Очки были найдены рядом с телом? поинтересовался Торндайк.
Да, рядом с головой, а стекло рассыпалось по всему полотну.
Торндайк что-то пометил в записной книжке и, когда инспектор откинул брезент, сосредоточил свое внимание на изувеченном трупе с отрезанной головой. Склонившись над этим жутким объектом, хорошо видимым при свете большого фонаря, который держал инспектор, он с минуту молча изучал его, потом выпрямился и тихо произнес:
Думаю, две из трех гипотез мы можем отбросить.
Инспектор, быстро взглянув на него, хотел что-то спросить, но тут его внимание переключилось на чемоданчик, из которого Торндайк вынул пару небольших пинцетов.
Мы не имеем права проводить вскрытие, запротестовал он.
Разумеется, нет. Я просто хочу заглянуть к нему в рот.
Оттянув пинцетом губу, Торндайк осмотрел ее внутреннюю сторону и стал скрупулезно изучать зубы.
Вы не дадите мне свою лупу, Джервис? обратился он ко мне, и я вручил ему свое складное увеличительное стекло.
Направив фонарь на мертвое лицо, инспектор с интересом склонился над трупом. Торндайк со своей обычной дотошностью медленно провел лупой вдоль неровных зубов и потом внимательно осмотрел верхние резцы. После чего осторожно вынул пинцетом крошечный предмет, застрявший между верхними передними зубами, и поместил его под лупу. Опережая его просьбу, я извлек из чемоданчика предметное стекло и препаровальную иглу. Когда Торндайк поместил предмет на стекло и расправил его иглой, я поставил на ящик его микроскоп.
Каплю глицерина и покрывное стекло, пожалуйста, попросил Торндайк.
Я подал ему пузырек. Торндайк капнул на предмет, опустил покрывное стекло и, поместив препарат под микроскоп, стал внимательно его рассматривать.
Взглянув на инспектора, я заметил на его лице слабую усмешку, которую он, поймав мой взгляд, вежливо попытался скрыть.
Мне кажется, сэр, мы несколько уклонились в сторону, извиняющимся тоном произнес он. Нам не так важно знать о его ужине. Он ведь умер не от отравления.
Торндайк с улыбкой поднял на него глаза:
В таких случаях для следствия нет ничего несущественного. Любой факт может иметь значение.
Не понимаю, какое значение может иметь диета для человека, которому отрезало голову, упрямо возразил инспектор.
В самом деле? Разве нам не интересно знать, что ел человек, умерший насильственной смертью? Вот, например, эти крошки на жилете погибшего. О чем они могут нам рассказать?
Да ни о чем, упирался инспектор.
Торндайк собрал пинцетом крошки и, положив на стекло, тщательно рассмотрел их сначала под лупой, а потом под микроскопом.
Теперь я знаю, что незадолго до смерти погибший ел печенье, скорее всего овсяное.
Ну и что с того? Нам надо выяснить не что он ел, а какова причина его смерти. Самоубийство? Несчастный случай? Или преступление?
Простите, но сейчас осталось узнать, кто его убил и с какой целью. Все остальное мне уже ясно.
Инспектор изумленно посмотрел на него:
Быстро же вы делаете выводы, сэр.
Но тут имеются все признаки убийства. Что касается мотива, то убитый был торговцем бриллиантами и предположительно имел при себе некоторое количество камней. Я бы на вашем месте обыскал его.
Инспектор презрительно хмыкнул.
Это всего лишь домыслы. Погибший торговал бриллиантами, имел при себе нечто ценное, значит, его убили.
Он замолчал и, с упреком глядя на Торндайка, добавил:
Вы должны понимать, сэр, что это следствие, а не конкурс для читателей в дешевой газетке. Я пришел сюда для осмотра тела.
Демонстративно повернувшись к нам спиной, инспектор стал методично выворачивать карманы погибшего, выкладывая найденное на ящик, где уже лежали зонт и саквояж.
Оставив его за этим занятием, Торндайк стал осматривать труп, уделив особое внимание подметкам ботинок, которые он, к нескрываемому изумлению инспектора, стал разглядывать через лупу.
Мне кажется, сэр, ноги у него достаточно большие, чтобы разглядеть их невооруженным глазом. Но, вероятно, вы несколько близоруки, съязвил инспектор, бросив взгляд в сторону начальника станции.
Торндайк добродушно усмехнулся и стал рассматривать предметы, выложенные инспектором на ящик. Кошелек и записную книжку он открывать не стал, предоставив это инспектору, а вот очки для чтения, складной нож, футляр для визиток и другую карманную мелочь подверг самому внимательному осмотру. Инспектор иронически наблюдал, как Торндайк поднимает очки к свету, чтобы оценить их преломляющую способность, заглядывает в кисет, изучает водяные знаки на папиросной бумаге и исследует содержимое серебряной спичечницы.
Что вы надеялись найти в его кисете? спросил он, выкладывая на ящик связку ключей.
Табак, невозмутимо ответил Торндайк. Но я не ожидал, что там будет мелкая «латакия». Для папирос чистую «латакию» вообще не используют. Я, во всяком случае, такого не встречал.
Вы очень наблюдательны, сэр, заметил инспектор, покосившись на начальника станции.
Согласен. Но в этой коллекции я не вижу бриллиантов.
А может, их при нем и не было. Мы же не знаем этого наверняка. Зато на нем были золотые часы с цепочкой, бриллиантовая булавка и кошелек Инспектор высыпал содержимое кошелька себе на ладонь. Двенадцать фунтов золотом. На ограбление не похоже. И после всего этого вы продолжаете настаивать на убийстве?
Мое мнение не изменилось, и я хотел бы увидеть место, где было найдено тело. Паровоз уже осмотрели? обратился Торндайк к начальнику станции.
Я телеграфировал в Брэдфилд, чтобы они там на него глянули, сообщил тот. Ответ, наверное, уже пришел. Пойду проверю.
Выходя из павильона, мы столкнулись с контролером, держащим в руке телеграмму. Он вручил ее начальнику станции, и тот громко прочел:
«Я тщательно осмотрел паровоз и обнаружил небольшие пятна крови на ведущем и следующим за ним колесах. Больше ничего не найдено».
Начальник станции вопросительно взглянул на Торндайка. Тот, кивнув, заметил:
Интересно, насколько это будет соответствовать картине, которую мы увидим на путях.
Озадаченный начальник станции хотел потребовать разъяснений, но инспектор, уже закончивший шарить по карманам погибшего, заторопился, и мы сразу же отправились к месту происшествия. Торндайк нес фонарь, а янеизменный зеленый чемоданчик.
Мне не совсем понятно, как вы смогли так быстро сделать вывод? спросил я своего друга, когда наши спутники ушли вперед. Что именно склонило вас к версии убийства?
Одна маленькая, но очень существенная деталь. Вы заметили небольшую ранку над левым виском погибшего? Она поверхностная и вполне могла быть нанесена колесом паровоза. Ранка кровоточила, причем достаточно долго. Кровь, стекавшая двумя струйками, успела свернуться и частично засохнуть. Но ранка, возникшая на отрезанной голове, кровоточить не может. Следовательно, она была нанесена до потери головы. И еще один момент: струйки крови стекали из ранки под прямым углом друг к другу. Первая, судя по ее виду, более ранняя, стекала сбоку по лицу и падала на воротник. Вторая стекала на затылок. Как известно, Джервис, закон тяготения исключений не имеет. Если кровь стекает к подбородку, значит, голова находится в вертикальном положении; если же к затылку, то голова расположена горизонтально, причем лицом вверх. Но ведь когда мужчину увидел машинист, он лежал на рельсах ничком. Единственный возможный выводкогда эта рана наносилась, мужчина находился в вертикальном положении, то есть сидел или стоял. Потом, еще живой, он какое-то время лежал на спине, так что кровь стекала ему на затылок.
Понятно. Какой же я тупица, если сам об этом не догадался, сокрушенно произнес я.
Наблюдательность и быстрое соображение приходят с практикой, заметил Торндайк. А в лице вы что-нибудь заметили?
Похоже, он страдал от удушья.
Несомненно. У него на лице все признаки удушения. Вы, вероятно, видели, что язык заметно распух, а на внутренней стороне верхней губы остались глубокие вмятины от зубов и два повреждения вследствие сильного давления на рот. Заметьте, насколько полно эти факты согласуются с раной на голове. Повреждения, которые мы обнаружили, могли возникнуть, если предположить, что погибший получил удар по голове, боролся с нападавшим, был повержен и задушен.