За окошком проносились поля бескрайние, да в снег укутанные. Иногда попадались домишки, иногда остатки домишков и деревьев ещё много виднеется. Два раза трактора мелькнулинасквозь ржавые оба, тёмно-рыжего цвета. Один без гусениц стоит, в снегах мёрзнет, второй без кабиныто виднеется в окне быстро развивающееся сельское хозяйство Великой Руси-матушки.
А природа! Ах! Вон деревце, пылью укрытое так, что листья серые стали. И это блин зимой
А вон-вон, поля какие видно, ровненькие какие! Молочай там растёт, колючки много и лебедаа кусты-то какие огромные! Сухие, конечно, из снега торчат едва-едва, но торчат буквально везде.
То старое поле пшеничное, колхозное знамо поле, красивое, бесконечное такое.
Только вот пшено там, почему-то, больше не растёт, наверное, под пар оставили. Ах! Ещё одно поле мелькает за окошком, под стук тяжёлых кованых колёс, поезда пассажирского. И там тоже всё ровненькое, плотноеколючки тут уже побольше, вон, даже деревья есть
Брр. Сказал молодой симпатичный парень, отворачиваясь от окна. Не могу уже на это смотреть. Поля, леса, поля, опять леса, фак, вот так бензин кончится в поезде и на нас медведи нападут, что б отобрать у нас всю водку, а всех не русских сожрать.
Медведи? Ответил сосед по купе, сидевший точно напротив него, за столиком у окошка. Кустистые белые брови, сошлись к переносице. Сухие тонкие пальцы нервно подёргали белую длинную бороду. Я медведей боюсь.
А? Парень пожал плечами. Я пошутил про медведей. Да если и так, нам что с того? Они просто животные. Мы легко убьём их.
В Коране про медведей ничего нет. Ткнув тонким пальцем в раскрытую книжку, лежавшую на столике, заявил старик. Медведи не чистые животные. С ними Шайтан.
Кто с ними?
Шайтан.
А это кто?
Это Шайтан.
Ну я понял. Поморщившись, проворчал парень. А кто он Шайтан твой?
Шайтан это и всё тут. Проворчал старик, обратно уткнувшись в книжку. Парень пожал плечами и снова к окну отвернулся. Неверный пёс. Пробурчал старик.
Что? Встрепенулся парень.
Говорю, погода у них тут хорошая. Воздух свежий.
Ну да, свежийПарень тяжко вздохнул и поморщился в отвращении. Хасан, а ты уверен, что нам, надо туда ехать? Это тут ещё хорошо, терпимо, а там Сибирь, там морозы сильные. Да что говорить! Мы ещё немного проедем, и там уже 20 градусов будет. Хасан20! Да при таком морозе жизнь невозможна! А у них там города стоят. Там люди совсем другие. Может, мы не поедем?
Я никогда не видел снег. Я хочу ещё на него посмотреть. Не отрывая взгляда от Корана, ответил старик. Хочу видеть настоящую зиму.
В буфете по телевизору посмотри.
Я потрогать снег хочу. Походить по нему. Вдохнуть воздух настоящей зимы.
Ну я серьёзно, Хасан! Давай не поедем?
Ты сам слышал, что говорил тот Джин.
Кто? Парень моргнул два раза, пригладил прядку волос, выбившуюся из причёски схваченной лаком. Ты про оборотня?
Про джина.
То оборотень был.
Джин. Упрямо повторил Хасан. С Шайтаном в чёрном сердце.
Оборотень.
Джин! Рявкнул старик, быстро краснея. Хотел ещё что-то сказать, но поспешно закрыл рот ладошкой и спрятал нос за книгой.
Ты что это? Удивился его попутчик.
Прости Аллах, я чуть было не выругался.
Кхм, ну и что?
Коран не велит ругаться, это большой грех.
Парень смущённо кашлянул и, вопросительно приподняв брови, сказал.
Ты на вокзале, девчонку, в туалете, досуха выпил. Труп в мусорный ящик бросил. Это нормально, а ругаться грех, да?
Всё так. Важно кивнув, ответил Хасан.
Ничего не понял. Как так?
Неверныемусор этой земли. Убить правоверного, без веской причины, тяжкий грех. Хасан трагично склонил голову. Спустя несколько секунд выпрямился. Неверных убивать хорошо. Это правильно. Онипотерянные души, коих на том свете, сам Аллах, ещё сильнее накажет.
Ну и логика
Коран ничего не говорит о жизни неверных, кроме как о карах, что их ждут на том и этом свете. Их можно убивать. Аллах намекает нам, в суре 2-ой, что убивать их есть Высшее Благо.
Радикальный Ислам? Есть же другие формы ислама
Неверный! Взвыл Хасан, гневно потрясая Кораном. Нет других форм ислама! Есть один Ислам, Истинный! Тот, что знаю я!
Кхм, успокойся Хасан, мы же с тобой вместе.
Прости неверный Арчибальд, я погорячился. Хасан уселся обратно, снова раскрывая книгу.
Некоторое время ехали молча. Вскоре Арчибальду надоело смотреть в окно.
А кровь неверных это чистая пища, или нет?
Неверный. Зло прошипел Хасан и вдруг вскинул брови, да глаза выпучил. Бледнеть стал. Начал поспешно перелистывать страницы. Спустя десять минут с облегчением выдохнул. Фух! Спаси Аллах! Коран ничего не говорит о крови неверных, как о пище. Какое облегчение
А чего насчёт людоедства?
Хасан буквально позеленел.
Не полностью, кровь только, но ведь это тоже
Неверный пёс!!! Взвыл старик и ударил кулаком по столу. Пластиковая столешница, с печальным хрустом, рассыпалась на куски, металлическая рама погнулась.
Молчу, молчу. Примирительно выставив руки, проговорил Арчибальд.
В тишине и покое, ехали ещё с час. Солнце клонилось к закату, а вожделенных городов, взгляд прилизанного красавчика, так и не обнаружил.
Фак, я столько безлюдной земли даже в Африке не видел.
Россия широкая страна. Важно кивая, проговорил Хасан, по сему случаю, ненадолго оторвавшись от чтения Корана. Земли здесь много, Аллах создал тут много плодородной почвы, дабы смогли правоверные, заселить её и плодиться на ней.
А почему до сих пор не заселили? Зевая, поинтересовался его спутник.
Хасан, молча, покраснел. С трудом, но вспышку злости, таки подавил. Только буркнул невнятно:
Неверный пёс.
А?
Закат невероятно прекрасен над этой землёй бесконечной.
Да, действительно, красиво. Согласился Арчибальд, вновь глядя в окно. Эх. Выдохнул он, отворачиваясь. В клуб хочу. Потанцевать, виски хлебнуть, девочку какую
Распутное ты существо. С укором качая головой, охарактеризовал сие желание Хасан.
Слушай, совсем не обиделся Арчибальд, а откуда ты так хорошо русский знаешь?
А ты?
Ну, у меня мать из семьи эмигрантов, в 17-ом в Англию перебрались. В обязательном порядке, маман заставляла, язык этот учить. Линейкой по рукам била, если акцент проявлялся, ну а ты?
Я в Москве учился, в институте. Потом Аллах послал мне двух прекрасных жён из России, они учили меня, по воле Аллаха, говорить без акцента и ругаться на этом презренном языке. Хасан воздел руки к небесам. С неудовольствием обнаружил над собой вторую спальную полку. Что-то ворча выбрался на середину купе и снова воздел руки. Мрачно опустил их обратно. Прости Аллах, кругом метал и пластик неверных, небеса скрыты от взора моего
Ты опять, что ли кальян курил? И до сих пор под кайфом? Арчи возбуждённо махая руками, глотая согласные, теперь с заметным акцентом, продолжил. Как? Как ты сумел кайф словить? Ведь как эти серые нас покусали, ничего не берёт, даже героин и тот как вода!
Неверный!!! Взвыл Хасан, усаживаясь обратно на свою койку. Как ты можешь такое говорить, когда я обращаюсь к Нему???
Ты ещё скажи, что кальян никогда не курил. Проворчал расстроившийся молодой человек, отворачиваясь к окну. С большой печалью он вздохнул. Я пьяный не был уже месяц. Я повешусь, если и дальше так будет, чёрт, фак, твою мать, ступид факерс
Джин говорил, что есть другие как мы. Заметно смягчившись, проговорил Хасан. Скоро мы узнаем всё и получим все ответы. Аллах не зря сделал нас такими и не зря он указал нам Путь. Там, в снежном краю, мы узнаем все, и Аллах будет говорить с нами, устами смертного.
А?
Нам обязательно нужно попасть в Ленск.
А, понял. А то эти твои завихрения про Аллаха
Неверный пёс!!! И снова забился в угол своей койки, сверкая оттуда гневным взором.
ЭхАрчибальд шмыгнул носом, глядя на закат. И правда, красиво, Хасан, я русских терпеть не могу, они же все сумасшедшие. И водку пьют как кони воду. А там Сибирь, что если там и правда медведи есть?