Я не могу, проговорила она. Я, может быть, могу сделать что-нибудь для вас впоследствии.
Затем голова ее склонилась на край моей кровати и слезы показались на ее глазах.
Простите меня, прошептала она.
Я обняла ее.
За что мне прощать вас, Неттина?
О! я вас ненавидела.
Я это отлично видела. Но почему? Что я могла вам сделать, чтобы вы меня ненавидели?
Она тряхнула головой.
Оставим этот разговор, графиня. Я могла бы вам рассказать еще больше, гораздо больше. Оставим это! Будьте настороже! О, какой он дьявол!
Она больше ничего не сказала, и мы провели остаток ночи в молчании.
Но я все знаю.
Она называет его дьяволом? Но не слишком ли мягкое это выражение по отношению к этому человеку, в котором воплотились все преступления и пороки?
О как я его ненавижу! Как я его ненавижу!
Если бы он пришел теперь и если бы у меня в руках был кинжал, я убила бы, растерзала этого мерзавца, который с презрительной насмешкой попирает своими покрытыми грязью ногами счастье невинных женщин.
Может быть, я еще не знаю всю низость его души. Зачем я попала в этот дом? Горе мне!
Здесь царствует смерть.
Неттина уезжает сегодня утром. Она помирилась со мной. Да и может ли она меня ненавидеть, зная мою судьбу?
Эллен.
P.S. Я еще не имела удобного случая отправить это письмо.
Она поцеловала меня перед старым камердинером графа и сказала мне со странной улыбкой:
Вы отомстите за меня, графиня, за меня, за себя и за весь наш женский род, над которым надругались. Предсказываю это и вам и ему.
Затем она снова стала серьезной и поцеловала мои руки.
Старик все это слышал и видел. На его лице мелькала отвратительная улыбка.
Теперь я опять одна. Я несколько раз в день испытываю себя, нахожусь ли я в полном разуме.
Только что старик сообщил мне, что сегодня возвращается граф со своим приятелем.
Я вся как в лихорадке. В глазах моих неестественный блеск, губы мои лихорадочно дрожат.
Страшная ярость овладела мной, и я тщетно стараюсь ее подавить.
Разве я не бессильна по отношению к нему?
О Матильда, я не знаю, буду ли я иметь возможность еще раз написать тебе, так как я чувствую, что дело подходит к концу.
Помоги мне, если это в твоих силах. Я чувствую, что должна умереть. Меня еще можно спасти.
Но если предоставить меня моей судьбе, я чувствую, что меня ждет или сумасшествие или смерть.
Прощай
быть может навсегда
твоя Эллен.
Тринадцатое письмо.
Графиня фон Таннен графу Стагарту, в Берлин.
Берлин, октябрь 1904 г.
Дорогой друг!
Только что я вспомнила обещание, которое вы мне когда-то дали:
«Если вам когда-либо понадобится помощь, при каких бы это ни было обстоятельствах, позовите меня. Мои знания и опыт всецело в вашем распоряжении».
Настал день, когда я должна обратиться к вам. Посылаю вам при сем пачку писем. Прочтите внимательно эту переписку, мне незачем давать вам какие-либо объяснения. Вы сами поймете, в чем дело.
Спасите эту несчастную, всеми брошенную женщину.
Предоставляя вам полную свободу действий,
Ваш друг,
графиня Матильда фон Таннен.
Выдержка из октябрьского номера римской газеты «Tribuna».
ТАИНСТВЕННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ.
Вчера ночью был найден убитым граф Виктор Коста, последний отпрыск одного из самых знатных итальянских родов. Обстоятельства преступления еще не вполне выяснены, хотя уже теперь почти выяснено по данным следствия, что убийцей оказывается жена его, англичанка по рождению. Дальнейшие розыски покажут, совершила ли она это преступление без посторонней помощи.
Обстоятельства преступления таковы:
Граф Коста вернулся вчера вечером в свой замок Ламерто у Камерино в сопровождении своего друга, известного русского писателя Максима Достевича. Друзья поспорили из-за чего-то, и ссора их кончилась тем, что Коста бросился с револьвером в руке на своего беззащитного друга, который спасся в апартаменты графини, взявшей его под свою защиту.
Следствием этого явилось столкновение между обоими супругами. После того, как Достевич поспешил в свою комнату и тоже вооружился, граф удалился под угрозами своего друга, но затем снова вернулся и произвел выстрел в Достевича, который ответил тем же. Ввиду царившей на лестнице темноты оба стрелявшие промахнулись и вернулись затем в свои комнаты.
На следующее утро старый камердинер нашел графа мертвого на полу спальни, покрытого пятнадцатью ранами. Полицейские власти, которым тотчас же дали знать о преступлении, прибыли из Камерино, произвели осмотр дома и нашли окровавленный кинжал в комнате графини.
Она сама давала на все вопросы бессвязные, уклончивые ответы и была по телеграмме римской полиции арестована и препровождена в Рим.
Максим Достевич, протестовавший против этого ареста и угрожавший стрелять в полицейских, был тоже арестован, но благодаря вмешательству русского посольства был скоро выпущен на свободу.
Как мы узнали из достоверного источника, прокурорский надзор намеревается привлечь его к суду по обвинению в пособничестве.
Весь Рим находится в весьма понятном волнении.
Полиции с трудом удалось оградить графиню при препровождении в тюрьму от ярости толпы.
Как мы слышали, в этом сенсационном процессе будет играть некоторую роль и знаменитая наша трагическая артистка Аделина Неттина.
Четырнадцатое письмо.
Фриц Стагарт Максу Ладенбургу, в Берлин.
Камерино, октябрь 1904 г.
К сожалению, я явился слишком поздно, чтобы своевременно разобраться в этом запутанном деле. Ты знаешь все подробности. Посылаю тебе вместе с сим номер «Tribuna», из которого ты узнаешь дальнейшее развитие этого таинственного происшествия.
Я подверг труп графа тщательному осмотру. Тело покрыто колотыми ранами, которые, очевидно, наносились с такой силой, чтобы можно было предполагать здесь скорее руку мужчины, чем женщины. Я, наверно, начал бы производить поиски в этом направлении, если бы одно открытие не привело меня к убеждению, что убийцаженщина. На воротнике убитого при микроскопическом исследовании ясно сказался кровавый след пальца, который мог принадлежать только женщине. Это важное открытие я предварительно скрою от всех. Во всяком случае, женщина, должно быть, была в припадке безумной ярости, иначе ничем не объяснить то, что она была в состоянии нанести такие страшные раны сильному мужчине. Виновна ли действительно в убийстве графиня, никто не знает. Я прежде всего допросил актрису Аделину Неттина и она доказала мне свое alibi в эту ночь.
Она находилась в Риме, так что в преступлении могла принимать только косвенное участие.
Я знала, что дело кончится этим, сказала она со слезами на глазах.
Как так? спросил я, представляясь крайне удивленным, хотя я нисколько не сомневался в том, что она всеми силами своей души ненавидит графа.
Да разве этот негодяй не заслужил тысячу раз смерти? воскликнула она с горячностью. Разве он не обманывал, не унижал, не оскорблял эту бедную женщину? Разве она не должна была быть женщиной без чести и темперамента, чтобы все это спокойно переносить?
Вы, значит думаете, что графиняубийца? спросил я актрису.
Конечно. Я в этом убеждена. Она еще недавно, когда я гостила в замке, находилась в состоянии душевного расстройства, так что по ночам ей являлись привидения, и она даже меня силою гипноза заставляла верить их появлению.
А вы сами привидение не видали?
Я взглянул ей прямо в глаза.
Ведь я вам уже сказала, ответила она, что я была как бы под гипнотическим влиянием графини и что она внушила мне те же безумные видения, которые представлялись ей самой. Когда я покинула замок и снова овладела своими нервами, я стряхнула с себя это наваждение.
Значит, вы не думаете, что графиню посетило ночью привидение?
Она расхохоталась мне в лицо.
Разве смерть прогуливается по ночам? воскликнула она. Неужели вы думаете, что она выбрала своим местопребыванием как раз замок Ламерто?
Почему же нет? возразил я. Ведь она же нашла себе там работу.
Она замолчала и, пораженная, взглянула на меня.
Я произвел подробный осмотр замка, двери которого растворились передо мной благодаря помощи властей и, несмотря на сопротивление старика-лакея.