Она вновь вложила свою ладонь в его руку, и они прошли через двор, мимо пьедестала и свежей могилы. Где остановились на миг, склонив головы. "Теперь я сам по себе, друг мой. Надеюсь, ты одобришь то, что я делаю."
Они вошли во Дворец, Бригитта первой пересекла мостки. Когда Миклош вступил на них, он наклонился и позвал вниз, в провал:
- Вили, ты там?
Эхо приглушило и исказило ответ.
Миклош сказал:
- Это я, Миклош. Я хочу поговорить с тобой.
Снова глухое-неразборчивое нечто, затем возникла голова великана.
- Да, Мики?
- Есть минутка? Я хотел бы, чтобы ты пошел со мной.
Вильмош моргнул, затем передернул массивными плечами.
На веревочную лестницу, все еще свешивающуюся вниз, он и не глазом не повел, просто встав на кучу обломков и подтянувшись вверх, оказался в самом Дворце, а потом отряхнул пыль.
Миклош и Бригитта повели его в обход обычного маршрута в короткий коридор с бледными тусклыми стенами и неистребимым запахом пыли, там, где были покои принцев - и комната, где ожидало дерево.
"У меня немало времени ушло, чтобы увидеть в нем то, чем оно является, - подумал Миклош. - Сможет ли Вильмош? Но он давно должен был чувствовать нечто, иначе еще тогда выдрал бы корни."
Миклош подошел к занавесу и, не открыв его, услышал внутри голоса. Он остановился. Те, внутри, говорили громко - впрочем, они наверняка говорят от души, а может, даже и заметили, как дрожат стены, когда Вильмош на подходе.
Первый голос точно принадлежал Виктору:
- Мы должны действовать сейчас же, ваше величество, пока не стало хуже.
Затем была Маришка:
- Но я все еще думаю
Ласло прервал ее:
- Я знаю, что ты думаешь. Ты неоднократно это повторяла. Но все зашло слишком далеко. Хорошо. Виктор, пусть стражники принесут масло и факела - и воду. Много воды. Устройте снаружи цепочку с ведрами. Попробуем по крайней мере помешать ему распространяться.
Милош посмотрел на Бригитту, та на него. Пора, сказала она одним взглядом.
- Пошли, - мягко сказал Миклош, махнув Вильмошу.
В этот самый миг из комнаты появился Виктор, увидел их троих и застыл.
- Ты! - выдохнул он, ненависть клокотала в его голосе.
Миклош непонимающе воззрился на него: "ему-то я что сделал?" - а затем чуть не рассмеялся. Конечно, Богиня: это он сделал всем. Смерил капитана ответным взглядом, отчего его чуть не стошнило. С гневом как-то смириться было проще, чем с ненавистью - гнев проходит куда быстрее. Что бы на это сказал Бёльк? "Привыкай, хозяин", или что-то столь же полезное. Миклош взял себя в руки, одарил капитана коротким кивком и вошел в комнату, краем взгляда увидев, как Виктор уходит.
Он встал на пороге. Перед деревом в ряд стояли Ласло, Маришка. Андор и Шандор. Все по очереди повернулись к нему.
- Итак, - проговорил Ласло.
- Доброе утро, брат, - сказал Миклош. Он чувствовал, как сердце колотится в груди, и осознал, что тело его уяснило еще раньше, чем он осознал это умом, что вот оно, решающее противостояние. Он чувствовал, что ладони его дрожат, но заставил себя смотреть прямо
- Доброе утро, - ответил король. - Пора уничтожить эту штуку до того, как она уничтожит Дворец. Полагаю, ты здесь, чтобы нам помочь? - Голос его недвусмысленно говорил Миклошу, что подобного король вовсе даже не полагает.
- Нет, Ласло. Я выяснил, что это Дворцу следует помешать уничтожить дерево.
Теперь задрожали руки Ласло, но Миклош видел, что это от гнева.
- И что же ты намерен делать? - поинтересовался Ласло.
- Я должен защитить дерево, Ласло.
- Понятно.
Миклош повернулся и увидел Вильмоша, который смотрел на дерево широко распахнутыми глазами, словно видел впервые. Миклош вновь повернулся к Ласло.
- Мы защищаем. Если вы не нападаете, не будет никаких причин для противостояния между нами.
Ласло только что не плюнул.
- Миклош, не лицемерь. Не твое.
Миклош ждал, что в нем взбурлит ответный гнев, однако этого не произошло. И проговорил:
- Ты прав. Противостояния не избежать. Просто я хотел бы, чтобы этого не было.
Плечи Ласло расслабились, он чуть улыбнулся.
- Вот здесь, брат, я полностью с тобой согласен.
И когда они смотрели друг другу в глаза, Миклош чувствовал, что именно сейчас, как никогда прежде, они были близки и понимали друг друга. Лицо брата выражало не ненависть и даже не гнев, но печаль, зеркалом отражавшая то, что чувствовал сам Миклош. Ласло, похоже, понял больше, чем полагал Миклош. Он научился не только рубить и колоть, атаковать и отступать, угрожать и договариваться, облагать налогами и отправлять на экспорт. Он понял долг. И, с болью впитывая чувства брата, Миклош осознал, что сам он столь глубоко долга не поймет никогда.
Миклош услышал шум позади, и чары разрушились. Он повернулся и увидел, как весь коридор заполняют стражники, ярко-красная униформа делала их похожими на образы из иного мира, размещенные в бледном полуосвещенном коридоре быстрым взмахом кисти ученика живописца, который никогда не перейдет с грифеля на масло и со штриховки на портрет. Вместо масла и факелов, однако, в руках у стражников были обнаженные мечи. Миклош почувствовал, как сердце его забилось еще быстрее, и пожалел, что молиться ему больше некому.
Из коридора донесся зов Виктора:
- Мы готовы, ваше величество.
- Хорошо, - сказал Ласло. Посмотрел на Миклоша: - Если ты покинешь Дворец и дашь слово не возвращаться, можешь жить и дальше. - Кивнул на Бригитту. - Эта может сопровождать тебя.
Не доверяя собственному языку, Миклош покачал головой. Почувствовал, как Бригитта коснулась его руки.
- Что? - прошептал он.
- Что бы ни случилось, нам нужно быть в этой комнате, когда это случится.
Он кивнул.
Оба сделали шаг вперед. Глаза Ласло пылали как в лихорадке. Шандор оставался спокоен, руки Андора нервно трепетали, и он часто моргал, а голова его чуть подергивалась.
Маришка сказала:
- Ласло, подожди.
Король нетерпеливо посмотрел на нее:
- Да?
Взгляд ее скользил от Ласло к Виктору и обратно, и наконец она проговорила:
- Ваше величество, нам надо поговорить наедине. До того, как здесь что-либо произойдет. Это важно.
Король посмотрел на нее, дважды моргнув.
- Графиня, просто скажите это.
- Полагаю, - медленно промолвила она, - это было бы неудачным решением.
Миклош смотрел на них, словно слуга, который вдруг оказался посреди переговоров господина и госпожи о важных личных делах.
- Я настаиваю, - велел король.
Она снова посмотрела на него, потом на Виктора, потом опять на короля.
- Что ж, хорошо, - сказала она. - Мне не кажется разумным, чтобы ты участвовал в сражении, полагая, что капитан твоей стражи достоин доверия.
Миклош покосился на Виктора, который, хоть и побледнел, но стоял прямо и гневно взирал почему-то на Шандора, и при этом сохранял потрясающий воображения вид, будто ничего и не случилось. Кое-кто из стражников ахнул.
Брови Ласло взметнулись.
- С чего ты так решила?
- У меня есть причины полагать, что он злоумышляет против тебя ради твоего престола. Я лишь недавно получила свидетельства. Знаю, сейчас не лучшее время для этого разговора, но возможно, именно такой возможности он и ждет, чтобы нанести удар. Я чувствовала, что ты должен это знать, а ты сам хотел, чтобы я говорила при всех.
- Это правильно, да, - преспокойно ответил Ласло. - Что ж, если это все
- Все! - вскричала Маришка.
Он удивленно взглянул на нее.
- Маришка, дорогая моя, ты, видимо, узнала, что Виктор вследствие своего рождения стоит не так уж далеко от трона.
- Ты знал? - выдохнула она, словами передав то, что Виктор выразил столь же членораздельно без использования оных.
- Режё побеспокоился, - объяснил король, - чтобы я о таких вещах знал заранее. И конечно, во время подобного кризиса Виктор не мог не подумать, насколько лучше он сам справился бы со всем, нежели способен я. Помнишь историю о бароне и беглом кучере? "Что ж, - сказал кучер, - тогда возьми!" - и исчез в клубах дыма. Думаешь, я поступлю так? Или я должен избавиться от хорошего солдата, как Виктор, просто потому, что он всерьез воспринимает свои обязанности? Нет-нет, все это я прекрасно знал, и послал весточку Хенрику, чтобы армия его точно не поддержала. Подобное всегда случается. Отец мне рассказывал
- Ваше величество, - проговорил Шандор.