Нет!.. Вы не имеете права выходить в отставку Я слишком привязана к вам Будем говорить начистоту
Всей фигурой она подалась вперед, глаза ее блестели, голос дрожал, исходившая от нее энергия совсем не вязалась с хрупким обликом.
Я слышала, что на некоторых военно-воздушных базах, когда в результате несчастного случая погибает пилот, все другие пилоты немедленно поднимаются в небо доказывая тем самым, что они не являются заложниками судьбы. То же самое и с вами. Вы должны реагировать негативное поведение недостойно вас!
Вдруг она прекратила его увещевать и сделалась мягкой, почти нежной.
Не думайте, что я не понимаю Вы переживаете тяжелый период, но вы не одни Я рядом!
Она тут же спохватилась и покраснела.
Мы рядом, Робер и я, мы вам поможем выкарабкаться.
Спасибо, Люсетта! Спасибо за все!
И всем своим видом выражая непритворную благодарность, в душе он повторял про себя: «Спасибо, что протянула мне руку помощи. Спасибо, что подбиваешь меня на это путешествие, что веришь и заставляешь верить других, что это ты меня уговорила. Спасибо за твое невольное соучастие».
Он снова вздрогнул, услышав звонок в дверь.
Это должно быть, Робер,предположила Люсетта.Он мне сказал, что постарается заехать.
Оставив гостью в кабинете, Филипп пошел открывать дверь.
Это был не Робер!
Глава 4
Звонивший был молод, роста ниже среднего, с маленькой круглой головой, посаженной на тонкое, как спичка, тело, светлыми, аккуратно приглаженными волосами, тонкими губами и наглым взглядом, смотревшим из-за квадратных очков в позолоченной оправе.
Месье Сериньян? Офицер полиции Шабёй.
С надменным видом важного сеньора он предъявил свое удостоверение.
Мне поручено расследование несчастного случая, происшедшего с мадам Сериньян.
Внешне он вполне соответствовал моральному облику, начертанному Люсеттой.
Мои друзья ввели меня в курс дела,сказал Филипп.Проходите, пожалуйста
Повторять приглашение не потребовалось. Полицейский уже решительно направился к открытой двери единственной освещенной комнаты, оставляя на чистом паркете следы мокрых подошв и лужицы воды, стекавшие с его пальто из плотной шерсти.
Так, так,воскликнул он,мадемуазель Тернье! Я не рассчитывал так скоро вновь встретиться с вами.
Я тоже,бросила Люсетта не очень любезно.
Я приехал без предупреждения
Шабёй сощурил глаза и, с хитроватым видом взглянув поочередно на каждого из своих собеседников, пробормотал:
Наверное, мне следовало связаться с вами?
Это неважно,отрезал Филипп.Главное, что вы меня нашли.
Я все же пытался до вас дозвониться
Я отключил телефон, чтобы не беспокоили.
Чтобы не беспокоили,повторил Шабёй, не сводя глаз с Люсетты.Вот, вот, все объясняется.
Манеры этого пижона уже начинали раздражать Филиппа. Он с трудом подавил гримасу недовольства.
Напоминаю вам, что месье Сериньян только что потерял жену. Вам бы следовало быть покороче.
Полицейский не оценил внезапного вмешательства Люсетты и посторонился, освобождая дверь.
Я не хотел бы отнимать у вас время, мадемуазель.
У меня полно времени, господин офицер полиции. Их взгляды встретились, и он первый отвел глаза. На его щеках выступил слабый румянец, губы поджались, образовав одну тонкую нить.
Я желаю побеседовать с месье Сериньяном без свидетелей, мадемуазель,заявил он, наконец, с трудом сохраняя самообладание.
Так бы сразу и сказали, господин офицер полиции. Удовлетворенная своей победой, она небрежно повернулась к нему спиной и сказала Филиппу:
В таком случае я убегаю.
Филипп проводил ее в прихожую, и, когда помогал ей надеть плащ, она шепнула ему на ухо: «Что я вам говорила? Только не позволяйте этому идиоту давить на вас».
Затем нормальным голосом, сказала:
До скорого Созвонимся.
До скорого. Роберупривет,добавил он, когда она переступила порог.
Он был недоволен резкостью Люсетты и полицейского. Последний, конечно, дурак, но дурак обидчивый. И незачем было распалять его понапрасну. Однако для большего правдоподобия не стоило также казаться и чересчур уж покорным.
Должен признаться,сказал Филипп, присоединяясь к нему в кабинете,ваш визит удивляет меня так же, как он удивил сегодня утром моих друзей.
Пальто Шабёя, сложенное пополам, висело на спинке стула. А сам полицейский сосал новую вычурную трубку и держался с присущим ему самодовольством.
Так вот,заявил он,сейчас вы удивитесь еще больше, ибо я хочу попросить вас отложить похороны мадам Сериньян.
Но церемония назначена на завтра.
Филипп находил своего собеседника все более несносным.
Приняты меры по транспортировке тела моей жены из Омбревилье. Сожалею, но уже поздно что-либо менять.
Я тоже сожалею, но придется!Шабёй шумно затянулся трубкой.Имею честь сообщить вам, что прокуратура потребовала произвести вскрытие.
Видя изумление на лице своего визави, он немного смягчился:
Я понимаю, вам это неприятно. Но закон есть закон.
Закон есть закон,проворчал Филипп.Разве выводов дорожной полиции недостаточно?
Надо полагать, что нет!
Филипп подошел к окну. Сквозь запотевшие стекла улица виделась ему как в тумане: может быть, еще шел дождь, можетнет. Притворившись, что разглядывает сад, он зажмурил глаза и сосредоточился.
Каковым, в сущности, было его положение? Вдовец, потерявший жену в результате несчастного случая, приготовившийся похоронить ее и вдруг узнавший, что будет произведено вскрытие тела. Добросовестный вдовец подскочил бы до потолка!
Филипп подскочил, и его, хотя и запоздалая, реакция, похоже, привела в восторг инспектора, который охотно подал реплику:
Знаете ли вы, что в точности произошло на дороге между Омбревилье и Муленом?
Это очевидно: моя жена сбилась с пути На повороте в глинистой грязи машину занесло Что, кстати, подтверждает и протокол, составленный на месте происшествия.
Не подтверждает, а предполагает,поправил Шабёй.А это не одно и то же. Ночь, лес, пустынная дорога Вы можете быть уверены, что на мадам Сериньян не напали?
О Боже! Но зачем? И кто? У нее ничего не украли, все украшения остались на ней Мне их вернули.
Ограбление не обязательно должно быть мотивом убийства.
Это немыслимо! Вы что же, полагаете, моя жена явилась жертвой
Филипп попал в ритм. Он продолжил именно с тем сдержанным возмущением, какое требовалось.
Жертвой нападения маньяка?
Не исключено, что ее смерть была кому-то выгодна, месье Сериньян.
Полицейский вновь хитровато сощурил глаза, чем, вероятно, хотел показать, что онстреляный воробей, затем внезапно выпалил вопрос, который уже давно вертелся у него на языке:
Страховка на случай смерти имеется?
А как же!Филипп не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над ним.На пятьдесят тысяч франков пять миллионов старых.
Значит, смерть мадам Сериньян приносит вам пять миллионов!
Достаточно было увидеть Шабёя, его возбужденные глаза, тот быстрый жест, каким он направил мундштук трубки прямо в грудь своему собеседнику, чтобы понять его ликование.
Невозмутимо, словно не уловив намека, Филипп «окатил» его заранее приготовленным ушатом холодной воды.
Вы ошибаетесь. Это я застраховал свою жизнь в пользу моей жены Теперь, естественно, в страховке отпала всякая необходимость.
Вид раздосадованной физиономии Шабёя доставил ему немалое удовольствие.
А о чем подумали вы?спросил он простодушно. Телефонный звонок едва не оборвал его на полуслове.
Вы позволите?
Сняв трубку, он тотчас узнал голос Робера: «Алло, старина. Собирался к тебе заехать, но тут на фабрике скопилось столько дел».
С присущей ему бесцеремонностью инспектор попытался вырвать трубку у Филиппа из рук.
«Прости Я перезвоню»раздалось в трубке.
Филипп отошел от телефона и стал ждать реакции полицейского.
Кто это был?спокойно поинтересовался тот.
Господин инспектор, вас это не касается.Кипя гневом, Филипп смотрел ему прямо в глаза.Я терпеливо сношу все ваши дерзости, месье, не обижаюсь на ваши оскорбительные инсинуации, мирюсь, наконец, с вашей бесцеремонностью Но всему есть предел. Вы выходите за границы приличия!