Поленья в камине светились сквозь пепел тёмно-красным светом. Питер поворошил их, чтобы вновь вспыхнуло пламя. «Посидите, сказал он, я вернусь через мгновение».
Полицейский сел, снял шлем и осмотрелся, пытаясь вспомнить, кто занимает этот большой дом на углу площади. Герб, выгравированный на большом серебряном шаре на каминной полке, не говорил ему ничего, даже при том, что он повторялся в цвете на спинках двух обитых стульев: три бегущие белые мыши на чёрном поле. Питер, тихо выйдя из тени под лестницей, поймал полицейского на том, что тот водил по контуру толстым пальцем.
Изучаете геральдику? спросил он. Семнадцатый век, не слишком тонкая работа. Вы новичок в этих местах, не так ли? Мое имя Уимзи.
Он поставил поднос на стол.
Если предпочитаете пиво или виски, только скажите. Эти бутылки просто соответствуют моему настроению.
Полицейский с любопытством осмотрел длинные горлышки и выпуклые, обернутые в серебро пробки. «Шампанское? спросил он. Никогда не пил, сэр. Но хотелось бы попробовать эту штуку».
Вы найдёте его слабеньким, сказал Питер, но если выпьете достаточно, то поведаете мне историю всей своей жизни.
Пробка выстрелила, и вино вспенилось в широких бокалах.
Итак! сказал полицейский. За вашу добрую леди, сэр, и за нового молодого джентльмена. Долгой жизни и всего самого лучшего. Немного напоминает сидр, не так ли, сэр?
Лишь чуточку. Скажете своё мнение после третьего бокала, если сможете вытерпеть его так долго. И спасибо за ваши добрые пожелания. Вы женаты?
Пока нет, сэр. Надеюсь, когда я получу повышение. Если только сержант но об этом здесь ни к чему. А вы, сэр, долго женаты, если я могу спросить?
Чуть больше года.
Ага! И как вы находите, оно того стоит, сэр?
Питер рассмеялся.
Я провел последние двадцать четыре часа, задавая себе вопрос, почему, когда мне действительно улыбнулась удача и удалось завладеть сокровищем, я обязательно должен был оказаться этаким идиотом, который рисковал потерять всё в этом проклятом глупом эксперименте.
Полицейский сочувственно кивнул.
Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Мне кажется, что жизнь именно такова. Если вы не рискнёте, то никуда не придёте. Если же рискнёте, всё может пойти не так, как надо, и где вы тогда? И в половине случаев, когда вещи происходят, они происходят прежде, чем о них успеваешь подумать.
Совершенно верносказал Питер и вновь наполнил бокалы. Он заметил, что полицейский понемногу успокаивается. Как истинный человек своего класса и образования, Питер в моменты сильных переживаний тянулся к компании обыкновенных людей. И действительно, когда недавний внутренний кризис угрожал разрушить его нервную систему, он полетел в буфетную к дворецкому с безошибочным инстинктом почтового голубя. Там к нему отнеслись очень гуманно и позволили чистить серебро.
Рассудком, так странно обострённым шампанским и нехваткой сна, он наблюдал реакцию констебля на Пол-Роже урожая 1926 года. Первый бокал обнажил философию жизни, второй вызвал имяАльфред Бёрти дополнительный намек на некую таинственную обиду, нанесённую сержантом участка, третий стакан, как и предполагалось, вызвал к жизни историю.
Вы были правы, сэр, сказал полицейский, когда определили, что я новичок. Я прибыл только в начале недели, и поэтому не знаком не только с вами, сэр, но и с большинством здешних жителей. Джессоп сейчас знает всех, да и Пинкер тоже знал, сейчас его перевели на другой участок. Вы, должно быть, помните Пинкеракрупный парень, два таких как я, с песочными усами. Да, полагаю, помните.
Итак, сэр, как я и говорил, я знаю район в общих чертах, но не как свои пять пальцев, если можно так выразиться, и могу иногда выглядеть глупо, но это не мешает мне видеть то, что я действительно видел. Видел и всё, и не пьян я был или что там ещё. А что касается ошибки в числах, ну, в общем, это могло произойти с каждым. И всё равно сэр, именно 13 было тем числом, которое я видел так же ясно, как сейчас вижу нос на вашем лице.
Невозможно выразиться убедительнее, сказал Питер, нос которого было трудно не заметить.
Вы знаете Меррименс-Энд, сэр?
Полагаю, что да. Разве это не длинный тупик, идущий где-то позади Саут-Одли-стрит, с линией домов на одной стороне и высокой стеной на другой?
Правильно, сэр. Высокие, узкие дома, все одинаковые, с широкими подъездами и колоннами.
Да. Как выезд с самой жуткой площади в Пимлико. Ужасно. К счастью, я полагаю, улица так и не была закончена, в противном случае мы бы имели ещё один ряд чудовищ на противоположной стороне. Вот этот дом относится к чисто восемнадцатому столетию. Как он вам?
Констебль Бёрт оглядел просторный залкамин в стиле Адамов, обшитый панелями с изящными мелкими карнизами, фронтонами на дверях, высокими полукруглыми окнами, освещающими зал и галерею, лестницу благородных пропорций. Он подыскивал подходящую фразу.
Этодом джентльмена, констатировал он наконец. Пространство чтобы дышать, если вы понимается, что я имею в виду. Кажется, что здесь просто нельзя вести себя вульгарно. Он покачал головой. Хотя, уж извините, я не назвал бы его уютным. Это не то место, где хочется посидеть в рубахе без рукавов. Но у этого дома есть класс. Я никогда не думал об этом прежде, но теперь, когда вы об этом спросили, я вижу, чтó не так с теми домами на Меррименс-Энд. Оникакие-то сдавленные. Сегодня вечером я был в нескольких из них, и это правда: онисдавленные. Но я хочу вам рассказать об этом.
Это случилось сразу после полуночи, продолжал полицейский, когда я завернул на Меррименс-Энд в рамках своего обычного служебного обхода. Я уже почти дошёл до дальнего конца, когда увидел человека, который подозрительно жался у стены. Там, знаете ли сэр, есть ворота в некоторые сады, и этот парень ошивался около одних таких ворот. Довольно грубоватый человек в мешковатом старом пальтомог быть бродягой с набережной. Я направил на него фонарь, потому что улица не очень хорошо освещена, а ночь выдалась тёмной, но не смог разглядеть большую часть его лица, потому что он нахлобучил рваную старую шляпу и был обмотан вокруг шеи большим шарфом. Я подумал, что он здесь не к добру и уже собирался спросить, что он тут делает, когда услышал в высшей степени страшный крик из одного дома напротив. Это было ужасно, сэр. «Помогите! Убийство! Помогите!»кричали так, что просто мороз по коже.
Голос был мужской или женский?
По моему, мужской, сэр. Больше похож на рёв, если вы понимаете, что я имею в ввиду. Я говорю: «Эй, в чём дело? Какой это дом?»Парень ничего не отвечает, но показывает, и мы с ним вместе бежим через улицу. Как только мы добрались до дома, послышался шум, как будто внутри кого-то душат, и удар, как будто что-то упало напротив двери.
О, Боже! произнёс Питер.
Я кричу и звоню в колокольчик. «Эй! кричу я. Что здесь происходит?» и затем стучу в дверь. Никакого ответа, и поэтому я вновь звоню и стучу. Тогда парень, который был со мной, открыл клапан щели для почты и заглянул в неё.
Был ли в доме свет?
Везде было темно, кроме фрамуги над дверью. Она была ярко освещена, и когда я посмотрел на неё, то увидел номер дома 13, нарисованный, как вам это нравится, прямо на фрамуге. Ну, а этот парень всё смотрел и внезапно как-то всхлипнул и отпрянул. «Эй! говорю я, в чём дело? Дай-ка глянуть». Таким образом, я приложил глаз к этой щели и заглянул.
Констебль Бёрт сделал паузу и глубоко вздохнул. Питер перерезал проволоку у второй бутылки.
А теперь, сэр, сказал полицейский, хотите верьте, хотите нет, я был тогда так же трезв, как сейчас. Я могу описать всё, что видел в том доме так, как будто это нарисовано вот на этой стене. Не то, чтобы я увидел слишком много, потому что щель была неширокой, но, слегка скосив глаза, я мог смотреть прямо через холл и частично видеть обе стороны и часть лестницы наверх. И вот что я увидел, и следите за каждым моим словом в связи с тем, что случилось потом.
Чтобы язык двигался свободнее, он сделал ещё один большой глоток Пол-Роже и продолжал:
Пол в холле. Я видел его очень чётко. Весь из черно-белых квадратов, как мрамор, и уходит далеко вглубь дома. Примерно на полпути спереди и слева была лестница с красным ковром и на нейбелая голая женщина, несущая большой горшок с синими и желтыми цветами. В стене рядом с лестницей была открыта дверь и за нейкомната, вся освещенная. Я мог видеть только конец стола, уставленный большим количеством бокалов и столового серебра. Между этой дверью и парадной дверью стоял большой черный шкаф, блестящий, с нарисованными на нём золотыми фигурами, как на вещах, которые показывают на выставке. Прямо позадинечто вроде оранжереи, но я не смог разглядеть, что же там было, только выглядело всё очень весело. Справа была дверь, и она также была открыта. Очень симпатичная гостиная, насколько я мог видеть, с бледно-голубыми обоями и картинами на стенах. В холле также были картины, и столик справа с медным блюдом, например для того, чтобы класть на него карточки посетителей. Я как будто вижу всё это теперь, и я спрашиваю вас, если всего этого не было, то разве смог бы я просто взять и всё так описать?