В стае, звериной или людской, есть вожак. В стаде плебеев им был тот самый коротко стриженый парень в греческой хламиде. Он уставился мутным взором на чистенького аристократа, что посмел сбить с ног «трудящегося» на законном отдыхе. Как правило, любой драке предшествует высказывания типа: кто ты тут такой? давно в рыло не получал? нюх потерял? и т.д. С одной стороны, это дает время оценить возможности противника, попугатьну как струсит, отступит, ведь страх виден в глазахи приготовиться самому. С другой, если противник явно сильнее и шансов ноль, можно отступить, не теряя лица в глазах окружающих. Под просторной тогой угадываются крепкие мускулы и широкие плечи, но что такое изнеженный юный патриций против плотного, жилистого плебея, чьи мышцы накачаны тяжелой работой? Не говоря ни слова, простолюдин в хламиде бросается вперед. Апполинарий едва успевает увернуться от удара в лицо, но левой рукой плебей цепляется за тогу и это не дает ему упасть. Апполинарий перехватывает за кисть, выворачивает и рвет на себя. Противник оказывается в полусогнутом положении. Жилы в плече трещат от напряжения, боль парализует мозг, простолюдин громко, не сдерживаясь, мычит. Апполинарий перепрыгивает через противника, пальцы сжимают предплечье. Бросок и неуклюжий плебей летит прямо на алтарь с жертвенным огнем. Все происходит стремительно, остальные ничего не успевают понять. И так тупые, после травяного дурмана отупели еще больше. Увидели только, что вожак шлепнулся на костер, теперь дико орет, дрыгая ногами и руками. Прямо как жук, когда его бросаешь на раскаленную сковородку. Смешно до уссачки! Кто-то глупо гыгыкнул, показал пальцем. Патриций шагает навстречу замершей толпе, громко и внятно произносит:
- Вон отсюда, грязные скоты. Ваше место в хлеву, с баранами, которых пасете!
В это мгновение за спиной раздается дикий рев. Апполинарий отпрыгивает. Тотчас на то место, где он только что стоял, сваливается страшно обожженный человек с мечом в руке. Остатки хламиды догорают на плечах и груди, на закопченной голове тлеют остатки волос. Кожа покраснела, вздулась волдырями и покрыта страшными язвами. Вожак простолюдинов прятал под хламидой оружиеу трусливой черни нет понятия честии теперь, обезумевший от боли, вознамерился убить врага. Простой солдатский клинок врезается в мрамор пола, сверкают искры, в плите появляется ямка. Апполинарий хватает плащ, бросает в противника. Комок дорогой ткани на мгновение ослепляет. Плебей отшвыривает плащ, меч вздымается вверх, но сокрушительный удар в челюсть повергает плебея на землю. Железные пальцы сжимают ладонь с рукоятью меча, не давая плебею упасть. Теряя сознание, он видит, как аристократ одни ударом выламывает меч из ладони вместе с пальцами, слышит хруст собственных костей. Блестящий клинок стремительно опускается, плечо чавкает и брызжет кровью. Отрубленная рука удаляются, затылок тупо бьется об пол. Вновь сверкает меч, шею пронзает острая боль. Стремительный удар рассекает шею, обгорелая голова с вытаращенными глазами катится под ноги толпе плебеев. Быстрым ударом Апполинарий вонзает меч в щель между напольными плитами. Удивленным и испуганным плебеям кажется со страху, что клинок врезается прямо в камень. Апполинарий швыряет отрубленную руку в жертвенный огонь, обезглавленное тело отправляется следом. Пламя радостно вспыхивает, валит черный дым, громко шипит и трескается сгорающая плоть. Тяжелый запах жженного человеческого мяса медленно наполняет храм. Бледные, как мертвецы, простолюдины пятятся к выходу, дрожащие в коленях ноги слушаются с трудом. Вытаращенные глаза не отрываются от обнаженного по пояс патриция и страшного лица. Выпуклые мышцы покрывают грудь, словно бронза, на влажной коже играют отсветы пламени, а за спиной вздымается ввысь гигантская статуя Юпитераверховного бога Рима!
Следующим утром Апполинарий приходит в институт. Пожилой вахтер, ветеран афганской и чеченской войны, встает при его появлении. Проходя по коридору, обратил внимание, что студенты, обычно шумные, смолкают и расступаются, как будто Апполинарий только что вернулся из дальнего космоса и собирается сделать доклад на тему: есть ли жизнь за пределами Солнечной системы. Становится как-то не по себе. Колышев ускоряет шаги. В свою аудиторию почти вбегает. К счастью, пресловутый косметический ремонт почти закончили, так что идти в кабинет химии проводить занятия не надо. Аудитория пахнет свежей краской, новенький линолеум сияет чистотой, вертикальные жалюзи на окнах медленно колышутся от горячего воздуха батарей отопления. Лингафонное оборудование еще не установили, так что аудитория непривычно пуста и похожа на обычный школьный класс. Апполинарий садится, вечно согнутая спина выпрямляется, плечи выравниваются. Необходимо прийти в себя. Для этого надо глубоко вдохнуть воздух, а потом медленно выдохнуть. И так раз двадцать, пока не успокоитесь. Или не надоест. Но едва только Апполинарий набрал воздуха полную грудь, как динамик над дверью щелкнул и хриплый голос заведующего кафедрой пригласил Колышева к себе. Апполинарий поперхнулся. Под сводами «храма знаний» явственно прозвучало несколько нецензурных существительных и прилагательных.
Едва Колышев переступает порог «предбанника», из-за стола секретарши встает подтянутый мужчина в синем костюме. Светлая рубашка тщательно выглажена, воротничок застегнут, черный, в полоску галстук затянут, словно удавка. Узел идеально ровный и симметричный. Завязывать галстуки Апполинарий так и не научился, потому предпочитал обходиться вовсе без них. Он и сегодня пришел на работу в застиранном джемпере - края болтаются, в шейном вырезе виден край футболки.
- Капитан Пятницкий, Валерий Павлович, убойный отдел, - представился умелец завязывать галстуки и протянул руку.Вы позволите задать вам несколько вопросов?
Апполинарий пожимает руку, кивает. Ему понравилось, что мент спрашивает разрешения на беседу, а не гонит, как бывает обычноотвечайте на мои вопросы, это в интересах следствия! И еще предупреждает об ответственности за дачу ложных показаний. Апполинарий сам никогда не навязывал своего мнения другим и потому не любил напористых людей. Наверно, сотрудников милиции специально обучают брать инициативу в свои руки в беседе с другими людьми. Секретарша воспитанно удаляется. Апполинарий по старой привычке оборачивается, бараний взор приклеивается к двигающимся ягодицам. Спохватывается, взгляд переползает на настенные часы.
- Слушаю вас.
- Господин Колышев, я внимательно просмотрел видеозапись событий. В ваших действиях нет превышения необходимого предела самообороны, но все же работали вы на грани, на граниСтранно, в военкомате нам сообщили, что вы вообще не служили в армии. Откуда у вас такие навыки?спросил капитан, с недоумением оглядывая опущенные плечи и сутулый холм на спине.
- Вы о чем?недоумевающее «блеет» Апполинарий.
- О ваших действиях по защите жизни учащихся и освобождению девушки. Это хорошо просматривается на видеозаписи, - терпеливо повторяет капитан.
- Видеозаписи? А откуда у вас видеозапись?поразился Апполинарий.
- Ну, в каждой аудитории есть камера. Руководство следит за ходом учебного процесса, за порядком в аудиториях и вообщеМне так объяснили.
- Вот как? А я не знал, - удивился Апполинарий.
Он действительно не знал. То есть стеклянные полусферы на потолке видел, но считал это противопожарной сигнализацией, а никак не объективами видеокамер.
- Так в каких засекреченных войсках вы служили, господин Колышев?повторяет вопрос капитан.
- Явидите ли, совсем не служил в армии. Слабое здоровье, больная мама Мне дали отсрочку!
- А где обучались рукопашному бою?
- Не знаю. Может, в спортивной секции, когда учился в школе?недоуменно пожимает плечами Апполинарий.
На капитанских скулах забегали желваки, лицо твердеет. Стараясь оставаться спокойным, Пятницкий задает уточняющие вопросы:
- Что за секция? Кто тренер, где расположена?
- Не помню. Я и ходил-то туда всего два раза, потом надоело. Господин капитанэ-эВалерий Павлович, о каком рукопашном бое вы говорите? Я никогда не держал в руках оружия, ни разу не дрался, меня от вида крови мутит!вскричал Апполинарий.