А я поеду в столицу, когда выйду замуж, похвасталась Аник, мой муж повезет меня в королевский дворец, представлять самому королю Ва! вдруг опомнилась онаболтает с девчонкой шаваб, как будто с подругой! Аник снова надменно выпрямилась.
Приходи завтра с утра в покои отца Константина. Я скажу ему, и он проверит, действительно ли ты можешь делать все, о чем говоришь. И я передам просьбу ваших женщин князю, но не могу обещать, что он не откажет Постой! окликнула она девочку, видя, что та повернулась, чтобы идти, скажи мне свое имя!
Утой меня зовут, дочь князя.
Одень завтра что-нибудь попроще, Ута, сказала Аник. Ее раздражал наряд девочки: яркая зеленая юбка, расшитая розовыми цветами, зеленый корсаж с серебряной шнуровкой, белая когда-то, а теперь грязная вышитая блузка. На ногах Уты были изорванные красные башмаки из мягкой кожи. А ведь она должна быть в трауре, подумала Аник, совсем недавно похоронила брата.
У меня больше ничего нет, сказала Ута просто. Мы слишком быстро бежали, и не успели захватить вещи.
Ладно, сказала Аник, что-нибудь придумаем.
3.
Ута явилась на следующее утро даже раньше самой дочери князя, а спустя несколько недель стала главной помощницей отца Константина, с чем Аник согласилась не без ревнивой зависти. Но Ута была целительницей божьей милостью, и даже сам отец Константин, изучавший некогда лекарское дело в семинарии, советовался с девочкой шаваб о диагнозе и методах леченияотец Константин, изгнавший признанных горских знахарок!
Сама Ута пожимала плечами:
Я не знаю, как это у меня получается, но я как будто вижу, где болит, как красным светится И у меня самой начинает в том же месте жечь В нашем роду это часто с женщинами случается, уже много поколений. Говорят, Хильда такой же былатогдашний пастор даже хотел сжечь ее, как ведьму
Аник удивиласьона никогда прежде об этом не слышала.
Да, да, подтвердила Ута кивком головы, я знаю, потому что моя прабабка была родной сестрой Хильды. Особенно хорошо у Хильды получалось лечить скотинуа я вот животных плохо чувствую Так вот, Хильда лечила коров, и свиней, и очень хорошо лечила, но однажды коровы стали дохнуть одна за другойэто было от плохой травы, но люди решили, что это Хильда насылает порчу, и побили ее камнями, так, что она еле спаслась. Она за это прокляла тех, кто ее обижалгромко, так, что все слышали, и пастор тоже, и, когда проклятые ею люди все, как один, заболели болотной лихорадкой, пастор сказал в церкви, что Хильдаведьма. А моя прабабкаона была тогда совсем маленькаяпредупредила Хильду, что ее хотят сжечь, и Хильда сбежала из поселка и пришла в крепость за защитой. Моя прабабка не знала, как Хильда убедила князя не выдавать ее людям из поселка, но ей позволено было остаться в крепости, а потом она вышла замуж за брата князя, и тогда, конечно, никто уже не говорил, что она ведьма. Все боялись.
Но почему? спросила Аник, почему вы боитесь нас? Разве мы такие страшные?
У вас власть, отозвалась задумчиво Ута, у вас оружие. Наши мужчины не умеют сражаться, только драться умеют на кулачках, кровь из носу пустить друг другу. В давние времена шаваб было запрещено иметь мечи и кинжалы, даже ножи должны были быть не длиннее пальцанашему народу тогда приходилось звать горца-мясника, чтобы заколоть свинью или прирезать телку
Не верю, сказала Аник. Не могло такого быть.
Ва! сказала Ута (за несколько месяцев, которые прошли с первой их с Аник беседы, Ута научилась говорить по-горски, как горянка, и переняла многие словечки Аник), ва, когда шаваб пришли в эти горы, ваш народ воевал друг с другом, и царь Вардан, позволивший шаваб поселиться на вашей земле, боялся, что если воюющие князья будут вооружать наших мужчин, то получится неравенство сил, и горцы еще быстрее будут истреблять друг друга
Это неправда!.. закричала Аник, горцы воевали друг с другом только во времена Давида-предателя, а раньше они жили в мире!..
Ты так говоришь, потому что тебя так учили, спокойно отвечала Ута, но если ты немножко подумаешь, ты согласишься, что я права. Крепости на вашей земле были построены задолго до прихода к вам шаваб, это ты знаешь?
Ну да, сказала Аник, это все знают. Крепости были построены для защиты от каптаров, на тех путях, по которым они приходят через горы. Да и шаваб пришли к нам, потому что у нас были крепости!
Но через горы каптары пришли только во времена царя Автана третьего, продолжала Ута. А до этого они бродили по равнине Межгорья, и избегали подниматься выше, чем были поселки шаваб. А в Межгорье они пришли впервые из Бахристана
Ва! воскликнула Аник. Она вдруг ясно вспомнила историю своего народатак, как рассказывала ей мать, а потом отец Константин, и историю появления каптаров. И получалось, что Ута правашаваб только потому и пришли, что в горах не было каптаров, зато были крепости, но тогда от кого защищались строители крепостей?
Последний вопрос Аник произнесла вслух, и Ута ответила на него:
Друг от друга. Я думаю, что, если бы не каптары, ваши айки по сей день воевали бы сами с собой, так что вы должны быть благодарны этим тварям.
Аник посмотрела на Уту с отвращением.
Почему вы все так любите унижать нас? спросила она с обидой. Тебе доставляет удовольствие доказать мне, что твой народ хуже моего, да?
Вовсе нет, спокойно ответила Утуона вообще была гораздо хладнокровнее вспыльчивой дочери князя. Я не хочу сказать, что твой народ плохой, а мойхороший. Я ничего такого не думаю. Просто глупо считать свой огород самым плодородным, если ты ничего не знаешь об огороде соседа, разве не так? И потом, мне не нравится, когда врут. Ты не думай, мне очень многие ваши обычаи по душе, и люди ваши нравятсячто-то у вас лучше, чем у шаваб, но что-то у шаваб лучше, чем у вас, разве нет?
Не знаю, сказала Аник, все еще обиженная, я не знаю ничего, что мне нравилось бы у вашего народа Может быть, ваши сказки только, честно добавила она. Она все еще помнила сказки, которые когда-то рассказывала ей старая Хильда.
Ты просто плохо знаешь мой народ, возразила Ута, и судишь о нем со стороны. Я твой народ знаю немного лучше, чем тымой, поэтому мое суждение вернее Впрочем, добавила она, перекусывая ниткудевочки, в перерыве между работой по уходу за ранеными, занимались шитьем, потому что защитники крепости совсем обносились, впрочем, я, наверное, тоже бываю пристрастнаведь яшаваб, и о многом сужу со своей колокольни. Но наш пастор говорит, что нет ничего глупее, чем выискивать друг у друга недостатки, и что гораздо мудрее стараться найти достоинства друг в друге. Разве не так?
Наш отец Константин говорит примерно то же, только другими словами, буркнула Аник.
4.
Это была одна из немногих размолвок, случившихся между девочками. За долгие месяцы совместного труда они подружились, и редко можно было увидеть одну из них, чтобы тут же рядом не мелькнуло платье другой. Они разлучались только когда Ута отправлялась навестить матьУта жила теперь в покоях, отведенных для раненых, потому что могла понадобиться и ночью, или когда Аник болтала с Варо или шла домой. В княжеский дом Ута заходить не любила, и отказывалась говорить, почему. Впрочем, и Аник не любила заходить к шаваб: там было слишком шумно, слишком много маленьких детей, и слишком болтливые женщиныказалось, ни одна из них не может ни минуты посидеть молча. Ута говорила, что с тех пор, как женщинам шаваб разрешили помогать защитникам крепости, шума стало гораздо меньше, но Аник как-то в это не верилось. К тому же среди немногих мужчин шаваб, которые по старости или из-за болезни укрылись в Красной крепости, а не в Дозорной башне, Аник, как ей показалась, заметила Хейнца. Ута подтвердила это.
Да, Хейнц здесь. У него в груди жаба, это еще Анна говорила, я тоже что-то такое вижу
Какая еще жаба? не поняла Аник.
Это такая болезнь, от нее сердце становится слабым, и трудно дышать. Он не смог бы забраться в Дозорную башню, туда ведет очень тяжелая дорога.
Но моя мать не позволила ему больше переступать порог крепости! воскликнула Аник.