Что за история?
Убийство! Четвёртого партнёра по бизнесу убили. она говорит это уверенно работая ножом и вилкой и прожёвывая кусок вкуснейшей рыбы.
Чушь! Не может быть. Четвёртый партнёр умер от инфаркта. Кто тебе сказал, что его убили? Кто-то из них?
Ты знаешь, я плотно пообщалась с каждым из них, она бросает на Семёна многозначительный взгляд, словно хочет подчеркнуть, насколько тесно она общалась с соучредителями «Олимпа». Каждый находил в факте смерти Ивана какую-то неправильность. Нет никто не говорил об этом прямо, мы вообще с ними прямо ни о чём не говорили. Я собирала эти факты по кусочкам из разговора с каждым. Но это конечно были домыслы, далёкие от истины. По крайней мере, эти домыслы заставили меня загореться. Если мне что-то интересно, я буду носом землю рыть, но докопаюсь до истины. Правдами неправдами я очутилась на месте трагедии. И там я обнаружила неопровержимые улики того, что Ивана убили. Его просто закрыли в парилке, где он умер если бы не от инфаркта, то от перегрева, или обезвоживания. Тот кто это сделал поступил со своим товарищем очень жестоко.
Послушай, всё, что ты говоришь, похоже на фантазии девушки, которая перечитала детективов.
Ты угадал! Я очень люблю детективы и в своё время читала их запоем. Благодаря детективам во мне и пробудилась эта страсть, что-то искать расследовать. Знаешь, в старости я бы хотела быть этакой миссис Марпл. Может быть, именно эта страсть к поискам интересных фактов, связываниям их в логическую цепочку и сделала меня востребованной на рынке.
И какой же продукт ты даёшь рынку? Семён машинально пытается отрезать кусок бифштекса, при этом, не сводя глаз с Евы.
Мой продукт это инсайдерская информация. Я тот человек, который может добыть её в короткие сроки и имеет весь необходимый для этого арсенал. она гордо вскидывает голову, позволяя Семёну оценить малую часть арсенала, выпирающего из под белой блузки. А что касается фантазий, моя жизнь настолько насыщенна и интересна, что мне нет необходимости что-то выдумывать. Если ты мне не веришь, мы можем вместе съездить на заимку, и я продемонстрирую тебе все факты. Только нужно поспешить, возможному преступнику уже должны быть известны результаты моего расследования и он попытается уничтожить улики.
Зачем уничтожать улики, когда можно просто убрать свидетеля. Это же азбука детективных романов.
Весь вид Семёна, который выпрямился, подобрался на стуле, показывает, что он заинтересован, несмотря на скептицизм, который он пытается продемонстрировать.
Думаю, что это маловероятно. Официальная гипотеза инфаркт обеспечивает железобетонное алиби. Вряд ли кто-то будет рисковать, устраняя свидетеля, которому не удастся ничего доказать.
Ну хорошо, допустимдопустим, что так и было. Что дальше? Что ты планируешь делать с этой информацией?
А дальше начинается интересный захватывающий детектив, концовка которого ещё никому не известна. Поднятый бокал закрывает всё её маленькое личико и только глаза, эти зелёные глаза над обрезом стекла затемнённого бордовой жидкостью смотрят на него в упор. Они зовут, приглашают в игру.
И ты в этом детективе собираешься играть роль миссис Марпл?
Нет, миссис Марпл была старушкой, и потом, у неё не было напарника. Я буду Шерлоком Холмсом, а тебя приглашаю стать доктором Ватсоном.
Семён опускает глаза в тарелку и ковыряет вилкой бифштекс, который уже давно потерял товарный вид.
Знаешь, Ева, я не романтик и не искатель приключений. Меня больше интересует практическая сторона дела. И это не только вопрос материальной выгоды, но ещё и чести. Я не хочу ввязываться в сомнительную авантюру, грозящую разрушить мою карьеру.
Если разрушится структура «Олимпа», вместе с ней автоматически разрушится твоя карьера. Ты же понимаешь, что смерть учредителя не может обойтись без последствий. Мне кажется, что сейчас самое время подумать о взлёте твоей карьеры. Если безопасность всей фирмы под угрозой, кому, как не шефу безопасности выходить на первый план?
С чего ты решила, что безопасность «Олимпа» находится под угрозой? Пока что я обнаружил только одну угрозу и ей являешься ты.
Послушай Семён, есть всего три человека. Три человека, которые были тогда на заимке. Эти три человека хочешь того или не хочешь, заинтересованы в смерти Ивана, так как у них есть общий бизнес. Сама по себе смерть Ивана ничего не решает, но если предположить, что это первый шаг, или пробный шар, тогда всё проясняется. Пока что ситуация «четыре минус один». У Ивана было пятнадцать процентов акций, поэтому существенно на расстановку сил это не повлияет. Если предположить, что в недалёком будущем станет «четыре минус два». Это уже серьёзно. Если фирма не упадёт, то серьёзно зашатается. Всё зависит ещё от того, кто будет вычитать. Если это будет Алексей, ему хватит всего одного хода. А если вычтут самого Алексея?
Возникает пауза, во время которой Семён продолжает рассматривать растерзанный, но так и не распробованный им бифштекс.
Попробуй, это очень вкусно. Вилка с аккуратным кусочком форели оказывается возле его губ. Он поднимает глаза и видит её возбуждённо горящие глаза, и озорную улыбку на тонких губах.
Давай, просто открой ротик, шепчет она, словно мать, уговаривающая ребёнка проглотить ложку рыбьего жира.
Он открывает рот и сжимает мягкую плоть между верхним нёбом и языком. Она медленно достаёт вилку из его рта.
Ну как?
Очень вкусно! он чувствует как на языке тает рыба. Он чувствует ещё что-то. Это умопомрачение. Неужели он ввяжется в эту авантюру? Что он делает? Ради чего он это делает?
Для начала мы съездим на заимку. Я должен сам убедиться в том, что ты говоришь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
«Проститутка!»
«Шлюха!»
«Шалава!»
Как часто ей приходится слышать эти, брошенные в сердцах слова в свой адрес. К этим определениям своей личности она уже привыкла. Она относится к ним так же, как если бы её называли милой феей, или балериной Большого театра. Ни к тем, ни к другим она не относится, поэтому и обижаться на это глупо. Гораздо больше проституток и шлюх ей довелось встречать в мире мужчин. Мужчин, которые хотят показаться сильнее, но при этом лижут задницу тому, кто выше их по иерархической лестнице;
мужчин, которые стремясь к карьерному росту, подставляют задницу своему боссу, мечтая, что через какое-то время смогут трахать своих подчинённых;
мужиков, которые как продажные шлюхи мечутся от одного влиятельного покровителя к другому; которые разрываются между каблуком жены и каблуком любовницы.
Больше всего ей отвратительна эта показуха с помощью которой, мужики хотят казаться мужиками. Они качают мышцы, отращивают бороды, они учатся в престижных вузах и покупают дорогие иномарки. Но очень малая часть этих самых мужчин может представлять хоть какой-то интерес. Большинство из них представляет собой только проекцию. Плоское изображение, которого не видно в профиль.
Да, иногда, встречаются настоящие. Сложные и глубокие. Такие, чаще всего, не от мира сего, и с ними тоже не просто найти общий язык. Но они настоящие, не пластиковые. Это не ширпотреб, который растиражирован глянцевыми журналами. Таких редко встретишь на улице.
Еву с детства тянуло к мужчинам. Её притягивали не только их гендерные признаки. Ей нравились настоящие мужчины, которых детское воображение рисовало не иначе, как идеальных. Ещё ей нравились мужские увлечения и игры. Какое-то время ей даже казалось, что она должна была родиться мальчиком. Но внешность и хрупкое строение тельца, на которое она часто смотрела в зеркало, говорили, что она всё-таки девочка. Ей были ненавистны эти бантики рюшечки, розовые сумочки и куклы. Почему, если она девочка, то обязана носить эти белые колготки, заплетать косички, постоянно хныкать, чтобы показаться слабее, чем она есть на самом деле. Почему она не может носить рваные джинсы, и играть в войнушку. Ответ на этот вопрос вскоре нашёлся. Потому что тогда ты станешь изгоем и среди мальчиков и среди девочек. Ты выпадешь из общества, в котором девочкам и мальчикам нужно выглядеть и вести себя соответствующим образом. В конце концов нужно же их как-то различать. Она вместе с белым передником и бантиками носила личину девочки-конфеточки, но это было так же тяжело, как быть облечённым в чужую шкуру. Нет, это не были ранние признаки латентности, в этом плане она была вполне нормальной. Даже через чур нормальной. Она с малых лет фантазировала и представляла, что там у них в штанах, пыталась вычислять размер потенциально члена по росту, или размеру носа. Она одна из первых в своём возрасте попробовала мужика, если его было можно так назвать, и уже тогда её постигло первое разочарование. Уже тогда она вдруг поняла, что они совсем не идеальные. По крайней мере, не все. Уже на первом курсе московского института стали и сплавов она поняла, что идеальных вообще нет, по крайней мере среди сверстников.