есть на самом делеи то, что лишь мерещится.
Хотел бы я променять мир на иллюзию, если бы мне дали выбор?
Но так ли это плохо?
Красивая теория, все так логично
Алдия. Давно
Так, сказал архимаг. А теперь по порядку.
Вендрик вздохнул, залпом выпил вино и начал рассказывать.
Через шесть дней после того, как Алдия отбыл в Кирмет, в королевский замок явилась женщина. Она выглядела изможденной, как будто ей пришлось проделать долгий путь, но при ней не было ни вьючного животного, ни вместительного заплечного мешка. Подбитый тонким мехом плащ, изношенные сапоги, короткий меч на перевязиказалось, она прибыла из соседнего города, а не из необозримых далей, как она рассказала позже.
Вендрик никому не отказывал в аудиенции, вот только ждать ее иногда приходилось сутками напролет. Однако в этом случае, как нарочно, просителей и прочих докучающих монарху посетителей было мало, и женщина предстала перед королем через каких-то два часа. К тому времени она уже едва держалась на ногах, но осанка ее оставалась безупречной, волосы цвета золотистой соломы были уложены в строгую аккуратную прическу, а взгляд сверкал наточенной сталью изысканного клинка.
Понимаешь Сразу было видноэто королева, шепотом сказал Вендрик, не глядя на брата.
Алдия только молча качал головой и пил третий кубок вина подряд.