Внезапно волк прыгает с того места, где находится. Прыжок оказался очень мощным для его облезлого и худого вида. Ева успевает во время разжать пальцы, и жёлтые клыки клацают в нескольких сантиметрах от её запястья.
Клац и снова ничего нет. Где-то в дальнем углу, отвернувшись от всех, довольно урчит серый комочек.
Он мне чуть руку не оттяпал! В глазах и голосе Евы не испугвосхищение.
А что ты хотела, чтобы он тебе спасибо сказал? Знаешь поговорку: сколько волка не корми Алексей обнимает Еву за плечо. И ведь никакой благодарности и любви к тем, кто его кормит.
Ему не за что благодарить и любить! Он не просил, чтобы его мать застрелили, а его притащили сюда и заперли в четырёх стенах. Ему не за что нас любить! Голос Евы становится низким и мрачным. Она отворачивается от клетки и идёт к крыльцу. Пойдём уже, есть хочу, как волк.
***
Помещение избушки просторное, но чересчур мрачное. Свет исходит от жёлтых мерцающих светильников, развешанных по бревенчатым стенам. Стилизация под охотничий домик сделана с явным перебором. Повсюду стоят, висят и лежат чучела животных и птиц. Уже у входа их встретил стоящий на дыбах медведь с разинутой пастью. Так себе приветствие. Нельзя представить, чтобы эта злобная пасть произнесла «Добро пожаловать», скорее здесь напрашивается возглас « Ну что, бляди, вот вы и в моей берлоге. С кого начнём?».
Ещё одна медвежья шкура распласталась у барной стойки. На стене висит морда кабана с огромными белыми бивнями. Ещё одна волчья морда раззявила пасть, прямо на столом, за который им предложил сесть, похожий на мясника официант с закатанными рукавами белой рубахи и бардовом фартуке.
В кафе с десяток столов, за двумя из которых парочками ужинают мужчины, видимо проезжающие дальнобойщики. Они у же сделали заказ и ожидают его приготовления. Алексей продолжает изучать морды животных, которые смотрят на него своими мёртвыми глазами. Неужели кому то доставляет удовольствие обедать в компании этих мумий» думает он.
Голодная Ева тем временем, намазывает масло на второй ломоть белого хлеба.
О чём задумался? спрашивает она, с аппетитом пережёвывая хлеб.
Думаю, что нет большего кощунства, чем заставлять этих бедных животных смотреть, как пожирают их собратьев.
Ничего, они уже привыкли. Это только поначалу страшно и неприятно! хмыкает Ева.
А ты циничная.
Ха-ха-хаэто кто сейчас сказал? Что с вами происходит, Алексей Васильевич? Вы становитесь не в меру сентиментальным.
Есть с чего. Знаешь, в последнее время я часто замечал за собой, что перестал ощущать чувство голода. Когда был молодой, был вечно голодным до всего, до пищи, до денег, до женщин. Потом вдруг всего этого стало в достатке и чувство голода пропало. И мне вдруг стало его не хватать. Сначала я не понимал и даже задавал себе вопрос: «Ну чего тебе ещё надо?». А потом вдруг понял, мне не достаёт именно этого чувства. Без него всё становится серым и пресным. Наверное, чтобы его ощутить, нужно почувствовать близость какой то возможной потери, потери чего то дорогого. Сейчас я очень голоден. И я счастлив. Вроде бы с чего? На фирме неприятности, друзья гибнут, надо мной нависла опасность, а я счастлив, как давно уже не был. Счастлив и голоден. У меня прямо слюни текут.
Его глаза горят, а рука под столом снова нащупывает коленку Евы и ползёт по ней вверх.
Не знаю, о чём ты говоришь. Я бы как раз мечтала, хоть ненамного утолить этот непрекращающийся голод.
Внезапно он видит боль в этих глубоких зелёных глазах, и его рука на колене сжимается сильней.
Ева, я не знаю, что со мной происходит. Я влюбился как пацан. Скажи, я бы смог утолить твой голод? Ну, хотя бы в перспективе?
Не знаю. Чтобы узнать, мне нужно проглотить тебя полностью, как удав глотает кролика. Она хищно улыбается, обнажая острые зубки. Но ты ведь не дашь себя проглотить. Мало кто пойдёт на это добровольно.
Ты меня уже проглотила.
Нет, я не уверена, что хочу этого. У тебя есть жена, любимая работа, взрослые дети. Это было бы слишком негуманно.
Поздно! Ты поздно задумалась о гуманности. Кролик уже начинает перевариваться в чреве удава. Теперь обе его ладони шарят под столом. Они гладят её бёдра, колени, нежно обхватывают миниатюрные лодыжки.
Если бы это было так, я бы не ощущала голода. А пока я попробую насытится этой олениной. Она потирает руки в предвкушении, глядя, как, официант ставит перед ней дымящееся жаркое.
Алексей обиженно уткнулся в тарелку с дымящимся стэйком. Но постепенно чувство голода берёт своё, и вот он уже жадно режет этот налитый кровью шмат мяса, откусывает большой кусок, давит его сильными челюстями, протыкает зубами, чувствует, как рот наполняется тёплой кровью. Волчья голова, смотрит на него с завистью, из открытой пасти прямо к нему в тарелку тянется ниточка слюны. «Шиш тебе, это моё» говорит он про себя давясь следующим куском.
Она уже обманула сильный голод хлебом и теперь может позволить себе есть не спеша, смешливо поглядывая на Алексея, которого словно неделю не кормили.
Обиделся?
Алексей не отвечает, будто полностью сосредоточенный поглощением пищи. Она смотрит, как ходят его желваки, от напряжения набухает синяя жилка на лбу, лицо краснеет, лоб покрывается испариной, это её смешит.
Все обиженные мужчины превращаются в маленьких детей.
Ты у нас большой знаток мужчин мычит он набитым ртом. Тебе не нужен один, тебе нужны сразу все
Если ты хочешь обидеть меня, то это бесполезно! веселится она, говоря на подъёме.
Что тыкак может кролик обидеть удава.
Ты не кролик, скорее волк. Такой же одинокий и злой как тот в клетке. Всю жизнь всё самомуэто тяжело.
Он поднимает на неё отяжелевший взгляд. Его губы и подбородок обильно умазаны соусом. Она берёт салфетку и лёгкими движениями несколько раз проходится по его губам. Увидев нежность во взгляде зелёных глаз, он начинает успокаиваться и размякать.
Если я и волк, то вот этот он тычет пальцем на висящую сверху морду чучела. Во мне уже ничего не осталось, кроме ватной набивки.
Зря! Тебе сейчас как никогда нужна форма. На тебя объявлена охота, господин волк. Она берёт ещё одну салфетку и снова нежно вытирает ему губы.
Вот только непонятно, какой зверь может охотиться на волка. Неужели человек?
Такой же волк, который внезапно ощутил свою звериную природу, почувствовал запах свежей крови. Ева поднимает бокал и делает маленький глоток тёмного вина.
Не могу поверить, что всё это делает он. Алексей крутит в руке нож. Чего ему вдруг не хватило. Почему Ванька и Тимур?
То, что это он, лично для меня очевидно. Почему, зачем и как, пока до конца не понятно. Хотя. Есть кое-какие догадки. Ты знаешь этого человека больше двадцати лет. Был знаком с ним с ранней юности. Может быть у тебя появятся какие-то версии?
Алексей морщится и косится на оскалившуюся морду волка.
Месть? Вряд ли. Он слишком хладнокровный, чтобы убивать ради мести. Тем более Иван и Тимур, это совсем не те люди, которым можно мстить.
Ну а если предположить, что целью являешься ты. Как ты думаешь, ему есть за что мстить лично тебе?
***
Он вглядывается в зелёный зрачок, ныряет в него, словно в прозрачную морскую воду и перед его глазами чётко всплывает картинка. Чёрное вечернее платье, задранное на спину, белые локоны, разметавшиеся по кожаной обивке кресла. Она стоит опёршись о спинку кресла , которое чуть поскрипывает, скользя по ламинату с каждым его движением. Каждый толчок двигает её вместе с тяжёлым креслом к огню, разгорающемуся в камине. Ещё несколько сильных толчков и огонь уцепится за белые пряди, побежит по ним искрами, начнёт плавить их собирать в комок. Они на вершине экстаза. Она уже ничего не боится и орёт во всю глотку, несмотря на то, что за стенкой её пьяный муж вальяжно развалясь на стуле рассказывает очередной анекдот, или байку из жизни. Спасает кавказский певец, который горланит «Рюмку водки». Пой громче азербайджанский Паваротти, заглуши соло, исполняемое в каминном зале. Финальный толчок, он тихо стонет, вливаясь в хор, со всей мочи сжимает её пухлые ягодицы. Священная жидкость вытекает из него, со сладкой пульсацией, наполняет презерватив.