Услышав это, Агей возмутился. Он не знал законов, но чувствовал, что соседку пытаются обмануть, воспользовавшись её беззащитностью. Пообещав ей помощь и взяв с бабули слово, что она не заплатит магазину ни копейки, он вернулся домой, поделился своими соображениями со мной, после чего решил действовать. На следующий день, который, как нарочно, был у него методическим, Агей с утра пораньше поехал в областной центр, где отправился в библиотеку. Просидел там полдня, но нашёл норму закона, где было написано, что риск потери и порчи товара до момента его оплаты несёт продавец, а не покупатель. После этого он составил письмо в какую-то вышестоящую инстанцию, где подробно описал те бесчинства, которые творят сотрудники того продуктового магазина. В итоге, их всех поголовно уволили, перед бабулей извинились, а магазин закрыли. А когда его открыли вновь, то там царил полный порядок: все продавцы, как один, вежливые, товар аккуратно стоял на полках, а алкоголь разместили на дальних стеллажах под стеклом. А мой Агей приобрёл славу народного заступника. Люди стали подходить к нему и благодарить, а те, кто подвергся какой-то несправедливости, стали просить у него помощи.
Тогда Агей подумал о том, чтобы сменить профессию и поступить на юридический, но в нашей стране только одно высшее образование можно получить бесплатно. За второе нужно платить, а денег у нас не было. И тогда Агей сам стал изучать право. Начал потихоньку покупать кодексы и сборники законов и самостоятельно штудировать их. Он продолжал работать учителем, но его общественная деятельность стала занимать гораздо больше времени, чем раньше. Конечно, люди пытались отблагодарить его за помощь, но только мало у кого были деньги. Нам несли продукты, шарфы, носки, которые женщины сами вязали, кто-то приносил старые книги. Агей принимал всё это с благодарностью и старался помочь всем по мере возможности. И лишь когда финансовая ситуация в стране стала немного стабилизироваться, люди стали благодарить Агея деньгами, он принял решение уйти из школы и посвятить свою жизнь помощи людям и восстановлению справедливости.
К сожалению, это отнимало у него много сил и в какой-то момент я поняла, что если хочу быть рядом с этим человеком, то мне следует забыть о своих мечтах стать матерью, но я готова была принести эту жертву, потому что понимала: мой мужвеликий человек, которому просто тесно в рамках семьи. Он нужен миру, нужен людям, а эта ноша слишком тяжела, чтобы делить её ещё и с обязанностями отца. Поэтому я перестала думать о возможностях когда-нибудь завести детей, решив стать верной подругой своему великому мужу.
После этих слов Софья Михайловна замолчала, а Тимофей Савельевич понял, что должен что-то сказать, и произнёс:
У Вас была непростая жизнь.
Да, согласилась с ним Софья Михайловна. Но я не променяла бы её ни на какую другую! Даже если бы при другом раскладе меня ожидало счастливое супружество с тихим и заботливым мужем и кучей прекрасных ребятишек! Агей был моим счастьем и единственной любовью, ради которой стоило родиться на свет!
Затем Софья Михайловна снова замолчала, и Тимофей Савельевич не знал, следовало ли ему что-то говорить, поэтому он тоже молчал, сосредоточившись на поедании сливового варенья, стоящего перед ним.
Очень вкусно! произнёс наш герой, решив, что похвала кулинарным способностям хозяйки никогда не бывает лишней.
Да, Агей любил именно сливовое варенье, продолжила говорить о покойном муже Софья Михайловна. И даже теперь, когда его со мной нет, я всё равно продолжаю каждое лето варить именно это варенье, хотя сама не особенно люблю сладкое.
Зато, уверен, гости по достоинству могут оценить Ваши кулинарные таланты! произнёс ещё один комплимент Тимофей Савельевич, нисколько не покривив душой.
Это правда, слегка смутившись, сказала Софья Михайловна.
А что же было потом? проговорил Тимофей Савельевич, решив, что настал момент вернуть разговор в прежнее русло. Когда у вас появились деньги, Агей Моисеевич не думал получить второе образование и стать адвокатом?
В этом уже не было необходимости, спокойным тоном ответила Софья Михайловна. Чтобы представлять людей в суде, не нужна лицензия адвоката. Достаточно лишь иметь необходимый объём знаний и опыт. И того и другого у мужа было предостаточно. Он не хотел тратить время и деньги на получение дополнительных бумажек, которые никому не были нужны.
Понятно, ответил Тимофей Савельевич. Но при таком роде деятельности у Агея Моисеевича не могло не быть недоброжелателей, обиженных на то, что он постоянно расстраивал их неблаговидные планы? Наверняка в адрес Вашего мужа поступали угрозы, не так ли? Были ли у него опасения волноваться за свою жизнь?
Вы знаете, сейчас, когда я мысленно прокручиваю время назад, мне кажется, что Агею стоило быть более осмотрительным и не злить некоторых людей. Но тогда муж никакие угрозы не воспринимал всерьёз. Когда после очередного судебного процесса представители проигравшей стороны в сердцах выкрикивали Агею, что он заплатит за то, что сделал с ними, муж воспринимал это лишь как проявление эмоций и ничего более. В расстроенных чувствах мы часто бросаемся словами, о которых потом жалеем. Вы согласны со мной?
Да, абсолютно согласен, кивнул в ответ Тимофей Савельевич. Но одно дело, когда человек просто обнаглел и его поставили на место, указав на неправильность его поступков, а другое дело, когда кого-то доводят до отчаянного положения, отнимая всё, что он имеет. Даже если он заслужил лишиться всего, это не значит, что он смиренно примет это и сразу же начнёт исправляться.
Вы о Ратникове? мигом предположила Софья Михайловна. Да, никто не ожидал, что этот человек способен на убийство! Конечно, он пил и поднимал руку на жену, но никто и предположить не мог, что он может кого-то убить. Особенно жаль ту беременную девушку, которая совершенно случайно оказалась рядом. Бедняжка! У неё вся жизнь была впереди! Только за одно это Ратникову должны были вынести высшую меру наказания! начала распаляться Софья Михайловна.
Ему и так дали максимальный срок, сказал Тимофей Савельевич.
Пожизненное заключениеэто максимальный срок? Расстрел! Вот необходимое наказание для этого нелюдя!
У нас в стране мораторий на применение смертной казни, сухо констатировал Тимофей Савельевич.
Сегодня мораторий есть, а завтра его отменят! Вы этого не исключаете? повысив голос, спросила Софья Михайловна своего собеседника.
Такое возможно, согласился с ней Тимофей Савельевич.
Вот! И те, кто приговорён к смертной казни, получат заслуженное наказание! А пожизненное заключениене такая уж плохая перспектива для падшего человека, который ничего хорошего в своей жизни не сделал. Государство его кормит, поит и предоставляет бесплатное жильё. Заключённым даже жениться разрешено! Найдёт себе жену по переписке и будет плодить таких же отбросов общества, как и он сам! Это Вы называете достойным наказанием за убийство? продолжала кипятиться Софья Михайловна.
Но ведь не исключена вероятность судебной ошибки! И если невиновного человека казнят, исправить её уже не будет возможности! принялся отстаивать правозащитную позицию государства Тимофей Савельевич.
Агей тоже часто об этом говорил, остужая свой пыл, проговорила Софья Михайловна. Но мне сложно поверить, что в случае с Ратниковым была допущена ошибка. Я была на всех судебных заседаниях и сама всё слышала. Этот человек виновен, я в этом уверена!
Да, у него был мотив и желание отомстить Вашему мужу, и даже была возможность это сделать. Но полагаю, Ратников был не единственным человеком, кому мешал Агей Моисеевич? Представьте себе, Софья Михайловна, что Ратникова не существует. Он умер или уехал за тысячи километров от Пименовска и потому не мог совершить это преступление. Кого в этом случае Вы бы стали подозревать? О ком бы подумали в первую очередь, когда узнали, что Ваш муж убит?
Софья Михайловна не торопилась отвечать, хотя было видно, что мысли так и переполняют её. Она помешала ложечкой остывший чай, после чего сказала:
Странно, что Вы задали этот вопрос. Следователь, который вёл дело, только раз спросил меня об этом. Но когда задержали Ратникова, никого уже не интересовали другие подозреваемые. Я и сама запретила себе думать, что на свете мог быть ещё хоть один человек, желавший смерти моему мужу.