Название и адрес наверху, мисс, для тех, кто хочет им написать. Я предупрежу, чтобы ждали письмо.
Так и передайте, снова рассмеялась Октавия. Она взялась за руль велосипеда, собираясь продолжить путь. Простите, что отвлекла вас от работы. Доброго вам вечера, мадам.
Она свернула на Кливленд-роуд и, пытаясь согреться, ускорила шаг, а через некоторое время дошла до узкой улочки, которая вела в мрачный двор неправильной формы. За задними фасадами особняков на Сент-Джеймсской улице она найдет кухни и каретные сараи. Именно таким путем, предполагала Октавия, слуги и торговцы добирались туда. Она снова отошла к противоположной стене и заскользила взглядом по крышам зданий, остановив его на высокой дымовой трубе из голого песчаника, которую заметила с Сент-Джеймсской улицы. Еще раз оглядевшись, Октавия отворила узкую калитку и бодрым шагом направилась к кухне.
Дверь открывалась в тусклый коридор, вдоль которого стояли молочные бидоны и ящики с углем. Какой-то работник поднял ведро с картофельными очистками, чтобы дать ей пройти, но в лице его читалось смутное недовольство.
Я оставлю в коридоре свой велосипед, деловито сказала она ему. А то в последнее время их стали угонять. Надеюсь, это не доставит вам неудобства.
Минуя погреба и кладовые, она следовала в сторону более оживленных рабочих помещений, примыкавших к кухне. Трудившийся там люд провожал ее пристальными взглядами, и, когда она достигла подножия служебной лестницы, к ней в конце концов обратился взволнованный молодой человек в безукоризненно белом фартуке, повязанном поверх костюма. Октавия сухо пожелала ему доброго вечера и двинулась мимо него, но тот, вытянув в руке сверкающий поднос, преградил ей дорогу.
Простите, мисс, произнес он. Вы зашли не туда.
Не туда, согласилась Октавия. Я стою у подножия этой лестницы, а мне нужно быть наверху. Позвольте мне пройти, будьте так любезны.
Мисс. Пареньна вид совсем юнецимел нездоровый желтушный цвет лица и слишком обильно напомаженные волосы. «Все души» клуб джентльменов, мисс. Вам сюда нельзя.
Октавия поднялась на следующую ступеньку, вынуждая его отвести в сторону вытянутую руку.
Скажите, мистер Джермин здесь? Насколько мне известно, он у вас заправляет прислугой.
Ее слова несколько сбили с парня спесь.
Сегодня вечером у него выходной, мисс.
Мой дедушка шлет ему свое почтение с рождественской открыткой. Вы ведь знаете моего дедушкумистера Феликса Хиллингдона? Он натура сентиментальная, но забывчив, поэтому список тех, кого он должен поздравить, составляю я. Пожалуй, надо бы и вас туда включить. А то он расстроится, что про вас забыли.
И она поднялась еще на одну ступеньку. Парень поморщился, смутившись.
Я очень уважаю вашего дедушку. Но он сказал бы вам то же самое, если бы стоял сейчас здесь. Равно как и всякий другой член клуба. Дамам сюда вход запрещен, мисс.
Может, и сказал бы. Октавия занесла ногу на следующую ступеньку, так что парню пришлось еще дальше вытянуть руку. Да, мой дедушкаприверженец традиций. Но правилаэто одно, а нападение на его внучкусовсем другое.
Нападение на
Да, нападение. Она поднялась еще выше. Ладонь парня теперь почти касалась ее обнаженной ключицы. Октавия заметила, что его рука дрожит. А как еще можно это расценить?
Парень неловко отодвинулся, скрючившись, чтобы не выронить поднос. К тому времени, когда он смог выпрямиться, Октавия уже добралась до верхней лестничной площадки.
Мисс, вернитесь, прошу вас, крикнул он. Мне придется вызвать констеблей.
Отличная мысль, бросила она, остановившись. Члены клуба, бесспорно, похвалят вас за бдительность. Но потом, возможно, изменят свое мнение, когда об этом инциденте сообщат газеты. «Минувшим вечером для устранения беспорядка в клуб «Все души» на Сент-Джеймсской улице были вызваны констебли. По прибытии они обнаружили молодую леди, которая зашла туда только затем, чтобы спросить дорогу, но в результате прислугой была заперта под лестницей и подверглась наглым приставаниям». Изложено это может быть и другими словами, но я уверена, представление вы получили.
Октавия посмотрела на юнца сверху вниз.
Моя собственная газета, конечно, это не напечатает, поскольку и владелец ее, и редактороба члены этого клуба, но другие издания не откажутся, особенно если я им предоставлю готовую статью. ЯОктавия Хиллингдон, молодой человек, сотрудник мейфэрской «Газетт». Не забудьте сообщить констеблям мое имя.
Обеденный зал, когда она нашла его, производил впечатление пышной погребальной камеры, убранной громоздко, в мрачных коричневатых тонах, как всякое помещение, где находят отражение сугубо мужские вкусы. Заняты были всего два столика. За одним сидел неподвижно, сгорбившись над тарелкой супа и утренним выпуском «Таймс», фантастически дряхлый старик; возможно, он дремал. За вторым, как и ожидала Октавия, ужинал мистер Хили.
Она подсела к нему. На ее появление он отреагировал невыразительным взглядом. С демонстративным равнодушием дожевал то, что у него было во рту, глотнул вина из бокала и лишь потом соизволил заговорить:
Мисс Хиллингдон. Очевидно, вы думали, что ваше вторжение сюда меня позабавит.
Ничего такого я не думала, мистер Хили. Лично я не нахожу в том ничего смешного. Мне это далось не без труда. Вообще-то, с тех пор как я прибыла в ваш офис за целых пятнадцать минут до назначенного времени, чтобы сдать статью, вечер то и дело преподносит мне неприятные сюрпризы.
Мистер Хили отпилил кусочек бифштекса.
Вообще-то у меня есть заместитель, мисс Хиллингдон.
Мистер Бенедикт, как вам известно, человек нервный; на себя не полагается, даже когда проверяет расписание поездов. Я попросила его принять мою статью, но он и слышать о том не хотел. Это не в моей компетенции, заявил он мне, впрочем, как и в прошлый раз, когда вы не пришли на условленную встречу, и в позапрошлый.
После ужина я бы, как всегда, вернулся. Могли бы и подождать.
Ну да, конечно! Отчего ж не подождать часа три в продуваемом насквозь коридоре, наблюдая, как мистер Бенедикт грызет карандаши, и считая отмороженные на ногах пальцы? Да вы прямо сама галантность, мистер Хили. В любом случае торчать там у меня не было времени. Я только что вернулась из палаты лордов, и мне нужно быть на балу в Ашенден-хаус. Как можно писать о светском обществе, не бывая в нем?
При чем тут палата лордов и светское общество? Неужели дебютанток теперь выводят в свет на женской галерее? Кстати, вот и лакей пришел, чтобы положить конец вашему безрассудству. Так вы отдадите мне статью, пока вас отсюда не вывели?
Октавия выложила на стол пакет со статьей, поставила его стоймя, подперев солонкой.
Это чтобы вы случайно не забыли, объяснила она. Леди Ашенден дает бал в честь лорда Страйта, графа Мондли. Он учредил некий благотворительный фонд для работниц, получивших производственные травмы. Я была в Вестминстере, где готовят билль об условиях их труда, который должны представить на рассмотрение лордам. На мой взгляд, я должна понаблюдать за Страйтом в его повседневной стихии, чтобы читательницы могли составить о нем мнение. Да и читатели тоже, если уж на то пошло. Надеюсь, вы допускаете, что мужчины заглядывают на мою страничку.
Мистер Хили раздул щеки, постукивая вилкой по накрытому скатертью столу.
Если вы проявляете столь живой интерес к судьбам работниц, изучили бы заодно вопрос о Похитителях душ. О них пишут, и вполне успешно, некоторые еженедельные издания.
Иллюстрированные еженедельники? Октавия отмахнулась от топтавшегося подле нее лакея. Ну-ну. От них другого и не ждут. Дешевая сенсация, мистер Хили. Какое отношение это имеет к трудящимся женщинам?
Она еще спрашивает! Да ведь постоянно исчезают именно судомойки и торговки спичками. Любимый конек вашей миссис Безант.
Октавия выпрямилась на стуле.
Миссис Безант это больше не интересует. Насколько мне известно, она уехала в Париж и там связалась с какими-то оккультистами. В любом случае билль об условиях труда
Билль об условиях труда мистер Хили глотнул вина и со стуком опустил бокал на стол, вообще тут ни при чем. Наша газета целиком посвящена событиям дня, и если данный вопрос потребует внимания, я уверен, наш вестминстерский корреспондент непременно его осветит. Что до читателей «Женской рубрики», сомневаюсь, что их это может заинтересовать.