Иронично, но именно здесь Даб'ней и её любовник могли найти мгновения покоя.
Наконец она потянулась и открыла глаза, и когда они приспособились к тусклому свету этого тёмного уголка Мензоберранзана, она различила силуэт Закнафейна, сидящего на краю, свесив ноги и рассматривая город. Она подползла к нему и оплела руками его шею и плечи.
- Да, он красив, - сказала жрица. Очень далеко, почти в полутора милях, огромная колонна Нарбондель сияла ранним утренним светоморанжево-красный оттенок среди моря волшебных огней, украшающих сталактиты и сталагмиты, в основном синих и фиолетовых, хотя представлен был каждый из цветов спектра. Вся огромная пещера казалась живым, дышащим существом, цвета меняли оттенки и яркость, чтобы соответствовать эстетическим требованиям верховной матери каждого дома. Самими прекрасными узорами из огней обладали великие дома в Ку'элларз'орле.
Такой спокойный облик для всегда суматошного Города Пауков, города, посвященного Госпоже Хаоса. Даб'ней пришло в голову, что любой, кто входил в пещеру с этой стороны, не зная хорошо дроу, получал такое первое впечатление о Мензоберранзане, какое приводило его к смерти или порабощению.
Как и хотели верховные матери.
Никогда раньше Даб'ней не задумывалась, что такой облик может быть тактическим выбором, а не просто красивыми декорациями. Но теперь, здесь, всё стало понятно.
- Должен быть красивым, - не особенно весело отозвался Закнафейн.
- Подумай о сосредоточенной здесь власти, среди этих огней и сумрака, - сказала Даб'ней, придвигаясь ещё ближе. - Кто кроме богов и великих владык нижних планов может пойти против нас и уцелеть?
- Власть создавать всё, что мы пожелаем, - согласился Закнафейн. - Только вместо этого мы так заняты убийством друг друга, что не смеем выглянуть за собственные стены. Стены, которые мы возвели, защищаясь друг от друга, а не от чужаков.
- Так заняты убийством друг друга, - насмешливо повторила Даб'ней, усмехаясь. - Насколько я помню, Закнафейн весьма в этом преуспел.
Оружейник пожал плечами и оглянулся на женщину.
- Иначе я давно был бы мёртв. И какая разница? Если их не убью я, уверен, они найдут кого-нибудь другого, чьи клинки возьмутся за эту задачу.
- Интересно, сколько дроу считают точно так же? - спросила Даб'ней.
- Недостаточно, - отозвался он. - И так всё и будет продолжаться, пока, быть может, мы не убьём достаточно других дроу, чтобы позволить какому-то другому народу прийти и отплатить нам за нашу жестокость.
- Нашу жестокость? Это из-за их жестокости мы оказались здесь!
Короткий ответный смешок Закнафейна был таким смиренным, что заставил Даб'ней на какое-то время замяться.
- Нас предал Кореллон Ларетиан, - напомнила ему жрица. - Кореллон, бог эльфов с поверхности, который отдал нас Ллосотдал нас, как будто рофов!
- Но ты же любишь Ллос, - парировал Закнафейн.
Даб'ней знала, что её замешательство, скорее всего, говорит само за себя, но она была застигнута врасплох и не смогла отреагировать достаточно быстро. «Любовь» была не тем словом, которым она могла бы описать свои чувства к Паучьей Королеве. Она боялась Ллос и понимала свой долг перед Ллос, и была предана Ллос, поскольку иное в Мензоберранзане означало, что тебя бросят и скоро убьют.
- Разве большая часть представителей любой расы не любит своих богинь? - спросила она, пытаясь как-то избежать этой неудобной темы, тем более с таким грубым и циничным собеседником, как Закнафейн До'Урден.
- Разве? Или они просто любят успокаивать свой страх смерти?
- Преданностьэто не только страх, - настаивала она.
- Может быть, но когда дело касается богов и жизни после смерти, подозреваю, что дело именно в этом, - ответил Закнафейн. - Страх смерти слишком силён, как и страх никогда не увидеть тех, кого мы любим.
Он издал свой очередной беспомощный смешок, сочащийся фатализмом и ядом.
- Но при этом мы так боимся, что не осмеливаемся любить, правда?
Даб'ней зарылась лицом в волосы Закнафейна и ничего не ответила. По крайней мерене словами, но он наверняка почувствовал её всхлипы, и этого было достаточно.
- Мы все пойманы, - прошептал он, обращаясь к себе и городу, а не к нейДаб'ней знала. - Нами так долго правил страх, что мы боимся бояться.
- Ллос учит нас, что мы выше всех остальных, - сказала тогда Даб'ней, поскольку в этот миг действительно боялась, боялась, что даже такой разговор лишит её благосклонности Паучьей Королевы. Жрица без этой благосклонностидаже не обладавшая более официальным званиембудет поистине уязвимой. - Ты предпочёл бы, чтобы мы унижались перед злыми эльфами или горбатились в шахтах вонючих дварфов, или умоляли о принятии у короткоживущих, глупых людишек?
- Нет, конечно нет, - ответил он, и Даб'ней показалось, что она услышала нотки сарказма. - Лучше будем держаться за обиду, которая передаётся через поколения, по поводу события, которое могло иметь место на самом деле, а могло и не иметь, и может быть, было таким, как нам рассказывают, а можети нет.
- Богохульство, - прошептала она предупреждение.
- Разве? Неужели изменение самой истории эльфийского народа ради личной выгоды противоречит заповедям, которые оставила Паучья Королева верховной матери Бэнр или любой другой? - отозвался Закнафейн.
Даб'ней и сама не раз задумывалась над этим, и подозревала, что практически каждый дроу много раз задавался тем же вопросом.
- Пленники, - прошептал Закнафейн. - Мы все пленники в темнице, которую построили сами.
- Разве твоя жизнь так плоха, Закнафейн? - спросила она, сжимая его крепче и прижимаясь лицом к шее. - Думать об этом сейчас, именно в этот момент... что ж, ты действительно меня уязвил.
Это вызвало у него улыбку, которую она рада была видеть. Оба замолчали и принялись смотреть на пляшущие и сверкающие волшебные огни Мензоберранзана, наслаждаясь прекрасным спокойствием.
Хотя знали, что это ложь.
Всего несколько дней спустя Закнафейн нырнул в тёмный переулок в Браэрине. Он считал себя дураком, раз пришёл сюда только из-за слов Даб'ней, и решил, что идёт навстречу собственной гибели.
Однако награда была слишком велика, чтобы просто о ней забыть.
В конце прямой улочки между двумя зданиями он аккуратно обогнул сталагмит, который служил правым углом поворота, и выглянул вперёд. Второй отрезок тоже пустовал, ширина прохода колебалась, но была достаточной, чтобы вместить тайные ниши. Это место было незнакомо Закнафейну, но он уже обошёл здания и сталагмиты этой паутины переулков и был уверен, что если его действительно ожидает награда, то она находится за этим вторым поворотом.
Он крался вперёд, бесшумный, как смерть. Он выглянул за угол.
Аратис Хьюн стоял всего в десяти шагах, прислонившись спиной к дальней стене переулка, слева от него была дверьбыстрый выход.
Закнафейн знал, что судя по позе мужчины может превратить это в засаду. Аратис Хьюн не держал в руках оружия. Он кого-то ждал, но не Закнафейна. Нет, он ждал Даб'ней, и поэтому у него не было особых причин осторожничать.
Если броситься вперёд на полной скорости, вся инициатива достанется Закнафейну. Оружейник превосходил Аратиса Хьюна и скорее всего мог закончить бой ещё до его начала. Но вместо этого Закнафейн покачал головой и в открытую вышел из-за угла, с мечами в ножнах, чтобы встретить своего врага.
По лицу Аратиса было видно, что он удивлён. Он оторвался от стены, выпрямился, опустил руки по бокам.
- Что ты здесь делаешь?
- Ты ожидал кого-то другого? - отозвался Закнафейн.
- Или вообще никого не ожидал.
- Ты пришёл сюда поразмышлять о смысле жизни?
Аратис Хьюн бросил на него злобный взгляд.
- А может быть, подумать о коварстве, которое управляет каждым твоим шагом? Предательстве, которое наполняет твоё сердце? Неспособности различать врагов и друзей?
Закнафейн продолжал идти, остановившись лишь в трёх шагах от другого мужчины.
- Что за чушь ты несёшь, оружейник? - гневно спросил Аратис.
- Ты отрицаешь?
- Возможно, - со смешком отозвался убийца. - А что я отрицаю?
- Ставки в бою с Дувоном Тр'арахом, - сказал Закнафейн, - были неравными.
- Ставки? Ставки были открытыми и принесли выгоду многим из нас.
- Другие ставки, - подчеркнул Закнафейн. - Либо Дувон жульничал, либо кто-то прибегнул к обману вместо него.