Он, он подлец! Это он их перерезал, Макарка-душегуб проклятый! Я вам выдам его головой! Пойдемте со мной скорее, скорее.
Все смотрели на Алёнку подозрительно, недоверчиво.
Или она с ума спятила, или это дело не миновало ее рук. Верно, кто-нибудь из ее приятелей!
Идти всем было нельзя. Сообщили сыскной полиции, прокурору. А Алёнка все повторяла:
Пойдемте, пойдемте скорей, а то он исчезнет.
Только через час с ней отрядили двух сыщиков, околоточного и нескольких городовых.
Скорее, скорее, торопила Алёнка. Ее глаза горели, щеки пылали, весь хмель из головы улетучился.
Уже начинало светать, когда они подошли к Вяземской лавре. Дежурный дворник побежал за другими товарищами, и облава целой толпой направилась к полторацкому флигелю.
Вот, вот он, ловите, хватайте! закричала Алёнка.
У дверей флигеля стоял Макарка, совсем готовый уходить. Он, вероятно, и уходил уже, но не успел миновать ворот. Все бросились к нему, но Макарка скрылся позади во флигеле.
Флигель окружили, расставили дежурных и начали самый тщательный, подробный осмотр. Обошли все квартиры, коридоры, углы, чердаки и подвалынигде нет! Точно провалился или обратился в невидимку. Бились до самого вечера, перерывали все вещи, выворачивали чуланы, обходили по нескольку раз одни и те же углыничего.
Куда же мог он деваться? Ведь он вернулся во флигель!
Вернулся! Все видели. А найти невозможно.
Приехало еще несколько высших полицейских чинов, прокурор. Все пожимали плечами, советовали еще поискать, искали сами, но результатов никаких. Макарка бесследно исчез.
Больше всех беспокоилась Алёнка.
Если вы его не найдете, то возьмите меня под арест, просила она.
Почему? Разве вы принимали участие в убийстве?
Боже, сохрани! Но мне нельзя остаться на свободе: он убьет меня!
Пустяки! Не убьет, а мы арестовать вас не можем Против вас нет никаких подозрений и улик.
Да это все равно. Ведь я сама вас прошу!
Никак нельзя.
Алёнка махнула рукой. Вечером хотели прекратить облаву во флигеле и начать розыски общим порядком.
Верно, это вовсе не он был. Алёнка издали могла ошибиться.
Вероятно, так и есть! Напрасно день потеряли!
Господа, поищите еще, умоляла Алёнка, он наверняка здесь! Ищите хорошенько!
Нет, уж довольно!
«Осада» с полторацкого флигеля была снята.
Алёнка с замиранием сердца пошла в свой угол и прилегла на свою койку. Каков же был ее ужас, когда она над самым ухом услышала голос Макарки:
Что, взяла? Предала? Помни, ты заплатишь мне головой за этот донос!
Алёнка что-то сказала в свое оправдание и оглянулась. Никого не было Что это? Не привидение ли? Нет, его голос.
Опять все стихло в квартире. Наступила ночь. Алёнка сначала не спала, но потом утомление взяло верх, и она уснула.
На следующее утро Алёнку нашли в своей постели с перерезанным горлом. Кто и когда совершил это новое преступлениенеизвестно, хотя в сильном подозрении остался тот же мифический Макарка-душегуб.
Но где его искать, когда никто не знает даже его настоящего имени.
Часть первая
1«Красный кабачок»
У одной из городских застав только что открылся хорошенький и чистенький трактирчик средней руки, с уютными кабинетами и двумя половинами: купеческой и черной. Хозяин заведения, названного «Красный кабачок», петербургский второй гильдии купец Иван Степанович Куликов, солидный человек, лет сорока, с окладистой русской бородой. Он устроил помпезное открытие, пригласил всех окрестных торговцев, заводчиков, фабрикантов, домовладельцев и устроил угощение на славу. Почти все «именитые граждане» околотка откликнулись на приглашение и пожаловали самолично или прислали Ивану Степановичу хлеб-соль на новоселье, с пожеланием всего лучшего. По распоряжению хозяина, на черной половине всем рабочим и простолюдинам подавали бесплатно по большому стакану водки и куску кулебяки. Обед для приглашенных был из шести блюд и представлял изобилие всевозможных вин, не исключая ликеров и шампанского.
С утра и до позднего вечера пировали дорогие гости. Иван Степанович зарекомендовал себя таким радушным, хлебосольным и гостеприимным хозяином, что многие коммерсанты просили его бывать у них и выразили искреннее желание познакомиться с ним поближе.
На следующий день «Красный кабачок» открылся для публики и стал торговать очень бойко. Хороший оркестр, свежая, лучшая провизия, недорогие цены, а главное, новенькая, приличная обстановка собирали постоянно массу посетителей, и «Красный кабачок» отбил торговлю у всех соседних трактиров. Иван Степанович поставил за буфет ответственного приказчика, но сам первое время почти постоянно находился тут же. Он знакомился с каждым посетителем, беседовал, расспрашивал, интересовался всем и охотно выпивал по рюмочке с каждым гостем своего заведения. Неудивительно, что Иван Степанович очень скоро сделался популярен и приобрел обширнейшие знакомства. Особенно близко он сошелся с местным кожевенным фабрикантом Петуховым, почтенным, белым, как лунь, стариком-раскольником. У Петухова было огромное состояние и единственная дочь Ганя, которой минуло 22 года. Несмотря на многочисленность женихов, Ганя не спешила выходить замуж.
Куликов сделался большим приятелем старика Петухова. Они часто просиживали целые вечера или в «Красном кабачке», или в конторе завода. Разговор носил чаще всего оживленный характер.
Что за народ нынче стал! Пьяницы, гуляки. Хорошего работника днем с огнем не сыщешь. Никто работать не хочет!
И не говорите, Иван Степанович, вон у меня на заводе мальчишки тринадцати-четырнадцати лет уже пьянствуют и путаются! Верите ли, ни одного мастера сносного нет: или пьяница горький, или не умеет ничего, лентяй, тупица. Поневоле приходится иностранцев брать.
Ваши единоверцы-беспоповцы много порядочнее, трудолюбивее!
Ох, и наши начинают портиться, забывать советы стариков. Посмотрите на нашу молодежь: пиджаки носят, сигарки курят, в клубы ходят.
А все-таки по старой вере лучше!
Да лучше-то оно лучше, а все прежде не то было!
Вот, к примеру, ваша дочь, Ганя. Разве много таких скромных, трудолюбивых, нравственных девушек?
Да, моя Ганя неиспорченная девушка.
Вы думаете, отчего я холостым остался? Все не мог найти подходящую невесту.
Трудно, трудно. А вы давно в купечестве состоите?
В петербургскомпервый год. Раньше я в Орловской губернии подрядами занимался.
Т-а-а-к. Что же это вы надумали сюда приехать, трактир открывать?
Да ведь что-нибудь надо же делать. Говорилиэто дело прибыльное.
Было, а теперь нет. Теперь в Петербурге все в упадке, все сбито, вот и наше дело упало.
И странно. Отчего это? Кажется, причин нет.
Причина все та же: людей нет, люди избалованы, мазуриков развелось множество, а людей с трудом, знаниемнетути! Ну, что ж поделаешь? Коли вон с двенадцати-тринадцати лет парни уже от рук отбиваются, так чего же вы хотите?!
Ваша речь справедлива. Только я вам доложу, и у нас в Орловской губернии не лучше.
Что ж делать! Может быть! Как-нибудь тянуться надо.
Именно тянуться Не жить, а тянуться!..
Нынче вот, кто успел в былые годы скопитьтот и капитал имеет, а не сумелтеперь уже не наживешь! Дай бог только концы с концами свести.
Справедливо Ну, я, благодаря бога, малую толику имею.
Да ведь и я не жалуюсь Так, к примеру говорится
Иногда Петухов советовался с Куликовым.
Как вы полагаете, Иван Степанович, насчет этой самой куверции.
То есть какой «куверции»?
Да вот что пропечатано от банка У меня, видите ли, серий пятипроцентных тысяч на сорок будет, а теперь предлагает банк или деньги получи обратно, или прими четыре процента. Это говорят «куверция» пришла, теперь все ведь по-новому. На людей флюенция, а на капиталы куверция. Совсем туго
Да, ведь вам придется взять четыре процента, а то после эту четырехпроцентную будете у менял покупать, дороже заплатите
Расчет ведь, Иван Степанович, пятую часть дохода терять приходится!
Говорят, вон скоро три процента будут давать! Денег много.