Хольмс приготовился слушать: я был также чрезвычайно заинтересован.
Прежде всего, начал Сашка, я решил выяснить цель преступления. Этот пункт до сих пор остался для меня очень неясен. Как вам, вероятно, известно, по-видимому, целью преступления были фамильные драгоценности графов В. Д., хранившиеся в несгораемой шкатулке в шкафу. Вор взломал шкаф и, таким образом, мог, по-видимому, унести шкатулку. Между тем, он этого не сделал.
Однако, во всяком случае, факт взлома шкафа налицо. Отсюда можно, по-моему, сделать первый вывод: вор хотел похитить драгоценности, Это мы знаем достоверно. То обстоятельство, что он не унес с собою шкатулку, я склонен объяснить единственным, по моему, возможным объяснением: преступнику помешали; в последний момент его что-то спугнуло.
Второе обстоятельство, обратившее на себя мое внимание, заключается вот в чем.
Шкаф, в котором хранятся драгоценности, потайной. О существовании его, по глубокому убеждению графа Николая Дмитриевича, не знал никто, кроме его самого и его родителей. Допускаю, что это утверждение ошибочно. Но, во всяком случае, можно установить с достоверностью, что о существовании шкафа не мог знать никто, кроме семьи графов В. Д. и их прислуги. На этом выводе, по-моему, и необходимо построить все расследование.
Наконец, что касается картины самого преступления, то достоверно, на мой взгляд, следующее: преступник, совершив убийство графа В. Д. и нанеся страшную рану графине, не убежал из дома, а, по неизвестной мне причине, направился по лестнице во второй этаж, где и просидел целые сутки в комнате для приезжающих. Это я утверждаю с достоверностью, потому что нашел в упомянутой комнате его след.
Введенский встал, вышел к себе в кабинет и через минуту вернулся, неся какую-то свернутую бумажку.
Вот, сказал он, передавая бумажку Хольмсу, пепел, который я нашел в этой комнате.
Хольмс развернул бумажку, вынул из кармана лупу и, старательно рассмотрев пепел, сказал:
Папироса русской фабрики.
Я сделал такой же вывод, ответил Сашка. Между тем, никто в доме папирос не курит. Покойный граф признавал только очень дорогие сигары, Николай Дмитриевич совсем не курил, маркиз де Варенн курит сигары.
Вот и все, что я знаю с достоверностью. На основании указанных трех соображений и надо, по-моему, построить нашу разгадку. Я и продолжал бы свои розыски в этом направлении, если бы не новое неожиданное происшествие, которое вносит в дело элемент таинственности, сверхъестественности. Эта таинственность совершенно лишает меня способности следовать указаниям рассудка.
Тут Сашка передал наше ночное приключение с павильоном.
Хольмс все время напряженно слушал. Выслушав рассказ Введенского до конца, он сказал:
Вы пользуетесь совершенно правильным методом. Не следует только слишком поддаваться чувству, всякая таинственность действует на нервы, но ведь от нас же зависит ее разъяснение. Впрочем, это дело привычки, сначала всегда так.
Я хотел вам предложить один вопрос, продолжал Хольмс после минутного молчания. Вы не знаете, что сделано с несгораемой шкатулкой после того, как преступление было обнаружено?
Шкатулка, отвечал Сашка, не была убрана из шкафа; лишь на следующий день, после вторичного преступленияубийства городового, шкатулку спрятал в своей комнате Николай Дмитриевич.
Хорошо, с довольной улыбкой сказал Хольмс. В первый день преступник не воспользовался шкатулкой, потому что его спугнули, и он принужден был спрятаться. Но почему он не захватил ее с собой во второй день? Ведь он уходил совершенно беспрепятственно.
Объяснение может быть только одно, сказал, подумав, Сашка. Вор искал в шкафу не шкатулку, а что-то другое. Но там больше не было ничего, кроме большого деревянного футляра для диадемы, который по своей величине не влезал в шкатулку. Поэтому графиня прятала диадему без футляра.
Я так и полагал, ответил Хольмс. Мне непременно надо будет осмотреть этот футляр. Теперь перейдем к личности преступника. Предпринимали ли вы что-нибудь для ее выяснения?
У меня уже есть вполне определенное подозрение, ответил Введенский. Как я уже вам говорил, я считаю несомненным, что преступление совершено человеком, хорошо знакомым с домом и его порядками, словом, человеком домашним. Отбросив в сторону семью графов, у нас остаются:
1) повар Терентий, служит с детства, репутация безукоризненная;
2) его жена, Пелагея, которая уже в силу своей чрезмерной тучности не способна на преступление, требующее такой большой затраты энергии;
3) казачок, отбрасываю его за малолетством;
4) садовник Демьян, служит уже около десяти лет, репутация безукоризненная;
5) лакей-негр Ганнибал, считался человеком, преданным старому графу до обожания; сейчас исчез неизвестно куда.
Наконец, я нарочно оставил его в стороне, маркиз Альфред де Варенн, который в настоящее время гостит у графов В. Д., близкий приятель Николая Дмитриевича.
Под подозрением у нас остаются: маркиз де Варенн и садовник Демьян; Ганнибала я пока не трогаю.
Но оба эти подозрения отпадают, если мы вспомним, что обоих видели в промежутке между двумя преступлениями, равно как и всех остальных перечисленных лиц. Между тем, можно считать несомненно достоверным, что вор просидел весь день в комнате для приезжающих, которая в день первого преступления осмотрена, к стыду всех нас, не была. Ведь для того, чтобы выйти из комнаты, ему пришлось даже убить городового, постель которого лежала как раз у лестницы, мешая выйти.
Таким образом, под сомнением остается один Ганнибал. Преданность его могла быть побеждена какими-нибудь корыстными соображениями, душа цветного человека еще большие потемки, чем душа белого. Но я допускаю все-таки, что Ганнибал был не более, как соучастником. Присутствие другого преступника подтверждают, между прочим, следы неизвестного человека, оставленные на дорожке сада.
Кто же был этот второй преступник?
Для разрешения этого вопроса я постарался разузнать, не менялась ли у графов прислуга. Мне удалось установить, что единственный человек, который мог еще принять участие в преступлении, этосын Терентия и Пелагеи, известный под прозванием Васька Косой. Еще мальчиком он сбежал от родителей с какой-то бродячей группой актеров и прошел, по-видимому, весь курс «мазовой академии». Этот многообещающий молодой человек вернулся в конце прошлого года к своим родителям, изобразив из себя блудного сына, и прожил у них весь декабрь прошлого года и январь текущего, после чего внезапно исчез, вместе с неосторожно забытым на столе бумажником папаши. За это время он был с Ганнибалом в хороших отношениях.
На основании всех этих соображений, я рисую себе такую картину преступления: Васька Косой, зная о существовании потайного шкафа, решился на грабеж; с этой целью он входит в соглашение с Ганнибалом. В назначенный момент Ганнибал впускает его в дом. Случайно в кабинете в это время находилась графиня; ей и был нанесен первый удар, к счастью, не смертельный. На звук падения в кабинет вбежал из спальни граф и был также встречен предательским ударом. После этого был взломан шкаф. Промелькнула ли в этот момент в окне будуара фигура молодого графа, или просто раздался какой-нибудь шум, но разбойники поспешно спасаются бегством в верхний этаж, в комнату для приезжающих, где и сидят целый день, удерживаемые страхом. Просидеть целые сутки без пищи не легко, и Васька Косой, чтобы заглушить мучения голода, решается выкурить папиросу; привычный курильщик непременно прибегает к такому способу.
С наступлением ночи они бегут, и для того, чтобы проложить себе дорогу, закалывают спящего городового. Выйдя в сад через террасу, они ухитряются не оставлять за собой следов до павильона. Тут им пересекает путь дорожка, которую необходимо пересечь. Васька Косой, надеясь, что его следов не узнают, перебегает ее; Ганнибал, более осторожный, перепрыгивает (примятая трава с обеих сторон дорожки). Затем остается лишь перелезть через забор, например, с помощью заготовленной каким-нибудь сообщником лестницы.
Все это отчасти достоверно, отчасти требует подтверждения, сказал Хольмс. Но пункт, касающийся Васьки Косого, чрезвычайно интересен. Вы говорили об этом господину Воронину?