Хаджит оглядел исчерканные бумаги, погрыз грифель белыми зубами:
Ничего не пропустили, кажется.
Сул-Матуул отобрал у него планы и аккуратно уложил в сумку.
Надеюсь, вам это поможет, он зевнул. Мы проводим сударыню Аррайду до крепости и подождем ее
И ты дашь загнать ее в Когорун в одиночестве? Даже не показав дорогу? возмутился Черрим.
По условиям испытания она должна ашхан опустил глаза. И так я нарушил все установления и пошел против Нибани Месы, отправившись с вами и прихватив древние планы крепости.
О! Вот отчего провидица так разозлилась! хаджит покосился на вождя, обменявшись взглядом с остальными:
Вынужден тебя разочаровать. Мы с сестренкой пойдем. Потому что она нам живая нужна, а не труп может быть Нереварина. Прогонит, чтоб тебе угодитьвсе равно будем тащиться следом. Потому что это наш выбор, собственный.
Аптекарь и магичка согласно кивнули.
Черрим втянул холодеющий воздух.
Небось, когда ты защитником веры становился, мечтал встретить воплощение Неревара, во сне видал здорового такого данмерского мужика с мечугой, который придет и все расставит по местам? Дагота пинком вышвырнет в Обливион? Так, да? Ну, не срослось с мужиком. Но ведь в ней, хаджит кивнул на Аррайду, есть свое чудо. Иначе, как думаешь, поперлись бы мы за ней по пепельной пустыне, забросив собственные дела? И ведь ты поперся тоже, гнева пророчицы не убоялся. Трудно принять в ней божествопросто помоги человеку.
Какое-то время они молчали. Сул-Матуул застыл эбеновой статуей. Аррайда подбрасывала в огонь веточки, пряча горящее лицо.
Вот что мне интересно, не выдержал затянувшегося молчания аптекарь. Сродни ли видения Нибани Месы тем снам, что навевает Дагот, или они имеют другую природу?
Как представлю, что кому-то снюсь Эдвина передернула плечами. Словно за мной раздетой кто-то подглядывает. Нет, хуже, чем раздетой!
Снюсь мечтательно завел очи Лин.
К снам провидиц следует относиться серьезно. Они предупреждают нас о грядущих бедах и помогают уцелеть. Они сберегают нашу веру во тьме и не отдают во власть злобных видений, навеянных Красной Горой.
Кстати! хлопнул себя по лбу аптекарь и поморщился. Среди Уршилаку ведь не было спящих, тех безумцев, что в городе?
Похоже, и до диких земель добирались вести и объяснять ничего не пришлось. Ашхан торжественно кивнул.
Сила Дагота велика, но над нами не властна. Нас бережет Луна-и-Звезда.
А может, вас просто давить невыгодно, буркнул Черрим под нос.
Выгодно! Они знают такое, что может его остановить. Удивляюсь я Даготу
Знания есть в разных колодцах. Можно засыпать один, но пропустить остальные. Можно засыпать все, но тогда вода прорвется где-нибудь еще. Кроме того, Нереваринотражение шармата, врага. И тот будет искать сражения с ним, а не с нами. Вам я не должен этого говорить.
Так поздно, уже сказал, оскалился котище веселой улыбкой. И вообще, будем прятать знания один от другого, так и разобьют нас по-одиночке. А ведь нам придется драться рядом, вождь. У жены под юбкой не спрячешься.
У меня нет жены.
В примитивных культах всегда имеется дуаль благостного бога и его вечного врага, и они постоянно ищут встречи, сказал Тьермэйлин назидательно и скрылся в темноту. Ему с хаджитом первыми выпало сторожить. Сул-Матуул промолчал. Они с наемницей лежали у костра голова к голове. Аррайда нашарила в темноте и стиснула его руку:
Я не обижаюсь, шепотом отозвался ашхан, гладя девушку по волосам. Я готов сказать тебе то, что не сказал бы никому другому. Не потому что ты молодая и красивая. Черрим прав. У тебя есть особое свойство склонять к себе сердца.
Аррайда рывком нырнула под шкуру, чувствуя, что краснеют уши.
Дагот, Враг, это тоже умеет, прожолжал ашхан. Но посредством своего, черного волшебства. Вы с ним как тьма и свет. Когда светит солнце, всегда есть тень. Он всегда был тенью Неревара.
Ворин был мо его другом.
Это было слишком давно. Не дай врагу обмануть себя, прикрываясь дружбой.
Его слова приснились Аррайде золотой сияющей нитью, за которую она держалась в темноте.
Пепельная буря налетела, когда путники уже несколько часов были в пути. Небо вдруг сделалось низким, красная пыль и мелкие камушки, поднятые ветром, завихрились в воздухе. Обнаженную кожу секло, стало нечем дышать. Аррайду и Сул-Матуула защищали закрытые шлемы, а Черриму с Эдвиной и Лину пришлось обмотать лица кисеей, и все трое спустили пониже капюшоны и крепче стянули завязки на них.
Надо переждать! перекричал вой ветра ашхан и направил гуара к груде высоких валунов, перекрытых каменной плитой, точно ворота.
А если идти по или против ветра? стал бурно допытываться Тьермэйлин, когда они спешились под валунами.
Ветер крутит, меняет направление. Многие погибли в часе ходьбы от становища, двигаясь по кругу.
Камни укрывали путников сбоку, сверху и сзади. Спереди улеглись, заслоняя от секущего ветра, гуары. Буря заметала их сугробами красной пыли. Шуршала по туфу, насыпаясь в поры и трещины, словно тысячи паучьих лапок. Сипел ветер. День превратился в ночь.
Когда легко, то каждый сам по себе. Но когда вплотную, вот так прижавшись друг к другу, когда только вместе доступно выжитькакие-то совсем другие силы вступали в игру. Они таились где-то глубоко, спали до поры до времени; люди начисто забывали о них, пока как кровь сквозь корку на ране, как лава сквозь взорванный базальт. И этой силе нечего противопоставить, она сильнее, чем раны или смерть, чем подленький гнусный страх, чем чужое презрение, зависть и жадность. Единение. Дружба.
Словами трудно передать то, что улавливалось в кровавой полутьме колдовской бури, в песке, скрипящем на зубах и забивающем горло, и в последнем глотке воды из баклажки, оставленном для тебя. И в понимающем пожатии руки.
Они забились в неровность скального столба с подветренной стороны, прижимаясь друг к другу. Рядом сбились в кучу гуары, с большего заслоняя людей от бури. Песчинки секли по натянутому над головами плащу. Летели колючки и мелкие камешки.
Как там Зайчик, зараза ушастая? почти беззлобно поинтересовался хаджит.
Надеюсь, они тоже отыскали, где укрыться. А то найти сможем только случайно лет через двести, скелеты, скорбно, словно эпитафию, произнес аптекарь.
Не суетись, такое не потонет. И не полная дура ведь.
Не знаю, не уверен.
А вдруг уже она наскребла той плесени и ныряет в фарватер Набит за щитом? продолжал пугать и развлекаться Лин. Прибежит с ними и найдет наши скелеты.
Он засмеялся, Эдвина сплюнула и вытерла красный от пыли подбородок.
Ну и что, что страшного случится, если Пикстар опередит нас? Принесет тебе этот щит? прицепилась она к вождю. Воровку признаете Нереварином?
Нереварин может быть вором, может быть убийцей, благородство для него совсем не обязательно, с достоинством отвечал Сул-Матуул. Он просто сосуд для возрожденной души.
Ну теперь уж точно нет! рыкнул Черрим. Если тебе так важны эти щит и чашка, я найду, как забрать их у этой дуры. А Зайчика просто выдеру.
Мы спешим, чтобы помочь им, а не опередить. Чтобы не вляпались, бросила Аррайда сердито.
Боги, простонал Лин. Этимогут.
А к тому же, если они разворошат гнездилище, то нам будет намного труднее туда проникнуть и выбраться оттуда живыми.
Не поверю, что у вас нет другого испытания, сказал Черрим, настоящего. Чтобы увидело душу этого вашего покойного полководца, а не только хитрость залезшего в Когорун мародера.
Есть. Но я пока о нем не скажу.
Буря слабела. Порывы ветра делались реже, багровый чад, забивший воздух, оседал. Становилось видно не только на растоянии вытянутой руки и ясно, что до ночи еще далеко. Люди вытоптались из песчаного плена и стали прочищать гуарам ноздри и глаза.
Двемерский когерер за возможность умыться, простонала Эдвина, размазывая грязь по лбу.
Мутное солнце показало в пепле свой круг. Ашхан довольно кивнул. И указал направление.
По дороге им попался разбившийся скальный наездник. Он выглядел гнетуще, и путники уехали поскорее.