О! сказал молодой человек. У него было приятное выражение лица, глаза полные юмора, и уши, торчащие как у фавна. Он рассмеялся с лёгким сожалением. Я полагаю, что с моим красивым убийством покончено. Было бы слишком хорошо, если бы представление могло продолжаться. Эти полицейские! Я надеюсь, что они не дали Номеру 14 сомкнуть глаз. А могу я поинтересоваться, как вы подключились к этому делу?
Я, сказал Питер, отношусь к тому типу людей, которому доверяют свои тайны несчастные констебли, не могу взять в толк почему. И когда я представил себе эту крепкую одетую в синее фигуру, так настоятельно ведомую богемным незнакомцем и вынужденную посмотреть в отверстие, я непроизвольно перенёсся в Национальную галерею. Множество раз заглядывал я через эти отверстия в небольшой черный ящик и восхищался голландским интерьером со множеством перспектив, нарисованных так убедительно на четырех плоских сторонах коробки. Как это правильно, что вы хранили красноречивое молчание! Ваш ирландский акцент моментально выдал бы вас. Слуги, как я понимаю, были преднамеренно удалены с глаз долой.
Скажите мне, сказал мистер О'Халлорэн, усаживаясь боком на стол в холле, Вы знаете наизусть, чем занимается каждый житель в этом квартале Лондона? Я не пишу картины под собственным именем.
Нет, сказал Питер. Как добрый доктор Уотсон, констебль умеет наблюдать, хотя и не может делать выводы из своих наблюдений, вас выдал запах скипидара. Я заключаю, что во время его первого визита конструкция была ещё не очень далеко.
Она была сложена и спрятана под лестницей, ответил живописец. С тех пор её перенесли в студию. Прежде, чем прибыло полицейское подкрепление, у моего отца хватило времени только на то, чтобы оттащить её и снять «13» с фрамуги. У него не было даже времени, чтобы убрать этот стол, на котором я сижуповерхностный поиск позволил бы обнаружить его в столовой. Мой отецзамечательный спортсмен; у меня не хватает слов, чтобы оценить присутствие духа, которое он выказал, пока я петлял вокруг домов и оставил его держать оборону. Было бы так просто и так естественно всё объяснить, но мой отец, будучи ирландцем, любит наступать властям на фалды.
Я хотел бы познакомиться с вашим отцом. Единственная вещь, которую я не совсем понимаю, это причина сего тщательно продуманного заговора. Вы, случайно, не проводили кражу где-нибудь за углом и отвлекали на это время полицию?
Я никогда об этом не думал, с сожалением в голосе произнёс молодой человек. Нет. Констебль не был намеченной жертвой. Он просто оказался на генеральной репетиции, и ситуация была слишком хороша, чтобы ею не воспользоваться. Дело в том, что мой дядяэто сэр Лусиус Престон, член Королевской академии искусств.
Ах! сказал Питер, забрезжил свет.
Я пишу в современной манере, продолжил мистер О'Халлорэн, Мой дядя неоднократно давал мне понять, что рисую я так только потому, что не умею рисовать как следует. Идея состояла в том, чтобы завтра пригласить его на обед и угостить этой историей с таинственным «номером 13», рассказать, что, время от времени, на этой улице появляться некий дом и из него раздаются странные звуки. Таким образом, задержав его приблизительно до полуночи, я должен был проводить его до начала улицы. Когда мы будем идти, раздадутся крики. Я должен привести его назад
Всё ясно как день, сказал Питер. После предварительного шока он будет вынужден признать, что ваша живописьтриумф академической точности.
Надеюсь, сказал мистер О'Халлорэн, всё ещё можно провернуть, как первоначально планировалось. Он с некоторым беспокойством посмотрел на Питера, который в ответ заметил:
Я тоже надеюсь. Я также надеюсь, что у вашего дяди здоровое сердце. Но могу я, тем временем, дать сигнал своему незадачливому полицейскому и снять груз с его души? Он рискует потерять шансы на продвижение из-за подозрений, что он был пьян при исполнении служебных обязанностей.
О, Боже! воскликнул мистер О'Халлорэн. Нет, я не хочу, чтобы он пострадал. Зовите его.
Сложность состояла в том, чтобы при дневном свете констебль Бёрт узнал то, что видел ночью через щель почтового ящика. Оглядев разрисованные холсты, на которых предметы и фигуры были так странно сжаты и искажены перспективой, он понял не слишком много. Только когда конструкцию собрали и осветили в занавешенной студии, он, наконец, неохотно позволил себя убедить.
Это замечательно, сказал он. Напоминает Маскелина и Деванта. Жаль, что сержант этого на видит.
Приведите его завтра ночью, сказал мистер О'Халлорэн. Позвольте ему стать телохранителем моего дяди. Он повернулся к Питеру. Вы, кажется, умеете находить общий язык с полицейскими. Сможете заманить этого парня? Ваш облик голодающего служителя богемы не менее убедителен, чем мой. Что скажете?
Ну, не знаю, сказал Питер. Этот костюм терзает мою душу. Кроме того, действительно ли это порядочно по отношению к полицейскому? Я отдаю в ваши руки члена Королевской академии искусств, но когда речь идёт о страже закона Черт побери всё! В конце концов, я отец семейства, и должно же у меня иметься хоть какое-то чувство ответственности!
ТЭЛБОЙЗ (Talboys)История с участием лорда Питера Уимзи
Отец!
Да, сын мой.
Вы помните, те персики мистера Паффетта, такие большие-пребольшие, вы ещё говорили, что я не должен их брать?
Ну, и?
Я их взял!
Лорд Питер Уимзи перевернулся на спине и в испуге уставился на своего отпрыска. Его жена отложила шитьё.
О, Бредон, как нехорошо! Бедный мистер Паффетт собирался показать их на Выставке цветов.
Ну, мама, я же не хотел. Это на спор.
Предложив это объяснение, чего бы оно ни стоило, мастер Бредон Уимзи снова перевел полные искренности глаза на отца, который со стоном принял сидячее положение.
И обязательно надо было прийти и сказать мне об этом? Я надеюсь, Бредон, ты не превращаешься в педанта.
Ну, отец, мистер Паффетт меня видел. Он придет поговорить с вами, когда наденет чистый воротничок.
О, понимаю, с облегчением произнес его светлость. И ты подумал, что следует прийти и покончить с этим делом прежде, чем я ещё больше распалюсь, услышав его версию инцидента?
Да, сэр.
Во всяком случае, это разумно. Очень хорошо, Бредон. Поднимись в мою спальню и подготовься к экзекуции. Розги ты найдёшь позади туалетного столика.
Да, отец. Вы не слишком задержитесь, сэр?
Я выжду ровно столько, сколько тебе потребуется для осознания и раскаяния. Всё, прочь!
Преступник торопливо скрылся в направлении дома, палач поднялся на ноги и неторопливо с мрачным видом последовал за ним, на ходу закатывая рукава.
Дорогая! воскликнула мисс Куирк. Она в ужасе смотрела сквозь очки на Харриет, которая спокойно возвратилась к шитью. Конечно, конечно же, вы не позволите ему бить эту крошку.
Позволю? удивленно переспросила Харриет. Едва ли это слово сюда подходит, вы не находите?
Но Харриет, дорогая, он не должен этого делать. Вы не понимаете, насколько это опасно. Он может сломать характер мальчику на всю жизнь. Этих маленьких человечков нужно убеждать, а не ломать их волю своей жестокостью. Когда вы причиняете боль и наносите оскорбление такому ребенку как этот, вы заставляете его почувствовать себя беспомощным и униженным, и всё подавленное негодование впоследствии вспыхнет самыми экстраординарными и отвратительными способами.
О, я не думаю, что он негодует, сказала Харриет. Он обожает своего отца.
Ну, если этот так, парировала мисс Куирк, то это своего рода мазохизм, и его необходимо пресечья имею в виду, нужно мягко перенаправить его на что-нибудь другое. Это неестественно. Как может кто-либо испытывать здоровую привязанность к человеку, который тебя бьет?
Не знаю, но, по-видимому, часто происходит именно так. Мать Питера порой шлепала его домашней туфлей, но они всегда были лучшими друзьями.
Если бы у меня был свой ребенок, сказала мисс Куирк, я бы никогда никому не разрешала поднимать на него руку. Все мои маленькие племянники и племянницы воспитаны согласно современных научным веяниям. Они даже не слышат таких слов как «нельзя». А то смотрите, что происходит. Только потому, что вашему мальчику сказали не брать персики, он их взял. Если бы ему не запретили этого делать, он не был бы непослушным.