Далее, среди украденных украшений лишь одно было выдающимсязнаменитый рубин. Вряд ли Холламс подвергал бы себя таким рискам, пытаясь отравить, побить, подкараулить бедолагу Лими и обыскать его жилище ради какого-то обычного украшения, да на самом деле ради любого, кроме этого рубина. Так что на фоне всех этих событий у меня сформировалось очень сильное подозрение, что Холламс отчаянно ищет этот камень. У Лими его не было, в этом я не сомневалсяего манера говорить, его история, да и вообще вся личность говорили о том, что этот человек к делу причастен лишь случайно. Тогда единственным возможным «владельцем» украшения оставался Уилкс, и у него определенно был соблазн прикарманить его себе, не делясь столь ценной добычей со своим лондонским боссом. Передача сумки ирландцу дала ему огромный шанс отвести от себя подозрения, и результат налицо. Самая отчаянная из атак Холламса на Лими, несомненно, была предпринята с целью убить или покалечить его на железнодорожной станции, чтобы получить возможность под видом доктора обыскать несчастного. В то время он, вероятно, был на грани отчаяния, потому что, не сомневаюсь, весь тот день ходил по пятам за Лими в попытках найти возможность добраться до его карманов.
Побег Уилкса от Холламса подтвердил мои предыдущие догадки. Холламс, наконец удостоверившийся, что у Лими желанного украшения нет, пришел к выводу, что Уилкс обводит его вокруг пальца и попытался шантажом выманить у сообщника камень при помощи второго негодяя и пистолета. Остальные мои действия вполне ясны. Я знал, что Уилкс не упустит возможности забрать камень, если узнает, что Холламс заперт в тюрьме. Я снабдил его несколькими фунтами и позволил вывести нас к своему тайнику, что он и сделал. Думаю, это все.
Должно быть, он из моего дома прямиком отправился на кладбище, заметил сэр Валентин, чтобы спрятать награбленное. Это было действительно хладнокровно.
Только твердая и холодная рука может в одиночку провернуть такую кражу, ответил Хьюитт. Думаю, что все его инструменты вместе с остальными украшениями были как раз в той сумке, которую перевозил Лими. Должно быть, это какой-то небольшой и аккуратный набор.
И это действительно оказалось так. Вернувшись в город на следующий день, мы убедились, что ту сумку вместе со всем ее содержимым (а также вместе со многими другими крадеными вещами) забрала полиция во время своего неожиданного визита в дом номер 8 на Голд-стрит.
Холламс с Уилксом по полной получили заслуженные сроки каторжных работ к невероятной радости Мика Лими. Кстати, сейчас я периодически вижу Лими, облаченного в благородную униформу и бдительно охраняющего вход в один известный лондонский ресторан. Больше он ни разу не получал пятифунтовых банкнот за перенос сумок, да и теперь знает Лондон достаточно хорошо, чтобы от кого-то этого ожидать.
VI. ТАЙНА КАМЕИ СТЕНУЭЯ
Прошло уже много лет с того дня, когда камея Стенуэя собрала вокруг себя много шума, и единственный человек, меньше всего желавший предавать реальные факты этого дела огласке, некоторое время назад умер, не оставив после себя ни родственников, ни каких-либо других представителей. Поэтому, думаю, никому не навредит, если подлинная история этого случая станет достоянием общественности. Наоборот, она лишь упрочит профессиональную репутацию Хьюитта, который, по предположениям многих, ничего не смог сделать, чтобы развеять эту тайну. В настоящее время знатоки древних предметов искусства часто задаются вопросом, увидит ли общество еще хоть когда-нибудь эту невероятную камею, так неожиданно обнаруженную и столь быстро украденную. Но теперь больше никому не придется задавать этот вопрос.
Эта камея, как можно узнать из многочисленных описаний и документов, опубликованных в то время, оценивалась экспертами как замечательно сохранившаяся. Это был трехслойный сардониксиз тех редчайших агатовых камей, на которых художник смог полностью выразить себя в трех разных цветах камня: нижний слойфон, а средний и верхний слоирельефный рисунок. Это была настоящая гигантесса среди камейцелых семь с половиной на шесть дюймов. Сюжетом она походила на известную камею Гонзага, ныне принадлежащую российскому царю: мужская и женская головы с имперской символикой. Но только в этом случае она изображала Тиберия Клавдия и Мессалину. Эксперты склонялись к тому, что эта работа, вероятно, принадлежит Афиниону, известному резцу по драгоценным камням первого века нашей эры, чья самая знаменитая работа, дошедшая до наших дней, небольшая камея с мифологическим сюжетом, в настоящее время хранящаяся в Ватикане.
Камея Стенуэя была обнаружена в малоизвестной итальянской деревушке одним из агентов-путешественников, ездящих по всей Европе в поисках ценного антиквариата и предметов искусства. Этот человек немедленно приехал в Лондон со своей находкой и продал ее мистеру Клариджу с улицы Сент-Джеймсзнаменитому коллекционеру и знатоку ценных вещей. Мистер Кларидж, разглядев важность и ценность находки, не упустил возможности рассказать о ней всем, и очень скоро камея Клавдия (как ее сначала называли) стала знаменита на весь мир не меньше любой другой древней драгоценности. Камею исследовали многие эксперты древнего искусства, и за ее покупку предлагались огромные деньги.
В конце концов украшение выкупил маркиз Стенуэй за пять тысяч долларов с целью выставить его в Британском Музее. Маркиз несколько дней подержал камею у себя дома, показывая ее друзьям, а затем вернул мистеру Клариджу, чтобы ее привели в порядок и выставили в качестве экспоната государственной коллекции. Через два дня кто-то ворвался к мистеру Клариджу в мастерскую и украл камею.
В общих чертах такова печально известная история камеи Стенуэя. Более детальные обстоятельства кражи были следующими: мистер Кларидж был последним, кто покинул мастерскую в тот вечер. Было около восьми часов, уже смеркалось, и он, как обычно, запер за собой боковую дверь. Его помощник, мистер Катлер, ушел часом ранее. После ухода мистера Клариджа все было в порядке, и полицейский на дежурстве прямо напротив мастерской, пожелавший мистеру Клариджу доброго вечера, не заметил ничего подозрительного за все время своего караула. Не заметили ничего так же и его сменщики, по очереди дежурившие всю ночь.
Однако утром помощник мистер Катлер, прибывший на работу первым (около девяти утра), сразу же заметил, что произошло что-то непредвиденное. Дверь, от которой у него имелся ключ, все еще была заперта, но вот пространство за магазинной стойкой явно носило следы проникновения: все вещи на личном столе мистера Клариджа были разбросаны и в беспорядке перемешаны, а дверь, выходящая на лестницувыбита. Поднявшись по ступенькам, мистер Катлер обнаружил еще одну открытую дверь, ведущую в небольшую комнату. Эта дверь была открыта простым выкручиванием замка, находившегося с внутренней стороны. В потолке этой комнаты был люк, приоткрытый на семь-восемь дюймов с вырванной щеколдой. Очевидно, это и был путь вора или воров. Кто-то вошел через люк в крыше, открыл еще две двери и обшарил стол. Позднее мистер Катлер объяснил, что в тот момент у него не было точной мысли о том, что именно могли украсть, и что он не знал, где мистер Кларидж оставил камею предыдущим вечером, так как наводил порядок уже после ухода помощника.
Однако уже к десяти часам, когда прибыл мистер Кларидж, не оставалось никаких сомнений, что камея пропала. Владелец магазина, до глубины души потрясённый потерей, потерял способность строить связные предложения и все продолжал проклинать собственную рассеянность, позволившую ему оставить такую ценность в своём рабочем столе, а также свою усталость предыдущим вечером, которая затуманила его рассудок и не дала спрятать камею более надёжно.
Естественно, на место моментально прибыла полиция и провела все возможные расследования, а мистер Кларидж выставил объявление о награждении в пять сотен фунтов за находку украшения. Новость моментально разлетелась по всем утренним газетам, и уже к полудню всему миру было известно о необычайной краже камеи Стенуэя. Люди активно обсуждали варианты развязки этого дела, в действительности очень смутно себе представляя, что такое есть на самом деле сардониксовая камея.