Спасибо, Станислав Андреевич, мой муж, он недавно умер, часто любовался моими глазами и говорил примерно то же самое, хотя я лично не вижу в них ничего особенного.
Я чуть не поперхнулся компотом, улыбнулся, и все соображения по поводу безвременной кончины супруга остались при мне.
А уж при виде секретарши издательства я просто расплывался и млел. Кстати, не только по долгу службы. Тамара действительно была вполне в моем вкусе. В меру сообразительная, в меру приветливая. Я, честно говоря, люблю, когда у секретарши всего в меру, особенно сообразительности, потому как уверен, что чрезмерные умственные способности ничего, кроме вреда, женщине на секретарском месте принести не могут. Кроме того, во власти Тамары были факс и ксерокс, которые меня, естественно, как представителя отдела рекламы и реализации особенно интересовали. Факс стал интересовать меня, когда однажды утром, придя на работу раньше на целых полчаса, я заметил ленту, висящую из его щели. Очевидно, передача была рано утром. Не отрывая ее, естественно, я бегло просмотрел сообщение. Кроме нескольких чисто деловых «факсограмм», я обнаружил две довольно любопытные строчки: «Контракт заключен. Сырье прибудет во вторник».
Казалось бы, что странного? Наши снабженцы как-то говорили мне, что на заре основания издательства для удешевления бумаги закупалось сырьецеллюлоза, которая затем обменивалась на бумажных фабриках на готовую продукцию. Но нынче не 1990 год. И практика закупки сырья давно уже была прекращена. При случае я забрел в производственный отдел, подсел к зам. заведующей и между делом выяснил, что действительно сырье издательство, как правило, уже не закупает, но предложения о закупке время от времени продолжают поступать, и старым клиентам в виде исключения начальство не отказывает.
Поболтавшись около стола Тамары, я между парой комплиментов и двусмысленных намеков спросил, нет ли для нашего отдела какого-нибудь делового факса, обещающего миллиардные контракты и, соответственно, сумасшедшие прибыли. Оказывается, один факс из Новосибирска был, правда, ничего особенного не суливший, так небольшой контракт на 2000 экземпляров. Тамару тут вызвали в кабинет директора, я успел вытащить из-под «Амбарной книги» сегодняшний факс, уже разрезанный на соответствующие части, быстро выбрал нужный мне листок и сунул его в свою папку. Поскольку ксерокс стоял вполне доступно для каждого служащего у дверей бухгалтерии, я откатал бумаженцию и при случае сунул оригинал обратно под «Амбарную книгу».
Что мог означать факс о сырье, было не ясно. Но чем черт не шутит? Может, и впрямь целлюлоза, а может, что-нибудь полюбопытнее Во всяком случае, копию я припрятал.
К концу дня прошел слух, что 29 декабря ожидается пьянка в кабаке. По поводу встречи Нового года. На следующий день слухи подтвердились. Пьянка, следовательно, будет в среду, а во вторник прибудет какая-то посылочка. Как правило, единственное, что привозили в издательство, это книги в запечатанных пачках из типографии. Основная часть тиража шла на склад. Но десяток пачек из каждого тиража завозили в издательство. Лежали они обычно в кладовке у завхоза, а когда там не помещались, их складывали в коридоре. Из этого запаса подбирались подарочные комплекты нужным людям в самых различных учреждениях. Здесь же сами работники могли купить книги по отпускной цене, без спекулятивной надбавки.
Во вторник пришла машина, экспедитор Коля выгрузил восемь пачек очередного бестселлера, сложил в кладовку. Больше ничего особенного не произошло. Я, правда, предложил Коле помощь в переноске пачек, он равнодушно согласился. На вес все пачки были примерно одинаковы, на ощупь тоже, похоже, содержали только книги.
Больше никаких машин не было. Но второй экспедитор часов в пять вечера на издательской «девятке» привез для директора отдельную пачку без наклейки.
Брак, что ли, директору привезли? спросил я у Тамары.
Наоборот, засмеялась она. Подборка книг разных других издательств. Виталию Алексеевичу в резерв, на подарочки в мэрию. После праздников на прием пойдет по поводу нового помещения.
Ишь ты, своих разве мало? удивился я.
Своих-то хватает, да лучше всяких разных, да покрасивее.
На том день и закончился.
Пьянка удалась на славу. Я напропалую ухлестывал за Людмилой Валерьевной и Тамарой и да других хорошеньких сотрудниц не забывал. Однако при этом старался присматриваться к гостям.
Кстати, здесь впервые я лицезрел супругу Виталия Алексеевича Милиту Альфредовнудаму интересную, довольно стройную и не по годам моложавую. Даже явственно видная над верхней губой полоска темной растительности не портила ее.
Что, не прочь схлестнуться усы на усы? услышал я рядом мужской голос.
Да нет, куда уж мне? Хотя дама видная.
Со мной говорил паренькосая сажень в плечах, с бычьей шеей и стрижкой полубокс. «Телохранитель директорский», догадался я. Бабы в издательстве поговаривали, что Василийличный охранник директора, даже живет в доме своего хозяина и, скорее всего, не без оснований, как ехидно заметила однажды Тамара.
Выпьем? предложил я Василию. Кстати, мы не знакомы. Стасик меня зовут.
Василий, ответил парень и добавил:Я свою норму уже принял. А ты, я вижу, маленько перебрал.
Ну да! храбро ответил я. Моя норма немерена.
Ты на Милиту заглядывайся не особо. Шеф этого не любит, наставительно заметил Василий и отошел.
Вечер подходил к своему логическому концу. Оставались самые стойкие. Людмила все лезла ко мне и увлекала плясать, нескольких парней увели подруги, кто-то кричал: «Давай русскую! Надоело под Америку плясать». Главный художник пытался непослушными пальцами выловить маслину из блюдечка, потом голова его бессильно упала на стол. Я решил, что пора сматываться. Кстати, и Тамара вроде собралась уходить. Я выждал момент, когда Валерьевну кто-то увел курить и во время танца предложил Тамаре смыться. Мы с ней оделись, вышли на проспект Майорова, то бишь Вознесенский нынче. Едва мы прошли метров пятьдесят и я подумывал уже, как пригласить ее в мастерскую знакомого художника, как вдруг страшный грохот раздался у меня в голове. Падая, я слышал крик Тамары, кто-то еще раз врезал мне башмаком в лицо, я успел схватить этот башмак и дернул на себя, потом каким-то чудом приподнялся и попал кулаком в лицо упавшего, успел ударить еще раз, но, получив в свою очередь пару прямых в голову, отключился.
Кто меня подобрал и доставил домой, не знаю. Утром женушка моя, как обычно в таких случаях, молчаливая и угрюмо сосредоточенная, осведомилась, с какими шлюхами я на этот раз путался?
Почему же непременно со шлюхами? сказал я, едва шевеля распухшим языком и чувствуя невыносимую головную боль.
Потому что одна из них доставила тебя сюда. Говорит, на такси. Ася подала зеркало. Я взглянул и отвернулся.
Мучаясь похмельем и страдая от стыдадал себя элементарно извазюкать молокососам, я позвонил Евграфу Акимычу, который заботливо посоветовал отлежаться, но только день, потом явиться к нему.
Да, на работу не забудь позвонить, доложиться.
Я позвонил Тамаре, поблагодарил ее за заботу, в смысле за доставку домой, та стала охать и ахать, но кто меня бил, так и не сказала. Обещала только доложить начальству, что на нас вчера напали хулиганы, Стасик Шестов показал себя истинным героем и джентльменом и по этому случаю пару дней побудет дома.
То, что я пару дней побуду дома, было ясно и без доклада. На работу нужно было выходить только третьего января. А вот почему Тамара не стала распространяться о хулиганах, было не очень ясно. Ну да ладно! Башка трещала так, что у меня тошноту вызывала любая попытка думать о чем-либо, кроме чашки кофе. Которую я и получил от своей любимой жены, твердо уверенной, что все мои ссылки на бандитские нападенияпустая болтовня, а причина всех моих несчастийпьянка и бабы. Поскольку по ее убеждению бандиты пьяных бабников не бьют, а сразу убивают «и правильно делают». С этими словами Ася ушла на службу, а я принял три таблетки фенозепама и заснул. Правда, еще до кофе я успел удостовериться, что Ася не забыла, что состоит в браке не только с Батоговым, но и со Стасиком Шестовым, которого ей вчера доставила прекрасная незнакомка.