Потрудитесь отвечать на вопросы! равнодушно произнес Воронин, садясь за письменный стол.
Мы стали поодаль.
Ваше имя?
Жюль Леру, ответил, сдерживаясь, маркиз.
Так что вы теперь уже не маркиз де Варенн? насмешливо спросил Сергей Лукич.
Какой маркиз де Варенн? сердито и скороговоркой ответил допрашиваемый. Никакого маркиза я не знаю и знать не хочу. Я свободный человек, и арестовать меня вы не имеете права!
Не ожидал с вашей стороны такой манеры защищаться, спокойно продолжал Воронин. Ваше занятие?
Свободный художник, буркнул маркиз.
Когда и где вы познакомились с графом Николаем Дмитриевичем В. Д.?
Не имел удовольствия! уже совсем злобно выкрикнул арестованный.
Почему же вы сейчас, прежде чем быть арестованным, вышли из его дома?
Я вышел из магазина Яковлева на Каменноостровском проспекте.
Я бы вам советовал не лгать и не запираться, тем же равнодушным тоном заметил Воронин.
Вы не смеете меня оскорблять! взорвался, как бомба, француз. Я с вами не желаю разговаривать! Я вам не скажу больше ни одного слова! Я требую немедленного свидания с посланником!
Он сдержал свое слово, и на все остальные вопросы отвечал молчанием или фразой: «Я требую свидания с посланником».
Вряд ли посланник поможет вам, произнес, наконец, Воронин, провозившись еще понапрасну с четверть часа. А пока что, я вынужден вас подвергнуть задержанию.
Несмотря на энергичные протесты, агенты быстро увели его из кабинета.
Вот ведь каналья! сказал Сергей Лукич, когда мы остались втроем. Чего он думает добиться этим враньем? Что вы, господа, собираетесь уходить? прибавил он, видя, что мы взялись за шляпы.
Куда теперь? На Каменноостровский? Поедем вместе; мне надо уговорить графа помириться с совершившимся фактом.
Обсуждая нелепое запирательство маркиза, мы и не заметили, как добрались до особняка на Каменноостровском.
Дома граф? спросил Воронин у казачка. Доложите.
Казачок молча открыл дверь в кабинет, и мы вошли.
Здравствуйте, Николай Дмитриевич, приветствовал я графа.
Здравствуйте, ответил мне его собеседник, которого я сначала не заметил, так как в кабинете от спущенных гардин царствовал полумрак.
Я пристально взглянул в его сторону и чуть не вскрикнул: передо мой стоял собственной персоной маркиз де Варенн.
Глава IX
Новая загадка
До сих пор я не могу забыть того чувства удивления, недоверия к собственным глазам, наконец, ужаса, которое овладело мной при виде маркиза, которого мы оставили только что перед отправлением в камеру одиночного заключения.
Я стоял столбом, не будучи в состоянии открыть рот, точно передо мной внезапно появилось привидение.
К счастью, Воронин быстро овладел собой и, чтобы сказать хоть что-нибудь, спросил:
Что у вас нового?
Но маркиз молчал, точно не слышал вопроса.
Мало хорошего, с усилием произнес, наконец, Николай Дмитриевич. Нины Александровны не стало
В голосе Николая Дмитриевича слышалось бесконечное горе. Но в этот момент, несмотря на всю симпатию, которую возбуждала во мне личность этого благородного человека, я сидел, как на иголках. Мнеда, по-видимому, Сашке и Воронину не менее моегострашно хотелось поскорее уйти, встряхнуться, сообразить, что может значить этот кошмар.
Не помню, под каким предлогом, надо думать, чрезвычайно неудачным, я, наконец, ушел из кабинета и очутился наверху, у себя в комнате.
Спустя несколько минут ко мне вошел Сашка, а за ним и Сергей Лукич.
Бледный, злой, Воронин долго шагал по комнате из угла в угол. За полчаса мы не обменялись ни одним словом.
Наконец, кто-то постучал в дверь.
Войдите, крикнул Сашка.
Появился казачок и передал Воронину письмо.
Я так и знал! воскликнул Сергей Лукич, вскрыв конверт и пробежав глазами записку. Дело ясно. Но от этого все-таки не легче.
Что же все это значило? быстро спросил я, оживленный мыслью, что Воронин понимает невероятное происшествие с маркизом де Варенном.
Я не ошибся. Воронин передал мне записку и сказал:
Смотрите сами; это уже ответ на мое письмо: Байдулин пишет, что арестант никуда не уходил и находится сейчас в камере.
Это значит, что де Варены действует не один, а стоит во главе целой шайки. Это сущий дьявол. Он предвидел, что после ночного происшествия у Еремеева я решусь его арестовать, несмотря на горячее противодействие графа. У него оказался двойник, свободный французский гражданин, непорочный, как новорожденный голубь. Это дьявольская хитрость. Все предвидеть и на все иметь под руками заранее обдуманную, великолепную защиту.
Какой двойник? я все еще недоумевал.
Я об этом слышал, вмешался Сашка. Еще в древности суровые деспоты Востока держали, на всякий случай, своих двойников. Но с мошенником нашего времени, применяющим такие остроумные средства самозащиты, признаюсь, я еще не встречался.
Дело плохо, апатично произнес сыщик. С таким субъектом, нам господа, не справиться. Он все предвидит, все предотвращает. У меня опускаются руки.
Бросьте отчаиваться! убежденно возразил ему Введенский. Вот послушайте лучше, что я вам расскажу.
И Сашка подробно повторил Воронину длинное рассуждение, путем которого Шерлок Хольмс пришел к выводу о существовании подземного хода.
Воронин, вначале слушавший довольно рассеянно и с недоверчивым видом, постепенно оживился.
Признаюсь, вывод представляется мне довольно невероятным, произнес он, когда Сашка замолчал. Но чем же мы рискуем, последовав вашему совету? Пойдемте, поищем. А то у меня совсем было пропала энергия.
Через пять минут мы уже выходили из ворот сада к Карповке.
Перед нами была знакомая речонкаодин из многочисленных рукавов дельты Невы, перерезывающих обширную площадь нашей северной Венеции. Все они имеют почти одинаковый вид, только в центре города берега их одеты гранитной набережной, а ближе к окраинампросто укреплены деревянными сваями.
Берег Карповки не представлял исключения. Только сваи были покрупнее, да прямо перед воротами сада виднелся короткий помост, слегка выдававшийся в реку, служивший, очевидно, пристанью. Этот помост сразу привлек наше внимание.
Его старинные полусгнившие сваи покрылись зеленым налетом водорослей; два железных кольца для привязывания лодок насквозь проржавели. Было ясно, что пристань давным-давно уже не исполняла своего назначения.
Сначала мы медленно обошли берег на протяжении решетки сада графов В. Д., потом взошли на помост пристани. Но все было напрасно.
Толстые, все еще крепкие бревна внушали полное доверие.
Если бы здесь был скрыт механизм замаскированной двери, заметил Воронин, он все равно давным-давно перестал бы действовать. Нужно было немало времени, чтобы поверхность этих бревен приняла такой вид; на этом фоне каждая свежая царапина заметна за двадцать шагов.
Обойдем еще раз, предложил Сашка.
Постойте, воскликнул Воронин. У меня мелькнула мысль. Ведь мы не осматривали еще берег под помостом!
Предприятие не из легких, отозвался я, рассматривая помост, возвышавшийся над водой не выше аршина.
Но Воронин уже спрыгнул вниз, Сашка за ним. Пришлось последовать и мне.
Мы очутились на узенькой полоске песка, отделявшей воду от свай, тесным рядом которых был укреплен берег. Для того, чтобы пролезть под помостом, пришлось опуститься почти на четвереньки и, согнувшись, наполовину ползком, протиснуться в отверстие между поддерживавши-ми его сваями. К счастью, нам удалось проделать эту операцию, не будучи никем замеченными.
Добравшись, таким образом, приблизительно до середины пристани, перепачкавшись и промочив сапоги, я натолкнулся на Сашку и остановился.
Постойте, господа, сказал Воронин. Ничего не видать. Надо зажечь спичку.
Раздался легкий треск, и маленькое пламя спички, колеблясь, осветило наши скорченные, вымазанные фигуры, воду и сваи.
А это что?! воскликнул Сашка, хватаясь за ржавое кольцо, которое он только теперь разглядел у себя под носом. Что это за штучка?!