Тем же Могуществом Миклош разрезал ствол на восемь равных частей. Сложил их бок о бок и сосредоточился еще сильнее. Использовать Могущество эльфов для разрушения - нелегкая задача, но для созидания - еще труднее. По крайней мере, для созидания того, чему надлежит какое-то время просуществовать.
Было Могущество, и Тропа в его сознании, и Исток, откуда текло Могущество. Требовалось лишь понимание: строгие, незыблемые правила использования. Правила, которые надлежало помнить безошибочно и применять беспромедлительно.
Спустя три трудных, изнурительных часа он снова улегся на землю, вконец обессиленный. Солнце давно село, но он едва это заметил. Он даже не знал, получилось у него или нет. Завтра узнает. А сейчас ему нужно поспать.
Наутро он проверил плот. Скованные могуществом эльфов, бревна эти могла разделить лишь его воля. Миклош подтащил плот к Реке (дракон все еще был там). На воде держится. Прекрасно, теперь шест.
Вытолкнув плот обратно на берег, он нашел тонкое деревце и легко срезал его. Затем ножом, которым соскабливал щетину, срезал со ствола мелкие отростки и веточки. Годится.
А теперь главный вопрос: настолько ли он умелый плотогон, чтобы проплыть мимо дракона? Или, иными словами: позволит ли дракон ему такое?
Размышляя над этим, Миклош услышал громкое "хлюп" - на удивление громкое, учитывая гул и плеск самой Реки. Причину этого "хлюп" он не видел, зато ее явно видел дракон: щупальца его насторожились, а голова с шеей развернулись куда-то по течению Реки.
Миклош поднялся, нерешительно шагнул вперед, но передумал. Голова дракона развернулась к берегу. Что бы там ни приближалось, приближалось оно по земле. Потом он услышал другой звук. Сам не поверил, но это был человеческий голос, который что-то орал.
Вот, еще раз. Слов Миклош разобрать не мог, но кажется, голос этот был ему знаком.
Помимо собственной воли он двинулся в сторону дракона. Быть не может
В сотне футах от дракона он увидел: да, еще как может. Остановился. Он мог бы крикнуть, но язык его примерз к нёбу. Какая-то рассудочная часть на задворках сознания заметила: так вот что значит, "парализовало от ужаса", даже не думал, что это так буквально.
А его брат Вильмош теперь находился достаточно близко, но смотрел лишь на дракона. Он прокричал:
- Ну ладно, тварь, начнем. Чур, я первый.
Его массивный кулак взметнулся. Вспышка. Миклош, пораженный уже сверх всякой меры, ощутил присутствие Могущества.
Ощутил его и дракон. Дернулся и заревел, а хвостом так взбаламутил реку, что поднятые волны сбили Миклоша с ног, хотя он не вошел в Реку и по колено.
Привстав, Миклош услышал источаемый Вильмошем поток ругательств в адрес чародеев в целом и Шандора в частности, и увидел, как брат раздраженно швыряет что-то дракону в голову. Дракон удивился. Но нисколько не пострадал и ринулся на Вильмоша с проворством, какого в такой туше и не заподозришь. Миклош на миг испугался самого худшего, но вот брат вынырнул из Реки, проплыв ПОД драконом. Спиной к Миклошу, он стоял по пояс в воде; сил Вильмоша хватало, чтобы выстоять против течения, по крайней мере, какое-то время.
Миклош хотел было окликнуть его, но побоялся, что отвлечет Вильмоша от более важной задачи, и побежал навстречу сам.
Он был в полусотне футов, когда Вильмош прыгнул на спину дракону, крича:
- Я обещал свернуть тебе шею, и клянусь Богиней Демонов, так и будет!
Даже его могучие руки не могли охватить толстую шею дракона, однако он вцепился в одно из больших щупалец, стиснул его, перекрутил и дернул.
Дракон пошатнулся и рухнул в воду. Миклош замер, потом покачал головой и двинулся вперед уже шагом. Лицо его было мокрым - но от воды из Реки, от пота или от слез, он не знал.
Вильмош поднялся из воды. Поднялся и дракон, нависая над ним. Он сразу же заметил цель, и голова его метнулась вперед. Вильмош уклонился и быстро выкатился на берег. Дракон прыгнул следом.
Вильмош развернулся, словно что-то потеряв, и снова уклонился, разминувшись с драконьими клыками. Впрочем, клыки не были единственным оружием твари: коготь размером с самого Вильмоша мелькнул в воздухе - слишком быстро, чтобы его уловил человеческий глаз, однако Вильмош каким-то чудом избежал и этого удара и отступил, продолжая что-то искать на земле. И вот дракон оказался между двумя братьями.
Миклош снова побежал, и когда он был в двадцати футах, дракон опять ударил когтистыми лапами - одной, потом второй. Вильмош вскрикнул. Миклош тоже заорал.
Снова ударила голова дракона. Земля вздрогнула; тварь снова не достала цель. Миклош увидел брата, грудь окровавлена, а над головой Вильмош взметнул валун в половину собственного роста. На миг взгляды их встретились; Миклош увидел, как глаза брата удивленно распахнулись, а потом Вильмош изо всех сил обрушил валун на голову дракона.
Все тело твари содрогнулось, шея ударила Вильмоша в грудь и отбросила на середину реки, где он забарахтался, сражаясь с течением. Миклош ринулся к нему, а потом краем глаза засек, как хлыстом взмывает драконий хвост. Удар задел его, он почувствовал, как летит по воздуху, и даже успел удивиться, как это у него ничего не болит - а потом на него бросилось дерево, как будто пыталось поймать его и не дать упасть на землю.
Никогда Миклош не видел подобной стены, ее словно составляли миллионы крошечных пушистых штуковин, которые ох. Ну да, это небо. Он моргнул. Еще раз и еще. И понял, что желудок его очень, очень хочет вывернуться наизнанку. Миклош был уверен, что если его вырвет, ему сразу станет легче. Он перекатился на живот и приподнялся на руках. Если его хватит но тут земля бросилась на него, примерно как раньше дерево. Он успел подумать: хорошо, что я не попробовал встать на ноги.
Когда он очнулся снова, в глазах уже не мутилось, но чувствовал Миклош себя по-прежнему хреново. Перевернулся на спину - просто проверил, хватит ли его на такое. Стало не больнее, чем было. Судя по небу - либо раннее утро, либо поздний вечер, все зависит от того, в какую сторону обращено его лицо. Миклош решил поискать взглядом реку. Решить он успел, но и только.
Ночь. Пора спать, решил он.
И заснул.
Миклош не знал, сколько миновало дней, но в конце концов он обрел способность управлять собственными членами. Подполз к ближайшему дереву и, опираясь на него, поднялся. Кажется, это то самое дерево, которое его поймало. Он не стал искать на нем следов этого подвига, опасаясь, что может ведь и найти. Заковылял к реке: во-первых, проверить, способен ли он самостоятельно идти, во-вторых, вымыться и выстирать одежду. Кажется, дня два или три назад он это уже делал.
Миклош искупался в Реке. Ниже по течению в воде валялась туша дракона, на ней пировали джареги. Ни следа Вильмоша. А ведь не будь у стервятников драконятины в изобилии, подумал он, беспомощному мне бы тут не выжить. Миклош вздрогнул.
Выстирав одежду и развесив ее на ветвях, он разжег костер. Достал свой ножик. Снова призвал могущество, и вскоре перед ним появилась норска. Он одним ударом убил зверька, снял шкурку и зажарил тушку над огнем. Съел все мясо и большую часть жира.
Потом снова искупался, позволив ветру и огню высушить его, и надел тряпье, которое некогда носил Миклош, принц Фенарио.
Добыв из мешка точильный камень, он выправил лезвие ножа и убрал и то, и другое обратно в мешок. Затушил костер и вернулся к плоту. Взял вырезанный шест, стащил плот на воду и осторожно направил по реке, мимо туши дракона. Пара джарегов зашипела на него. Он зашипел в ответ.
Дракон и джареги вскоре скрылись за излучиной Реки.
Впереди его ждал Дворец.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Одна капля крови, просочившаяся вглубь перекрытий Нет, не надо слишком заострять внимание на этом факте. Есть строгий предел того, насколько можно винить в происходящем какой-либо катализатор. Вопрос в ином: а мог ли быть иной катализатор? А был ли катализатор вообще необходим?
Во Дворце есть нечто, изначально в него встроенное. Как? Возможно, когда возводили Дворец, Река принесла из Блуждающего леса некое бревно. Возможно, Дворец просто стоит слишком близко к Реке, берущей начало в Эльфовых горах. Возможно, такова суть самого Дворца. Возможно, все это неразделимо.
Как бы то ни было, во Дворце есть нечто. Оно ждало, подобно семени, должного часа, чтобы дать росток. Назовем его - семенем. Два года назад капля крови коснулась этого семени, и нечто начало происходить. Небыстро и никоим образом не очевидно. Однако оно начало расти.