Солидарностью запахло? потянул носом Юстин. А вы у нас кто?
Виктор Коннор. Юридический факультет.
Вы не против, что я прерываю вашу беседу? Могу помолчать и не мешать переговорам.
А вы и не мешаете, флегматично парировал лорд Райвен.
Магистр выпучил глаза. Виктор понял, что нужно срочно погасить ситуацию. Хотя бы пока его не приплели к конфликту в первый же день занятий.
Простите, магистр Юстин.
Прощаю. И, раз уж вам так хочется поболтать, может быть, вы расскажете нам, в чем тут ошибка? Проявите эрудицию, несвойственную большинству ваших коллег. Судя по тому, какие чудовищные законы принимают в империи в последнее время.
Виктор встал:
Я думаю, тут стоит смотреть вообще не на финансовые показатели.
Ну-ка, уже интересно! брови магистра недоуменно взмахнули вверх.
Персонал. Я бывал в этом парке. И хорошо запомнил свои впечатления. Люди ничего не смыслили в своей работе. У них не было опыта. Кадровая политикадерьмо. Служащие не умели развлекать детей, быстро пресекать истерики и ссоры. Объясняться с родителями. Кроме того, насколько я помню, в последние годы было зарегистрировано несколько случаев нарушения техники безопасности. Преступная халатность. К счастью, обошлось без жертв. Только репутация «Зеленого дома» была испорчена целиком и полностью. Об этом старались не писать в прессе, рекламу давали более чем активную. Государственная казна была заинтересована в том, чтобы отбить этот проект и привлечь иностранных туристов. Это была первая зона контакта. Но массовое человеческое мнение всегда весомей рекламы и политики.
Магистр хмыкнул.
Лорд Коннор, вы тут свои ощущения и впечатления анализируете? Эмпат что ли? Ага. Ну что ж, вам повезло, что ваши ощущения совпали с общей тенденцией. Но в экономике на собственных ощущениях далеко не уедешь. Кому-то нравится порка, а кому-то мороженое. Так себе экономические обоснованиея там был и все помню.
Я имел в виду
Ой, да понятно все с вами, отмахнулся Юстин. Одаренные всегда рассчитывают, в первую очередь, на своих сверхспособности. А потом уже головой думают. Впрочем, первому курсу простительно. Но я надеюсь, все осознали важность моего предмета. И более не станете огорчать меня опозданиями, а также посторонними разговорами во время моих лекций.
Виктору стало неловко из-за этой ситуации. На него смотрела вся аудитория в несколько потоков. Все запомнили, как его зовут. И все узнали, что он эмпат. Отлично. И самое замечательное, что своим вмешательством он предоставил этому завистливому сморчку возможность еще раз унизить талантливого человека.
И все-таки зависть и ревностьотвратительные чувства. Когда они застилают глаза, все хорошее, что есть в людях, стараются раздавить, убить, обесценить. Юстин был неодаренным. И не особенно хорошим экономистом. По крайней мере, мечтал он явно не о карьере преподавателя хоть и в столичном, но не в самом престижном университете. Поэтому злился на тех, у кого жизнь еще впереди, а вместе с нейбольшие планы, надежды и достижения.
Подъем! тычок в ребра был внезапным и болезненным. От автоматической реакцииудара локтемлорд Райвен увернулся с поразительной легкостью.
Я что, спал? Виктор смущенно оглянулся. В аудитории уже никого не осталось.
Да ты храпел так, что магистра не было слышно! Все, доброе утро. Самое страшное позади. Кстати, к тебе он больше цепляться не будет. У него же есть я.
Он не прав, помотал головой Виктор. Дал всего пять минут на размышление и требовал вразумительного ответа.
Ко мне у него особое отношение.
Почему?
Мамаупоротый экономист. Так что, считать деньги меня научили раньше, чем ходить.
Ясно.
Виктору совершенно не нравилась эта концепция, что высшие обязаны отслужить на благо государства десять лет. И что чаще всего даже не выбирали образование, а шли учиться по принципу наследственности. Император считал, что так лучше: когда с младых ногтей обучаются управлению, и в институт приходят уже подготовленными, выученными семьей специалистами, которых достаточно всего лишь «обтесать».
Все-таки я должен извиниться за то, что влез с разговором
Сочтемся, отмахнулся лорд Райвен и подал руку. Меня Гаральд зовут. У тебя, кстати, хороший удар поставлен. У кого тренировался?
У мастера Иллара.
Гаральд выдал восхищенную, но матерную тираду. Легендарный мастер был более чем известен в империи: один из лучших преподавателей рукопашного боя добровольно покинул столицу, заявив, что не желает тратить свое время на обучение золоченых недорослей, которые тычут друг в друга дуэльными зубочистками. И последние пять лет занятия вел совершенно бесплатно, но только с теми, кого считал достойными своего внимания.
Покажешь, чему он вас там учил?
* * *
Десять вечера. Отбой. Казарма. Виктор категорически настоял на том, чтобы поступать на общих основаниях и жить в казарме, как полагается. Да, рядом с неимущими. Среди которых было всего несколько представителей младших аристократических семей. Высшие лорды и простые граждане, что побогаче, предпочитали снимать детям квартиры в Эззо, или отпрысков возили на занятия личные водители. Впрочем, высших вообще нечасто можно было встретить в военке, они предпочитали поступать в более престижную Академию государственного управления.
Семья Коннор вполне могла позволить себе оплатить и обучение, и жилье. Но Виктор заявил, что Эдварду в свое время никто ничего не оплачивал, и родители не стали спорить.
Теперь он в полной мере осознал, каково этобыть стипендиатом военки. Узкая неудобная койка, легкое одеяло, не спасавшее от осенней прохлады, и еще двадцать человек в комнате.
Коннор!
Что? Виктор моментально вскочил с кровати. В казарме горели всего две тусклые лампочки, но после горных пещер и северной лесотундры, где многие друиды не признавали электричества, такой иллюминации было более чем достаточно, чтобы разглядеть все необходимое.
Возле кровати стояли двое: Гаральд и какая-то незнакомая высокая девушка.
Подъем. Оденься. В полночь явятся.
Кто? Виктор, не задумываясь, натянул брюки. В эмпатическом поле обоих не было ни намека на попытку странно пошутить с первокурсником. Зато от девушки фонило страхом, сосредоточенностью, злостью и готовностью драться.
Старшекурсники придут, пояснила она. Судя по тому, как сверкнули ее глаза, тоже эмпат, хоть и слабый. И то, что ее считывают, почувствовала. Право первой ночи.
Тут есть своеобразный обряд посвящения в студенческое братство, пояснил Гаральд и повел свою небольшую команду в коридор. Так что, советую захватить что-нибудь поувесистей. Например, вон ту швабру.
Зачем? не понял Виктор.
Полы от крови мыть. Что за вопросы?
Дани, он первокурсник. Не знает.
Сейчас все сам увидит.
В общем, это такая традиция, второй курс будет издеваться над первым. Начнут, как обычно, с девчонок. Потом заявятся к вам. Если никто им не помешает.
Ты же обещал показать, чему тебя Иллар научил, напомнил Гаральд. Заодно будем считать, что за утреннее недоразумение мы квиты. Ах да, знакомьтесь. Арина, Виктор. Нам сюда.
* * *
Виктор бил молча. Быстро. Без кривляний. Не особо задумываясь, сколько чужих зубов останется на полу. Зато Арину было прекрасно слышно. Она орала матом, и в ее руках с бешеной скоростью вращалась тонкая дубинка.
Гаральд даже не дрался, он танцевал. Ему точно стоило бы поступить на факультет балетас такими данными и грацией.
Девчонки-первокурсницы визжали и жались к стенкам.
Нападающихчеловек двадцать. Защитниковсемеро. Места для маневровкатастрофически мало.
Они сцеплялись друг с другом, обрушивались на кровати, с треском ломая казенную мебель и чьи-то конечности. Кровь, крики, боль. Везде боль.
Виктора тошнило от мигрени, в глазах двоилось. Если столкновение затянется, он не выдержит. Но нужно было держаться. Одной секунды размышлений хватило, чтобы пропустить удар в живот. Перелететь через кровать и спиной удариться о деревянный пол. Боль стала почти нестерпимой.
Чья она сейчас? Его собственная или того парня, которого Гаральд одним мощным пинком отправил в стену?..