Однако! Не разделить ли ремиз, предложил Илья Ильич.
Мне решительно все равно, хладнокровно произнес Куликов.
Пойдемте ужинать, предложила хозяйка.
В самом деле, приостановим игру ремиз Ивана Степановича.
Нет, ремиз лучше разыграть, заметил Куликов.
Ну, разыгрывайте!
Сдали. Куликов взял гольца.
Опять ремиз! Но это чересчур! Бросьте, Иван Степанович.
Как же я брошу! Ведь я на первой руке был!
Пойдемте ужинать, после доиграете!
Ну, идем.
Все встали. Куликов подошел было к Елене Никитишне, но она взяла мужа под руку и пошла с ним впереди. За столом Куликов сидел на противоположном конце от хозяйки. Он наблюдал ее и не мог не заметить, что Елена Никитишна сильно менялась в лице, хотя старалась сохранить внешнее спокойствие. Она избегала смотреть в сторону Куликова, но несколько раз бросила на него молниеносные взгляды. Никто из посторонних не заметил этих взглядов.
Когда все встали из-за стола, Куликов подошел благодарить хозяйку и успел шепнуть ей:
Дело серьезное. Мне необходимо с вами поговорить наедине.
Елена Никитишна гордо откинула голову и также шепотом ответила:
У меня не может быть с вами секретов!
Как вам угодно! Я в ваших интересах
Прошу о моих интересах не заботиться.
Куликов молча поклонился и пошел разыгрывать свой ремиз. Игра затянулась до трех часов ночи. Куликов первый отказался играть и встал. Он прошелся в гостиную, где неожиданно столкнулся с Еленой Никитишной. Они помолчали.
Не угодно ли вам прямо сказать, о чем вы желаете говорить со мной?
Сударыня, я имею основание думать, что вы уже догадались об этом и, если продолжаете отказывать мне в аудиенции, то совершенно напрасно.
Я ничего не догадываюсь и не могу догадаться!
Дело ваше, но я опасаюсь, что скоро вы об этом пожалеете.
Елена Никитишна помолчала и потом, стиснув зубы, произнесла:
Хорошо. Завтра в три часа я буду дома одна.
Извините. Я не могу к вам прийти.
А что же вы хотите?
Я живу совершенно одиноко. У меня никого не бывает, и если бы вы
Как вы смеете мне это предлагать?
Я ничего не предлагаю, потому что лично мне совершенно безразлично.
Вы вы Елена Никитишна прошептала какие-то слова и вышла. Куликов откланялся хозяину и ушел.
5Снова Ганя
Отношения Петухова с дочерью начали портиться с каждым днем, и жизнь Гани все более становилась невыносимой. Объяснения у них никакого не было. Да, собственно, объяснения и не могло быть: ничего существенного не произошло. Куликов предложения не делал, Петухов ничего от дочери не требовал, и сама Ганя ничего не хотела и не просила. А между тем что-то произошло, что-то неясное, неопределенное, даже непонятное, а есть. Старик не звал к себе, не ласкал Гани, не толковал с ней долгими часами. Целыми днями они теперь не говорили друг другу ни слова. Ганя несколько похудела, побледнела, улыбка исчезла у нее с лица. Она все о чем-то задумывалась, и печаль легла у нее складками на лбу. Куликов бывал у них часто, но не оставался обедать и с Ганей почти не виделся. Можно было подумать, что любовь и привязанность старика перешли с дочери на Куликова. С ним Петухов был безгранично ласков, любезен и выражал даже радость, когда он приходил. Они толковали о делах, и Петухов почти ничего не предпринимал теперь без совета Куликова.
Иван Степанович, а я думаю уволить Гесенера.
Это ваш младший мастер, который недавно поступил?
Да, он служил раньше у Брускина.
Ненадежный малый, да и дело плохо знает. Не бережет хозяйского добра! Это уж не слуга.
Намедни испортил мне три шкуры, а вчера совсем на работу не вышел; жена у него, видите ли, именинница.
У него жена именинница, а вы машины остановите по этому случаю! Вот они как к хозяйскому интересу относятся! Нет уж, таких работников гнать следует! Они разорить завод могут.
Я думаю совсем сократить эту должность. Надо уменьшать производство. Теперь кожевенный товар подешевел. Чуть что не в убыток работать приходится.
А разве за границу не идут ваши выделки?
Куда там. Мы у себя-то, дома, с заграничными кожами не можем конкурировать, а где тут думать о заграницах!
И совсем напрасно вы так думаете. У нас из Орла огромные партии разных товаров шли за границу и очень выгодно сбывались! Все дело в предприимчивости. Наши купцы не хотят шевелиться, сидят дома и довольствуются тем, что есть.
Да, протянул Петухов, если бы все купцы были так образованы, ловки и энергичны, как вы, Иван Степанович.
Я имел дело с Гамбургом. Из Орла поставлял им лесные изделия, а из Петербурга-то рукой подать. Вы подумайте, право, Тимофей Тимофеевич, насчет этого. Вам легко открыть себе сбыт. Я готов помочь, если хотите.
Потолкуем, потолкуем, Иван Степанович. Теперь надо не сокращать, а развивать производство, потому что капитал все меньше и меньше приносит. Вон новая, говорят, «куверция» будет. Мы считаем, что почитай в убыток работаем, когда четыре-пять процентов не наживем Хорошее дело легко и без риска дает двенадцать, а понатужишься, рискнешь, мозгами пошевелишь, так и двадцать схватишь А с капиталом далеко не ускачешь!..
Совершенно верно. Давно пора нашему купечеству сознать это!
Сознаем! Вы думаете, не сознаем! Обстоятельства принуждают! Вот, к примеру, мое дело Сам стар, сына нет, близкого человека тоже Одна дочка что ж дочь может? Ее дело женское Вот зятя бы хорошего Бог послал, да нет дочь и слышать не хочет.
Странно Девушке двадцать два года минуло и не хочет подумать об устройстве судьбы своей и отца своего Ведь, храни бог, осиротеет она И пропала! Все прахом пойдет.
Вот это-то меня и кручинит! Спать не могу покойно Сон и аппетит теряю!
А вы воздействуйте! Урезоньте! Проявите власть свою, волю. Она ведь девушка, много ли она понимает? Растолкуйте, что она поступает легкомысленно и каяться будет потом, страдать
Ох, больно прибегать к крутым мерам, а придется, видно ведь характерная какая! Ни с одним мужчиной говорить не хочет!
Смотрите, не приглянулся ли ей какой-нибудь работник или мальчик соседский Это случается!
Что вы, что вы! Да я ее с глаз не спускаю
На что другое, а на это у девушек много ума и хитрости!
Нет, этого быть не может!
А если нет, так вам, Тимофей Тимофеевич, жениха не искать. Всякий сосед, всякий, кто видел Ганю, с руками и ногами возьмет без всякого приданого. Я, Тимофей Тимофеевич, если не делаю предложения, то потому, что уверен в отказе. А если бы я мог надеяться, я был бы счастливейший человек в мире! Я полюбил вашу дочь, как увидел, не смею только признаваться. Да и Ганя не хочет на меня смотреть, а не только разговаривать.
Откровенно говоря, я очень рад был бы иметь вас своим зятем Надо будет поговорить с Ганей
Тимофей Тимофеевич позвонил.
Попросите сюда дочь, сказал он вошедшей служанке.
Через минуту вошла Ганя, по обыкновению теперь скучная, побледневшая. Даже о туалете своем она перестала заботиться и вошла в какой-то старенькой кофточке.
Вы меня звали, папенька?
Да. Иван Степаныч хочет с тобой поздороваться и побеседовать. Ты точно прячешься.
Мне не совсем здоровится, произнесла она, посмотрев исподлобья на Куликова и протянув ему руку.
У вас лихорадка, кажется. Ручка горячая такая, заметил Куликов, не выпуская из рук протянутой руки девушки.
Ганя почти насильно выдернула руку и отвернулась.
Я вам нужна, папенька? спросила она упавшим голосом.
Сядь с нами, посиди. Я тебя не вижу теперь целыми днями.
Я никуда не выхожу из дому, папенька, и всегда около вас.
Ты никогда ничего не говоришь. Разве тебе не о чем со мной потолковать?
Вы все заняты, папенька, я не хочу вам мешать, у вас так много дел. Помочь вам я не могу.
Правда, правда, но что ж делать! Не хочешь ты сына и помощника мне дать!
Девушка покраснела и потупилась.
Пора, Агафья Тимофеевна, подумать вам о супружестве, в самом деле, папеньке тяжело. Да и вам покойнее будет.
Я и так покойна была, Ганя сделала сильное ударение на последнем слове.