- Нет, спасибо.
Он еще немного смотрел на нее.
- Дерево - оно завораживает тебя.
- Да.
- Почему?
- Я уже сказала тебе - оно прекрасно.
- Но никто больше, кажется, так не считает.
- Никто больше на него и не смотрел.
- А. Ну что ж, наверное, еще увидимся.
- Да.
Он вышел в коридор и пошел дальше. Когда проходил мимо покоев Вильмоша, брат позвал:
- Мики!
Миклош просунул в комнату голову. Вильмош лежал на своей громадной кровати, полностью одетый, с тремя подушками под головой.
- Да?
- Ты уже покемарил и так рано поднялся?
- Я и не ложился.
- А. Был занят.
- Да. Иду проведать своего коня.
- Твоего коня? На котором ты сюда приехал? Я слышал, это великолепное животное.
- Да.
Вильмош воздвигся в сидячее положение.
- А можно и мне посмотреть?
- Конечно, Вили, если хочешь.
Великан поднялся, и они вдвоем пошли к конюшням.
- Ты изменился, - сказал Вильмош по пути.
- Правда?
- Я не уверен, как именно. Скажи, Мики, ты правда отправился в Страну эльфов?
- Да.
- Зачем?
- Больше некуда было идти.
- А. - Потом: - И что там было?
- Я понял, кто я такой.
- А.
Они прошли еще немного.
- И кто ты?
- Твой брат.
- А. Да.
Пока они пересекали двор, Миклош бегло взглянул на изваяние Богини Демонов. Подумал о том, что сказал о ней Бёльк, покачал головой. Вильмош шел позади него и молчал.
У входа в конюшню обнаружился кучер Мишка. Он лежал на спине, вцепившись в бутыль, и похрапывал. Когда они проходили мимо, он сказал:
- Принц Миклош.
Принц остановился, повернулся к нему. В полумраке трудно было понять, но кажется, глаза кучера открылись.
- Да? - спросил Миклош.
- Отличный конь.
- Да, - сказал Миклош.
Они вошли в конюшни и быстро обнаружили Бёлька в просторном стойле. Миклоша охватило странное чувство нереальности, когда он смотрел на коня. Словно конюшня и стойло была частью одной картины, а Бёльк - частью другой, и масштабы не совпадали. Бёльк как-то казался больше, чем все его окружение, но больше не так, как Вильмош; это было нематериально.
- Добрый вечер, хозяин, - проговорил скакун-талтош.
- Привет, Бёльк. Тебя тут хорошо обихаживают? - он быстро покосился на Вильмоша, который смотрел на коня, сведя брови.
- Вполне прилично. Я предпочел бы оставаться на воле, но понимаю необходимость быть здесь, пока ты общаешься с братом.
Миклош нахмурился. Не почудилось ли ему легчайшее неодобрение в голосе Бёлька?
- Если хочешь, я выведу тебя за ворота, чтобы ты смог отправиться куда пожелаешь.
- Спасибо, хозяин, но лучше я пока останусь с тобой.
- Хорошо. Скажи тогда вот что: что мне делать, если я чувствую одно, но считаю, что должен чувствовать другое? Чему верить?
- Верь своим мыслям, если считаешь правильно. Верь своим чувствам, если инстинкты твои верны.
- Отлично, - проговорил Миклош. - А как понять, что верно и правильно?
Бёльк отвернулся.
- Мики? - голос Вильмоша был мягким и неуверенным.
- Да?
- Мики, этот конь говорит?
- Да, Вили.
- Это конь-талтош?
- Да.
- Я и не думал, что они есть на самом деле.
- Я тоже, Вили.
- И он твой?
- Он решил пока остаться со мной.
- Почему?
Миклош вздохнул.
- Если бы я это знал, Вили, я бы понял кучу вещей, которые мне безусловно следовало бы знать.
Вильмош кивнул, хотя вид все еще имел несколько озадаченный. Бёльк не ответил.
- Кормят нормально, Бёльк? - спросил Миклош.
Жеребец рассмеялся.
- Ты помнишь, как я питаюсь, хозяин. Еды всего ничего, но это лучшее, что я могу получить сейчас.
- О, - ответил Миклош.
- Я почти могу его понять, - проговорил Вильмош.
- Да, - сказал Миклош, - я тоже.
Когда они возвращались во Дворец, Миклош произнес:
- Лаци мне рассказал, что у тебя возникли сложности, когда ты пошел выдирать корни того дерева, которое вроде как растет в моих старых покоях.
- Да.
- Какие именно сложности?
Вильмош вздохнул.
- Не знаю, Мики. Просто в них нечто такое не знаю.
- Ты решил, что они - Миклош помешкал. - Прекрасны?
- Прекрасны? Нет, не то. Они казались такими целеустремленными. Не могу объяснить.
- Ладно. Не хочешь попробовать еще раз?
Они вошли во Дворец.
- Я подумаю.
- Хорошо, Вили. Мы об этом еще поговорим.
Вильмош направился к себе в комнату. Миклош, помешкав, повернул к погребу - посмотреть, как там поживает Аня. Она всегда была его любимицей.
Поздно ночью Миклош, все еще не в силах уснуть, вернулся в свои старые покои. Поставил лампу на пол и медленно подошел к дереву.
- Скажи мне, дерево, - прошептал он, - почему ты прекрасно? Как мне на тебя посмотреть, чтобы увидеть твою красоту? Можешь сказать?
Дерево безмолвствовало.
Принц подошел и взялся за один из листьев. На ощупь вроде бархата, но прохладный, и куда крепче, чем казался. Он поднес лампу к листу и изучил прожилки.
- Почему ты растешь в МОЕЙ комнате, дерево? Ты как-то связано со мной? Я должен вскарабкаться по тебе за пределы Дворца, пока не смогу ходить меж звезд? Ты это собой представляешь, дерево? Лестницу в страну богов?
Он отступил и поднял лампу, изучая верхушку, которая уже царапала потолок. Дерево раскачивалось, словно танцевало, так вдруг показалось ему. А потом Миклоша посетило внезапное видение танцующей Бригитты. Танцующей лишь для него одного, медленно, ее вытянутое лицо оставалось печальным, а глаза-омуты манили. Ощутив прилив чувств к нужным местам организма, он улыбнулся собственным фантазиям.
Однако раскачивающаяся верхушка дерева привлекала его внимание - своим движением, своим танцем, своей красотой.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Листья становились чуть толще, а ствол, скрытый за зеленой порослью, начал раздаваться вширь. Нападение на корни не остались незамеченным, как полагали нападающие. Неразумное растение, похоже, знало, что ему угрожают. И чтобы остаться в безопасности, оно выпустило несколько отростков-корней в стороны, надеясь найти еще почву, если вдруг корни внизу окажутся повреждены.
Оно продолжало расти, но медленнее. Верхушка уже терлась о потолок. Оно казалось слишком большим для того помещения, где выросло.
Но это не мешало ему продолжать расти.
ДЕСЯТЬ. ЧАРОДЕЙ
Шандор сидел в Главном чертоге, оглаживая бороду и размышляя о минувших годах. Иногда он буквально слышал, как они текут мимо как Река, пока он стоит на островке посредине. А иногда, вот как сейчас, время словно останавливало свой бег и задерживало дыхание, выбирая, в каком направлении двигаться.
Время от времени силы, которые движут события, что вскоре станут историей, входили в сферу его влияния. Тогда он мог отложить забавы и игрушки и знать, что если подтолкнуть здесь и придержать тут, именно ОН определит судьбу королевства.
Начало всего этого потускнело так, что уж и не вспомнишь. Он знал, что его отправили в паломничество за горы, но мало что о тех годах удержалось в его памяти - и еще меньше у тех, кто знал его. Никто, за вычетом Режё, уже и не помнил, что он не родился в Фенарио, но для советника короля это ничего не значило. Шандор, один из немногих избранных для похода в Страну эльфов, родился в деревне к югу от Фенарио. Его, вместе с еще несколькими мальчиками и девочками, послали туда, как делали каждый год, надеясь, что через несколько лет один из избранных вернется и станет у них главным жрецом. Так всегда бывало. Но из тех многих, кто так и не вернулся, кое-кто попросту предпочел не возвращаться; с Шандором вышло именно так. Он уже не помнил, что именно увидел, когда пересек горы Фенарио, но помнил, что почувствовал тогда. И по-прежнему чувствовал именно это. Здесь был его дом.
- Стареешь, Альфредо, - пробормотал он на своем родном наречии. - Тебе еще столько надо сделать, ну или хотя бы подумать об этом.
Дерево.
Что же с ним такое? Оно завораживало и занимало его, первый случай за столько неважно! Но как такое возможно, что оно неуязвимо для могущество? Как так получилось? Он видел слишком много зим, чтобы ощущать страх, охвативший молодого короля - в этом мире нет ничего столь безотлагательного, каким это считают молодые. И все же оно было загадкой; загадкой, которую он, Шандор, должен суметь решить.