Ральф, люди не награждают этим сами себя.
Не будем спорить, давай перейдем в другую гостиную и я дам тебе вина.
Хиллман наконец-то вспомнил обо мне и пригласил присоединиться к ним, но жене так и не представил. Возможно, с его точки зрения, я не заслуживал такой чести, а возможно, он не хотел, чтобы я вступал в разговоры с его женой. Чувствуя себя несколько задетым, я, однако, поднялся вслед за ними по трем кафельным ступеням в комнату поменьше, с горячим камином. Элейн стала спиной к огню, а Хиллман направился к устроенному в нише бару.
Я вовсе не собираюсь узурпировать самое теплое местечко у камина, заговорила миссис Хиллман, протягивая мне холодную как лед руку. Вы из полиции? А я думала, мы обойдемся без ее помощи.
Я частный детектив. Моя фамилия Лу Арчер.
Что ты будешь пить, дорогая? обратился к жене Хиллман.
Абсент.
А он не вреден тебе при твоем состоянии?
В нем есть полынь, и это как раз соответствует моему настроению. Но я согласна и на капельку виски.
А вы, мистер Арчер?
Я тоже согласился на виски, мне просто необходимо было выпитьчета Хиллманов уже начинала меня нервировать. Они так дружно демонстрировали свою озабоченность, что это начинало походить на спектакль, в котором два актера разыгрывают перед единственным зрителем наспех придуманную трагедию.
Хиллман вернулся с тремя высокими бокалами на подносе, поставил его на низенький столик перед нами, потом нагнулся и небольшой кочергой помешал в камине дрова. Взметнувшееся пламя со свистом устремилось в трубу, и его пляшущие блики на мгновение превратили лицо Хиллмана в красную яростную маску.
Мистер Арчер, нам очень дорог наш сын, снова заговорила миссис Хиллман. Вы поможете вернуть его домой?
Попытаюсь. Но расскажите о нем как можно подробнее.
Лишенное всякого выражения лицо женщины оживилось.
Нет! остановил жену Хиллман и повернулся ко мне:Я не разрешаю вам сейчас расспрашивать Элейн.
Но у меня пока весьма смутное представление о вашем сыне, а я пытаюсь понять, куда он мог отправиться вчера и как попал в руки шантажистов.
Я не знаю, куда он отправился вчера, заявила миссис Хиллман.
И я не знаю, добавил Хиллман. А если бы знал, вчера же поехал бы за ним.
Что ж, начнем искать. Надеюсь, у вас найдется фотография сына?
Хиллман вышел в соседнюю комнату. Шторы на ее окнах были опущены, в комнате царил полумрак, но я все же разглядел очертания большого рояля с откинутой крышкой. Хиллман вернулся с большой фотографией в серебряной рамке. Взглянув на снимок, я сразу отметил большое сходство между отцом и сыном. В черных умных глазах юноши горел мятежный огонек.
Я могу вынуть карточку из рамки? И вообще хотелось бы иметь фотографию поменьше: эту не слишком-то удобно носить с собой.
У меня наверху, на туалетном столике, есть фотография поменьше, я сейчас принесу, поднялась Элейн Хиллман.
Может, мне пойти вместе с вами? Для пользы дела следовало бы осмотреть комнату Тома.
Осмотреть можете, обыскивать запрещаю, заявил Хиллман.
Почему?
Хотя бы потому, что я просто не хочу. Том даже сейчас имеет право рассчитывать на то, что посторонние не будут вмешиваться в его личную жизнь.
Мы поднялись втроем, настороженно посматривая друг на друга. Хиллман явно боялся, что я могу что-то найти в комнате. Спросить его об этом я не рискнул. Сейчас он держался более или менее спокойно, однако мог в любую минуту взорваться и вышвырнуть меня вон.
Хиллман не спускал с меня глаз, пока я быстро осматривал просторную комнату Тома. Ее обстановку составляли несколько шкафов, стульев, стол, кроватьвещи на вид простые, но ручной работы и, несомненно, дорогие; на столике рядом с кроватью стоял ярко-красный телефон, а на стенах в геометрическом порядке были развешены гравюры с изображением парусных судов и несколько эстампов. На стульчике с кожаным сиденьем лежал раскрытый альбом нот, основательно потрепанный.
Мистер Хиллман, Том играл на рояле?
Очень хорошо. Он занимался музыкой десять лет. Однако ему захотелось
К чему вспоминать все это! недовольно прервала Элейн.
Что «все это»? спросил я. Получить от вас нужные сведениявсе равно что пытаться выжать воду из камня.
А я и чувствую себя безжизненным камнем, со слабой гримасой отозвалась Элейн. Вряд ли сейчас уместно вспоминать домашние ссоры.
Мы не ссорились, возразил муж. Был, правда, случай, когда мы с Томом не могли сразу договориться, нов конце концов он сделал по-моему.
Понятно. Ну, а где он бывал вне дома?
Элейн и Ральф Хиллман обменялись взглядами, словно спрашивали друг друга: «А в самом деле, где?» Громкий звонок телефона прервал их немой диалог. Миссис Хиллман вздрогнула, фотография выпала у нее из рук, и она испуганно прижалась к мужу.
Звонят не нам, поспешил заявить Хиллман. Это личный телефон Тома.
Ответить? спросил я.
Если хотите.
Я присел на кровать и поднял трубку.
Да?
Том? послышался высокий девичий голос. Это ты?
Кто его спрашивает?
Девушка издала какое-то невнятное восклицание и положила трубку.
Не то девушка, не то молодая женщина, сообщил я. Хотела поговорить с Томом.
Ничего удивительного, откликнулась миссис Хиллман, и в ее тоне явственно послышались какие-то злобные нотки. Это, несомненно, Стелла Карлсон. Она звонит уже целую неделю.
И всегда вот так же бесцеремонно бросает трубку?
Да нет. Вчера, например, я довольно долго разговаривала с ней. Она засыпала меня вопросами, но я, естественно, отказалась отвечать. Мне хотелось знать, не видела ли она Тома, и она сказала, что не видела.
Стелла знает, что произошло?
Надеюсь, что нет, вместо жены ответил Хиллман. Мы должны всячески избегать огласки.
Я поднялся и подобрал фотографию. Элейн Хиллман, пошатываясь, подошла к кровати и принялась поправлять помятое мною покрывало. Видимо, все в этой комнате должно было сохраняться в идеальном порядке, иначе божество разгневается и никогда сюда не вернется. Потом она бросилась на кровать лицом вниз и замерла.
Мы с Хиллманом тихонько вышли из комнаты и спустились в гостиную, где нам предстояло ждать решающий телефонный звонок. Телефон стоял в нише бара, а параллельный аппарат, по которому я мог слушать разговор, в буфетной. В нее проходили через комнату с роялем и столовую, показавшуюся мне такой же унылой, как запущенный музейный зал. Здесь, в столовой, особенно ощущалось прошлоесловно сильный запах, происхождение которого вы не могли определить. Казалось, сама архитектура дома с его массивными, потемневшими от времени балками, толстыми стенами и окнами в глубоких нишах вынуждала хозяина чувствовать себя феодальным лордом, хотя Хиллман в роли средневекового гидальго выглядел как маскарадная маска в нелепом костюме.
Наверно, и он и его жена даже при Томе чувствовали себя неуютно в этом громадном доме.
В гостиной, сидя перед затухающим камином, я получил возможность задать Хиллману еще несколько вопросов. Хозяев дома обслуживали двое слугмуж и жена Перес; они ухаживали за Томом чуть не со дня его рождения. Миссис Перес, вероятно, была сейчас на кухне, а ее муж уехал в Мексику навестить родственников.
Вам точно известно, что он в Мексике?
Как вам сказать Его жена получила от него открытку из Синалов. Во всяком случае, чета Перес предана нам и Тому. Они работают у нас с тех пор, как мы приобрели этот дом.
Когда это было?
Лет шестнадцать назад. Мы переехали сюда втроем, как только меня демобилизовали из военно-морского флота. Вместе с одним инженером мы основали здесь фирму «Технические новинки» и вскоре поставили дело на широкую ногу, снабжая военное ведомство и Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства некоторыми деталями.
Недавно я получил возможность значительно сократить объем своей работы в фирме.
Но вы еще довольно молоды, мистер Хиллман, чтобы устраняться от дел.
Я остался председателем правления и бываю там несколько раз в неделю.