Он еще подумал и произнес:
И еще одно доказательство, дающее ответ на один из ваших вопросов, господин премьер-министр. Полагаете ли вы, что Чемпэн последовал бы за этим человеком по кулуарам и лестницам гостиницы, если не был с ним знаком?
Факты нагромождались друг на друга. Истина, более или менее вероятная, проступала все больше. Немало обстоятельств, наиболее, видимо, интересных, оставалось под покровом тайны. Но сколько уже пролилось света! При неизвестности мотивов, которые их вызвали, как ясно уже была видна череда деяний, совершившихся в то трагическое утро!
Настала тишина; каждый размышлял, взвешивал в уме доводы, возражения. Наконец, Валенглей воскликнул:
Дорогой Ленорман, все это идеально Вы меня убедили Но, в сущности, мы таким образом не продвинулись ни на шаг.
Как так?
Ну конечно. Цель этой нашей встречи вовсе не была в том, чтобы расшифровать часть загадки, которую, не сомневаюсь, рано или поздно вы разгадаете целиком. Наша цельвозможно более полно удовлетворить требования общественного мнения. Однако, будь Люпэн убийцей или нет, будь в этом деле двое виновных или трое, или даже один, это не дает нам ни его имени, ни его адреса. И у общества по-прежнему остается пагубное убеждение, что правосудие бессильно.
Что я могу тут поделать?
Вот именно, вы можете доставить публике то удовлетворение, которого она ждет.
Разве этих объяснений еще недостаточно?
Слова! А требуют от нас дел. Только одно удовлетворит всех, этоарест.
Дьявол! Мы не можем ведь арестовать первого встречного!
Лучше так, чем не арестовывать никого, сказал Валенглей, смеясьДавайте, подумайте хорошенько Вы уверены в невиновности, скажем, Эдвардса, слуги Кессельбаха?
Совершенно уверен И потомнет, господин премьер-министр, было бы опасно, смешно Я уверен, что сам господин генеральный прокурор Существуют только два лица, которых мы вправе арестовать Убийца, которого я не знаю И Арсен Люпэн.
И что же?
Не так просто арестовать Арсена Люпэна По крайней мере, на это нужно время, целая система мер Которые я еще не успел скомбинировать, поскольку считал Люпэна окончательно вышедшим из игры либо умершим.
Валенглей топнул ногой с нетерпением человека, привыкшего к тому, чтобы его желания исполнялись немедленно.
И все-таки И все-таки Дорогой Ленорман, надо!
Надотакже ради вас. Не можете же вы не знать, что у вас есть могущественные враги, и Не будь здесь меня Недопустимо, наконец, чтобы вы, Ленорман, вы сами так упорно уходили в сторону А сообщникикакие у вас намерения насчет них? В деле не только Люпэн. Есть еще и Марко. И есть еще тот негодяй, который сыграл роль господина Кессельбаха, спустившись в сейфовый зал Лионского кредитного банка.
Последнего из них, скажем, будет достаточно, господин премьер-министр?
Будет ли мне его достаточно! Черт побери! Еще бы!
Хорошо, дайте мне восемь дней на его арест.
Восемь дней! Но счет не идет на дни, дорогой Ленорман, а на часы.
Сколько же вы мне на это даете, господин премьер-министр?
Валенглей вынул часы и сказал со смешком:
Десять минут.
Шеф Сюрте тут же вынул свои и твердо отчеканил:
Четыре будут лишними, господин премьер-министр.
II
Валенглей посмотрел на него с изумлением:
Четыре минуты лишних? Что вы хотите сказать?
Я говорю, господин премьер-министр, что десяти минут, которые вы мне предоставили, слишком много. Мне нужны только шесть, ни единой больше.
Вот еще, Ленорман! Ваши шутки, боюсь, чересчур
Шеф Сюрте подошел к окну и сделал знак двоим людям, мирно прогуливавшимся по парадному двору министерства. Затем вернулся.
Господин генеральный прокурор, заявил он, будьте любезны подписать ордер на арест на имя Дайлерона, Огюста-Максима-Филиппа, в возрасте сорока семи лет. Место, где указывают профессию, пока не заполняйте.
Он открыл дверь.
Гурель, можешь войти И ты, Дьези
Гурель повиновался, за ним последовал инспектор Дьези.
Наручники при тебе, Гурель?
Да, шеф.
Господин Ленорман подошел к Валенглею.
Господин премьер-министр, все готово. Но я решительно настаиваю на том, чтобы вы отказались от этого ареста. Он спутает все мои планы; он может привести к их полной неудаче, и ради удовлетворения общества, в сущностиничтожного, это действие рискует все испортить.
Господин Ленорман, я обязан заметить вам, что остается не более восьмидесяти секунд.
Шеф Сюрте подавил жест досады, прошелся по комнате, опираясь на трость, уселся с негодующим видом, словно решившись молчать, затем, отметая вдруг сомнения:
Господин премьер-министр, первый из тех, кто войдет в этот кабинет, будет тем, чьего ареста вы только что потребовали Вопреки моему желанию, хочу это подчеркнуть.
Не более пятнадцати секунд, Ленорман.
Господин премьер-министр, не потрудитесь ли вы позвонить?
Валенглей позвонил.
На пороге в ожидании приказаний вырос швейцар.
Валенглей повернулся к шефу Сюрте.
Ну что ж, Ленорман, какие будут приказания? Кого сюда следует ввести?
Никого.
Но как же с негодяем, чей арест вы нам посулили? Ваши шесть минут истекли.
Вот именно, негодяй находится здесь.
Как так? Не понимаю, никто сюда не входил.
Напротив.
Ну вот Послушайте, Ленорман Вы, кажется, надо мной смеетесь Повторяю, никто сюда не входил.
В этом кабинете нас было четверо, господин премьер-министр. Сейчас нас пятеро. Кто-то, следовательно, вошел.
Валенглей подскочил.
Что?.. Но это безумие! Что вы хотите сказать?!
Оба полицейских между тем выдвинулись в пространство, отделявшее швейцара от двери.
Господин Ленорман подошел к нему, положил ладонь на его плечо и громко объявил:
Именем закона, Дайлерон, Огюст-Максим-Филипп, главный швейцар резиденции Совета Министров, вы арестованы.
Валенглей расхохотался:
Вот так номер!.. Вот так номер!.. Чертов Ленорман, чего он только не выкинет! Браво, Ленорман, я давно уже так не смеялся
Ленорман повернулся к генеральному прокурору:
Господин генеральный прокурор, не забудьте, прошу вас, проставить в ордере профессию присутствующего здесь Дайлерона. Главный швейцар министерства внутренних дел.
Ну да ну далепетал тем временем Валенглей, держась за бока, главный швейцар министерства Наш добрый Ленорман, у него случаются гениальные находки! Общество ждало ареста Ираз! он бросает ему арест И кого?.. Моего главного швейцара!.. Огюста, нашего образцового слугу Все правда, Ленорман, я знал за вами известную склонность к фантазии, но до такой степени, милый мой! Какой номер!
С самого начала этой сцены Огюст ни разу не пошевелился и, казалось, не мог ничего понять в том, что происходило вокруг. Его добрая физиономия честного и преданного подчиненного выражала полнейшее изумление. Он глядел на присутствующих, одного за другим, с ясно выраженным старанием уразуметь смысл их речей.
Господин Ленорман сказал несколько слов Гурелю, который тут же вышел. Потом, вернувшись к Огюсту, отчетливо произнес:
Ничего не поделаешь. Ты попался. Лучший выходбросить карты, если в игре не везет. Что ты делал во вторник?
Я-то? Ничего. Я был здесь!
Ты лжешь. У тебя был выходной. И ты был в городе.
Действительно Припоминаю Приезжал из провинции друг Мы гуляли в Булонском лесу
Этот друг зовется Марко. И гуляли вы по подвалам Лионского кредитного банка.
Я-то! Вот еще! Марко?.. Не знаю такого.
А это что? спросил шеф Сюрте, сунув ему под нос пару золотых очков. С этим-то ты знаком?
Да нет же, да нет Я не ношу очков
Не носишь, но можешь надеть, если надо, скажем, пройти в банк и выдать себя за господина Кессельбаха. Мы нашли в комнате, которую ты занимаешь под именем господина Жерома, в доме номер 5 на улице Колизея.
Язанимаю комнату? Я ночую в министерстве.
Но одежду меняешь там, чтобы играть отводимые тебе роли в банде Люпэна.
Дайлерон провел рукой по лбу, покрывшемуся каплями пота. Побледнел, как стена. Пролепетал:
Не понимаю Вы говорите такие вещи Такие вещи
Добавить еще, чтобы ты лучше понял? Вот, гляди. Это мы нашли среди обрывков бумаги, которую ты выкидывал в корзину у своего стола в передней, вот тут, рядом.