Кена? Варо задрал голову и посмотрел на окно привратницкой башенки. Старого воина уже не было в окне, но зато они услышали звон сигнального колокола, частый и тревожный. Это тот самый Кена, сын Самела? Отец велел мне говорить с ним, если не будет князя
Я не знаю его полного имени, ответила Аник, с интересом глядя на мальчика, но в крепости только один Кена. Наверное, твой отец говорил про него. А откуда он его знает?
Мой отец не всегда был пастухом, сказал Варо. Но покажи, где у вас конюшня, и где караулка.
Аник показала Варо и конюшню, и караулку, и сад, в котором росли яблони, и груши, и смородина, а между деревьями посажены были травы для супа: укроп, и базилик, и мята. Потом, когда вернулся князь и подтвердил слова Кены о том, что дорога на Твердыню перерезана, и что скоро каптары будут здесь, и что Аник никуда не уезжает, и что Варо остается, дочь князя показала сыну пастуха все закоулки крепости. Даже вышитое ею знамя, которое так берегла от чужих глаз.
Варо был восхищен.
Это ты сама все нарисовала и вышила? Ва!.. А почему оно здесь, почему оно не развевается над самой высокой башней крепости?
Оно еще не закончено, объяснила Аник. Я хочу обшить его каймой с золотыми и алыми кистями. Но теперь неизвестно, когда это будет, ковровая не работает
Из ковровой вынесли ткацкие станы, и там теперь жили беженцы из соседнего селения и из поселка шаваб, как и во всех почти помещениях крепости, даже в той комнате, где Аник занималась с отцом Константином. Только покои князя и самой Аник да церковь были свободны от постоя. Второй уже день, как затворили ворота крепости, и воины на стенах зорко вглядывались вдальне покажутся ли враги.
6.
Аник была, как ни странно, менее занята, чем обычно. Ковровщицы, свободные от своего привычного труда, заменили ее на кухне, да Аник и не справилась бы сама с обедомслишком много ртов надо было накормить. Князь велел все съестное, принесенное крестьянами с собой, собрать в кладовых, и готовить пищу на всех сразу, чтобы не тратить лишних дровведь дрова были нужны, чтобы варить смолу и кипятить масло. Аник тщательно подсчитала все припасыте, что были собраны в крепости, и те, что принесли крестьяне. Каждый вечер она записывала угольком на большой доске, висевшей у стены, все, истраченное за день, в том числе и дрова, спаленные в кухонном очаге. Днем же Аник была свободна, и могла посвятить все свое время своему новому другу. Запретить это ей было некомукнязь с дружинниками караулил дороги на Твердыню и на крепость Серых Скал, в крепости из мужчин остались только Джоджо да Кена. Кена, правда, заметив парочку, ворчал и отправлял Варо на конюшню заниматься лошадьми, или кормить скотину, или находил еще какую-нибудь работу, а Аник отсылал в ее комнату.
Иди к себе, дочь князя, займись делом.
Аник послушно уходила, но не к себе, а куда-нибудь поблизости от занимавшегося работой Варо. Когда мальчик освобождался, они бежали подальше от зоркого взгляда Кенына крепостные стены, или в сад, или поднимались на Сигнальную башню, где дежурил Джоджо, держа наготове дрова и смолу для сигнального костра.
Что это, не пойму, бормотал Джоджо, где они? Я видел их следы на берегу Большой еще третьего дня, неужели они прошли мимо? Они всегда нападали, они не могли не видеть крепость и людей, что сталось с ними?
Может, они пошли на Межгорье? спрашивал Варо, решили, что крепости им все равно не взять, и отправились походом на равнины?
Ты говоришь о них, как о людях, сказал Джоджо недовольно, а они не люди, они животные, они не могут думать и решать. Как собакиесли собака видит зайца, она за ним гонится.
Нет, возразил Варо, поразмыслив, то есть плохая собака, может быть, и погонится, а пастушья овчарканет, она знает, что у нее другая заботаохранять стадо от волков. Только плохая собака бросит стадо, чтобы погонять зайца.
Ва, дурная голова! рассердился Джоджо, а почему? Она что, сама себе придумала, что ей нельзя гоняться за зайцами?
Я ее научил, другие собаки научилиона умная, она понимает
Вот я и говорю, собака понимает, если ее кто-нибудь научит. Хотел бы я знать, кто научил каптаров воевать. Не сами же они!..
7.
На третий вечер, не дождавшись каптаров, только обнаружив многочисленные их следы, дружинники вернулись в крепость.
Вечером князь созвал старых и опытных воинов. Аник с Варо устроились в саду, под окнами большого зала, где собрался советне для того, конечно, чтобы специально подслушивать, а так, вдруг что-то да услышат. Но как дети не прислушивались, до них доносилось только невнятное бормотание, да иногда неразборчивые возгласы.
Их уединение было нарушено. Большой человек с факелом, ослепившим Аник и Варо после ночной тьмы, вошел в сад.
Эй, есть тут кто? Дочь князя?
Аник по голосу узнала Гива, взятого после того давнего случая с каптаром в княжескую дружину.
Я здесь, Гив, отозвалась она.
Дочь князя, ты не знаешь, где твой новый дружок, сын пастуха? Я его повсюду ищу.
А зачем он тебе?.. начала было Аник, но Варо выступил из темноты:
Я здесь.
Идем, князь зовет.
Оставшись одна, Аник быстро вскарабкалась на яблоню, с которой можно было заглянуть в окно. При Варо она постеснялась это сделатьвсе-таки она уже не ребенок, ей уже минуло тринадцать, скоро будет четырнадцать, и что бы он подумал, если бы узнал, что дочь князя Варгиза лазает по деревьям, как мальчишка?
Комната была освещена масляными светильниками, горевшими тускло, но кое-что Аник увидела: своего отца, сидевшего у стола, и Кену, сидевшего рядом с ним, и еще троих воинов. Гив привел Варо и поставил перед князем. Князь что-то спрашивал у сына пастуха, мальчик отвечал ему, по виду нисколько не робея. Аник обрадовалась тому, что, как видно, Варо позвали к князю не для того, чтобы наказать. Да и торазве у князя мало сейчас других забот, чтобы думать о каких-то детских проказах? К тому же Аник не знала за собой и за Варо ничего, в чем они бы провинилисьну, не слушали иногда старого Кену, но Аник и не должна его слушаться. В конце концов, она, Аникдочь князя, и подвластна только своему отцу.
Варо кончил говорить, князь задал еще несколько вопросов и отпустил его движением руки. Аник быстро спустилась вниз.
Когда Варо появился в саду, девочка, как ни в чем ни бывало, смотрела в звездное небо.
Ва, дочь князя! Твой отец сказал, что я теперь буду дружинником!
Да ну? удивилась Аник, и тебя за этим позвали на совет?
Нет, конечно. Князь спрашивал про каптаров, где точно я их видел, и сколько их было, и вообще Они собираются завтра в долину Большой реки. Потому что если каптары прошли мимо, то, значит, Красная крепость не выполнила самого главного из того, что должна сделатьне задержала врага. Они хотят пощипать немножко каптаров по бокам и за хвост, может, и меня возьмут Ва, если бы!..
Разве у каптаров есть хвосты? удивилась Аник.
Это просто так говорится, засмеялся Варо, пощипать за хвостэто значит напасть сзади. Ва, я умею рубиться на мечах и стрелять из лука, меня отец учил. Он говорил, что как он не всегда был пастухом, так и мне не придется. И сбылись его слова!..
Не понимаю, чему тут радоваться, сказала Аник, тебя могут ранить или даже убить. То, что рассказывают о каптарах, страшно.
Мужчина не должен ничего бояться, пожал плечами Варо, мужское деловоевать. Даже если убьют, ну и что?
«Он ничего не боится, этот Варо, думала Аник ночью, ворочаясь в постели и пытаясь уснуть, даже мой отец и Джоджо, даже старый Кена их боится, а Варо не боится!»
Случая показать свое умение рубиться мечом для Варо так и не представилось. Мглистый рассвет застал Красную крепость в кольце осады.
8.
Аник разбудил трезвон сигнального колокола. Натянув кое-как платье, она выскочила во двор. Воздух насыщен был влагой и густым вонючим дымом. На верхушке Сигнальной башни, на крепостных стенах развели костры, но туман не давал дыму подняться вверх.
Каптары? спросила Аник у крестьянки, которая, нагнув голову и накрывшись передником, пробегала по двору.
Вах, дочь князя, они пришли! завопила крестьянка, на минутку выпростав голову, вах, сколько их!.. женщина снова закутала лицо и побежала дальше.