Местность поднималась. Мардер покинул магистраль и по внутриштатной дороге углубился в горы Дейвиса. Он и забыл, что в Техасе есть горы, но вот они: влажно, прохладно, всюду зелень и струящиеся ручьи, запах сосны и шалфея. Когда шоссе завело их в лесной парк, Мардер остановился на обзорной площадке.
Славный уголок, сказал Скелли. Вопреки обыкновению, он сидел на пассажирском месте: как правило, дневное время он проводил в фургоне, отсыпаясь и выполняя разнообразную работу, для которой требовались его навороченный ноутбук и телефон. Еще он утверждал, что стиль вождения Мардера его удручает. Только Техас его не заслужил, конечно, добавил Скелли. Он закурил новую сигарету и между затяжками стряхивал пепел за окнодля него верх уважительности. На пачке значилось «Мальборо», но сигареты в ней были без фильтра, скрученные вручную и пропитанные гашишным маслом.
Не любишь Техас?
Ага. Но я и другие штаты не люблю. Правда, я не бывал в Северной Дакоте, так что, может быть, она исключение, и там не кишат повсюду тупые, жирные, наглые, неразвитые, жадные, хнычущие, лицемерные уроды-американцы.
Да ладно тебе, Скелли, не такие уж мы плохие.
Нет, такие: жирные, удолбанные и опасные. Видел один постер? Фотография какого-то симпатичного пейзажа вроде этого и подпись: «Америкаэто не только бомбы и жирдяи!» Неверная подпись.
Мы уже говорили на эту тему.
Да, говорили, и ты каждый раз мне продувал. Я вый-ду на пробежку. Хочешь со мной, толстопуз?
У меня нормальный вес для моего возраста и роста.
Да ты нежнее, чем творожный сыр. И не надейся меня тут броситьключи я возьму с собой.
Мардер смотрел, как он легкой трусцой удаляется по тропинкекак и всегда, без видимых усилий.
Ему вспомнилось, как он впервые столкнулся с этой легкостью и как возненавидел тогда Скелли. Одним утром 1969-го, в сухой сезон, их троицаМардер, Хейден и Ласкальяотправилась в путь на вертолете, несущем на борту всю необходимую аппаратуру и надежды на «Железного тунца». Таких маленьких бригад, составленных из техников ВВС, было с дюжину. Три недели они осваивались с оборудованием, теперь направлялись в базовый лагерь «зеленых беретов» для обучения действиям в джунглях. Прежде никто из них не бывал ни в джунглях, ни в вертолете. База назначения называлась «Бронко-1».
Вертолет приземлился на поляну, с него сгрузили тяжелые контейнеры с ретрансляторами и «мопсами» плюс их личное снаряжение и оружие, после чего машина взмыла в небо, оставив их одних посреди Вьетнама или, возможно, Королевства Лаос. Подробностей Мардер не помнилтолько чувство абсолютной незащищенности, колыхавшуюся траву и темную опушку, от которой веяло угрозой. Воспроизвести в памяти лица двоих других он не сумел и на этот раз. Ласкалья был неспокойный, дерганый парень то ли из Провиденса, то ли из Бостона, Хейденс Аппалач, даже более сдержанный, чем его апатичные земляки; молчаливый, чуть ли не инертный человек.
Из-за деревьев выступила группа невысоких смуглых мужчин в разной форме, на головах у одних были тропические шляпы с полями, у другихматерчатые повязки. Ласкалья с руганью схватился за «М16», но Мардер осадил его:
Расслабься, чувак, это монтаньяры. Они на нашей стороне.
Или что-то вроде этого. Так или иначе, горцы помогли им перенести оборудование: каждый взвалил на крохотные плечи по тяжеленному зеленому футляру с такой легкостью, будто это были пуховые подушки. Потом они прошли по лесной тропе километр или двахотя казалось, что мили и мили. Мардер раздобыл в Нахоне англо-хмонгский разговорник и ко всем проходившим обращался с фразой «Ньоб зонг», но его приветствия игнорировались. Впрочем, он кое-что читал и сознавал, что выучить хмонгский по книжке невозможно, поскольку каждый слог мог обозначать самые разные вещи в зависимости от того, с каким из семи тонов его произносили, и потому не особо переживал. С восприятием на слух у него было хорошотак говорили монашки на уроках испанского и латыни, так что со временем все начнет усваиваться само собой. Во всех приключенческих романах, на которых он вырос, подчеркивалось, как легко имперские вояки выучивали местные языки в заморских странах. Он помнил, с какой радостью шагал по той тропе, и никакого страха не было: все как у Киплинга, только в жизни.
Глупости, разумеетсяно это с высоты прожитых лет, а тогда Мардер не видел еще ни одной смерти на поле боя, ему было девятнадцать, и в глубине души он зналтак же твердо, как то, что дышит воздухом, что ничего плохого с ним не случится и он вернется к матери. Он это знал, знала мать, знал Бог. Дело было решенное.
«Бронко-1» располагалась близ деревушки, название которой звучало как «Шлик-Ли»; первый слог следовало шипеть уголками рта, второйвысоким нисходящим тоном. Это означало «река Мун», что казалось ребятам из ВВС довольно забавнымиз-за песни. Как обнаружилось, иначе как «Лунной речкой» американцы поселок и не называли. Этими и прочими сведениями с ними поделился сержант-координатор, когда они сбросили снаряжение в доме, отведенном для американцев. На базе находилось около дюжины офицеров спецназа, лейтенант и несколько сержантов, которые, как вскоре узнали новоприбывшие, входили в подразделение, на военном жаргоне уклончиво именуемое «группой разведки и наблюдения». Группа отвечала за операции, которые считались слишком неординарными для обычного спецназатакие, как «Железный тунец». Тут же располагался и взвод ЛЛДБ, то есть Войск специального назначения Южного Вьетнама, в задачи которого входило обеспечивать взаимодействие между войсками и оказывать переводческие услуги, а также платить монтаньярам, что удавалось им далеко не всегда. Аббревиатура расшифровывалась как «Лык Лыонг Дак Бьет», но американцы предпочитали вариант «Лентяи, Лопухи, Дуралеи и Балбесы», и монтаньяры были согласны с таким определением, только с бо́льшим на то основанием. Мардер выяснил это в первый же свой день на базе и счел недобрым знаком.
Еще одна неприятность приключилась, когда они познакомились со своим координатором, сержантом 1-го класса П. Ф. Скелли. Мардер сразу же припомнил американца из тайского бара, но Скелли либо не узнал его, либо умело притворялся, и Мардер никогда не заговаривал об этой встрече. Может, ее и не было вовсе. Он вдруг понял, что в голове у него скопилось неведомо сколько ложных воспоминаний. Так же, несомненно, обстояло дело и со Скелли. Это одна из особенностей войны: пространство и время спутываются, мозг от напряжения дает сбой, и бессознательно солдаты признавали это, когда говорили о каком-нибудь грандиозном событии, которое пережили на собственной шкуре: «Это было как в кино!» Нет, совсем не как.
Во время этой первой беседы, или лекции, сержант Скелли высказал несколько примечательных соображений.
Во-первых, поскольку они всего лишь тошнотики из ВВС, способные только жрать бургеры да наращивать жирок на задницах, у них и мысли не должно возникнуть, что они настоящие солдаты.
Во-вторых, в нынешнем состоянии они представляют угрозу не только для самих себя, на что лично ему глубоко плевать, но также для него и его «яров», а волосок с лобка слабейшего из них стоит больше, чем эти трое, вместе взятые.
В-третьих, все вышеупомянутое его бесит, и он намерен срывать злость на них, а потому постарается прикончить их во время подготовки или, как минимум, добьется того, чтобы они сами всей душой возжелали смерти.
В-четвертых, они, без всяких сомнений, передо́хнут на этом задании, ибо слишком изнеженны и тупы, чтобы выжить, а потому пускай и думать забудут о том, чтобы вернуться в мир и вновь увидеть родных.
В-пятых, если им вздумается обидеть кого-нибудь из монтаньяров или спутаться с их женщинами, то он лично усадит их на муравейник, не пожалев несколько банок клубничного джема из собственного пайка, которым по такому случаю обмажет голых тошнотиков из ВВС.
В-шестых, подготовка начнется завтра в пять ноль-ноль.
Он поинтересовался, есть ли вопросы. Вопросов не было. Трое тошнотиков вернулись в свою казарму, съели паек и со страхом стали ждать рассвета.
Поначалу подготовка сводилась в основном к бегу. Они преодолевали холмы и ручьи, заросли зубчатой осоки и на редкость кусачих колючек, неся на себе груз, с которым им предстояло отправиться на задание, не только оружие, провиант, боеприпасы, воду и постельные принадлежности, но также переноски с ретрансляторами, «мопсами» и диагностическим оборудованием, необходимым для организации сетей передачи данных. По прикидкам Мардера, на каждого из них приходилось никак не меньше восьмидесяти фунтов. Ласкалья и Хейден несколько раз падали и принимались хныкать, но вопли Скелли и уколы бамбуковым колышком, который он всегда имел при себе, приводили их в чувство. Мардер не плакал, но дважды терял сознание. Скелли был ниже их всех, нес на себе такой же груз плюс дополнительные боеприпасы и при этом нарезалбуквальнокруги возле них и словно бы парил над тропой, в то время как рядовые страдали от ужасающей силы тяжести, которая выворачивала им конечности, безжалостно вдавливая экипировку в плоть.