Это наш?! воскликнула Кира. Поехали смотреть.
Не торопись. Я уже съездил и посмотрел.
Ну и?
Тоже не подходит.
Почему?
Потому что в письме врач пишет, что, дойдя до угла дома, он может увидеть в дальнем углу переулка эркер ее комнаты. Во-первых, у этого дома как такового угла нет, справа и слева к нему плотно прилегают другие дома. Во-вторых, если встать на одном углу дома, то на противоположенной стороне улицы вообще никаких переулков нет, а если встать на другом углу, то Большой Харитоньевсий переулок с этого места не виден. Вернее, виден только первый дом. Сейчас это кирпичный восьмиэтажный дом постройки советских времен, но это ничего не меняет. От угла дома переулок не просматривается.
Ну все, это тупик. Видимо дом снесли, и мы никогда не узнаем, где он жил, расстроилась Кира и отвернулась к окну.
Ей так хотелось найти потомков этих людей и отдать им письма. А еще круче было бы найти настоящий клад.
И что, больше ничего полезного в письмах нет?
По большому счету, нет. Там еще упоминается, что у нее туберкулез, и он бабушкины драгоценности припрятал именно для того, чтобы всем вместе перебраться жить в Крым, где ей будет легче.
Интересно, где можно спрятать целый сундук с сокровищами, чтобы его никто за сто лет не нашел?
А кто тебе сказал, что это сундук? удивился Кирилл.
Ну, а как же? Если бабушкины драгоценности, то в сундуке. На худой конец, в большой шкатулке.
Почему ты вообще решила, что шкатулка должна быть большой?
В большую шкатулку больше помешается, чем в маленькую. А если они хотели уехать жить в Крым, значит, хотели купить дом. А дом приличных денег стоит. Получается, что шкатулка должна быть большой.
Не получается.
В каком смысле?
В прямом. Поясню свою мысль на примере. Фирму Картье знаешь?
Наслышана. Вроде, часы выпускают.
Не только. Еще и ювелирные украшения. Так вот, в 1917 году Луи Картье предложил сделку миллионеру Мортону Плантуон отдаст ожерелье всего лишь из двух ниток жемчуга в обмен на пятиэтажный особняк в стиле Ренессанс на углу 5-й Авеню и 52-ой улицы в Нью-Йорке. И Плант согласился. В этом здании до сих пор находится бутик фирмы Картье. Так что, шкатулочка может быть и маленькой.
Мда. Идиот этот Плант. Ладно, такая версия принимается, как жизнеспособная. Но это мало что нам дает.
Вернее, пока ничего.
Какая, в принципе, разницабольшая шкатулка или маленькая, если мы дома найти не можем?
А архитекторы на что? удивился Кузьмич.
Глава 2
Алла, как обычно, встала раньше остальных. К тому времени, как проснулась сестра, она уже успела приготовить завтрак, погладить для нее и племянницы несколько вещей, полить цветы и собраться на работу. Мила вошла на кухню ленивой, чуть шаркающей походкой, сладко потягиваясь, как кошка. Опустившись на стул, она потянула носом.
Что у нас сегодня, сырники?
Да. Бери сама.
Угу, кивнула головой Мила, но не пошевелилась.
Как там у тебя дела с Ильей? поинтересовалась Алла, бросая вещи в сумку.
Все, как обычно, зевнула сестра. Вырвался от своей мегеры в командировку. Меня, естественно, берет с собой.
Он от жены собирается уходить или нет? Сколько времени он уже раскачивается.
Ты такая странная. Он же тряпка и подкаблучник. Ныть будет долго и усердно, но ничего делать не будет. Его даже друзья называют «нельзя жалеть».
Так пугни его, что бросишь его, если не решится.
Не хочу я его заставлять. Да и замуж за него не хочу.
Послал же Господь в сестры дуру! воскликнула в сердцах Алла, грохнув о стол чашкой. Я же тебе тысячу раз объясняла, что для нас это единственный способ вырваться из этого клоповника. Ты бы хоть об Варе подумала!
Алла, сколько себя помнила, все время заботилась о сестре. Сначала родители оставляли ее за старшую, когда уходили куда-нибудь по вечерам, и тогда ей приходилось пятилетнюю Милу самой купать, кормить и укладывать спать, хотя ей самой в то время было только 10 лет. Но когда Алле было двенадцать, из семьи ушел отец, и тогда присмотр за сестрой стал ее прямой обязанностью, да и не только это. Матери приходилось очень тяжело, она работала на двух работах, да еще пыталась подрабатывать по выходным. Старшая дочь, несмотря на свой возраст, все понимала и старалась помочь всем, чем могла. Несмотря на то, что она отводила и забирала Милу из школы, делала с ней уроки, ходила в магазин и убиралась в квартире, Алла училась хорошо и по окончании школы поступила в медицинский институт. В принципе, это было не удивительно. Родители Аллы и Милы дали им из своего хромосомного набора поровнуодной ум, другой красоту. Аллас нескладной фигурой, грубыми, но какими-то смазанными чертами лица, тусклыми и реденькими волосамине пользовалась у молодых людей успехом. Тем более, она была очень умна. Это их отталкивало еще больше. Она прекрасно отдавала себе отчет, что на бурную личную жизнь рассчитывать не приходится, относилась к этому философски и, вместо того, чтобы по вечерам бегать на свидания, сидела за учебниками. Мила была полной ее противоположностью. Уже в 1415 лет она знала, что обладает соблазнительной внешностью. Ростом она, пожалуй, была низковата, зато сложена была идеально. Но это было не самое главное ее достоинство. Милино лицо сложно было назвать красивым в классическом смысле этого слова, но широко поставленные глаза, высокий чистый выпуклый лоб и остренький подбородок делали его очень притягательным за счет своей детскости, которая с возрастом не проходила. Иногда сестры вместе подходили к зеркалу и рассматривали свои отражения.
Создал же Бог такую красоту! веселилась Мила, любуюсь на себя со всех сторон.
Кого-то из нас точно подменили в роддоме, задумчиво сообщала своему отражению Алла.
Или нас обеих, заливалась смехом сестра.
Не удивительно, что, начиная с детского сада, у Милы всегда были поклонники. А когда она вошла в девичий возраст, от них просто не стало отбоя. Как ни странно, такое повышенное внимание ее не испортило. Ей, безусловно, нравились все эти ухаживания, наивные признания в любви, цветы и приглашения на свидания. Но она, несмотря на это, не стала от этого капризной и избалованной. Под стать лицу был и характервсе происходящее вокруг она воспринимала как игру, ничего особо глубоко не задевало ее чувств.
Когда же Миле осталось доучиться в школе всего один год, а Алла была уже студенткой четвертого курса, у мамы обнаружили рак щитовидной железы. Обнаружили, к сожалению, уже слишком поздно, метастазы были уже в костях, легких и головном мозге. Лечить ее в таком состоянии было совершенно бессмысленно. Врачи, конечно, старались что-то сделать, чтобы хотя бы уменьшить страдания, но толку от этого было немного. Мама через четыре месяца умерла. Сестры тяжело это переживали, но инфантилизм Милы сработал и здесь. Она быстрее оправилась от потери и, почувствовав свободу, пустилась во все тяжкиеночные клубы, поездки на все выходные к кому-нибудь из друзей за город, ежедневные поздние приходы домой. Алла пыталась с ней серьезно поговорить. Школу сначала надо закончить, а потом личной жизнью заниматься. Никуда она не денется, впереди еще целая жизнь. Но Мила только хихикала, чмокала сестру в щеку и с восторгом рассказывала про очередного воздыхателя, который очень наивно и трогательно признался ей в любви. Кто-то проходит через такой этап бурной молодости без серьезных проблем и последствий, но Миле не повезло, она забеременела. Признаться сестре сразу было страшно, она прекрасно знала какой за этим последует скандал и полоскание мозгов, поэтому долго откладывала. Но все равно пришлось рассказать, на четвертом месяце стал уже заметен живот. Скандал, конечно, был, но Алла понимала, что одним криком не поможешь, как-то надо выкручиваться из ситуации. Она сначала проконсультировалась у своих кафедральных преподавателей, затем и у врачей в больнице, где проходила практику. Но все в один голос заявили, что на таком сроке нерожавшей женщине аборт делать очень опасно, все может закончится бесплодием. Пришлось смириться с тем, что ребенка придется оставить. Тогда она решила, что надо быстрее отдать Милу замуж за ее кавалера, пусть отвечают за свои поступки самирожают, воспитывают, зарабатывают. Но тут оказалось, что Мила толком и не знает виновника своего положения. Познакомились у друзей на даче, чудно провели время, она оставила ему телефон, чтобы продолжить отношения в Москве, но он не позвонил. Искать его через друзей Мила категорически отказалась. Ситуация была просто катастрофическаясестра решила бросить школу, не ходить же туда с животом, а Алла не могла на старших курсах медицинского института перевестись на вечернее отделение, чтобы днем где-нибудь работать. До этого они жили на деньги от продажи дачи. Когда маме поставили диагноз и пусть жестоко, но честно, сказали, сколько ей осталось, она сразу решила продать дом, чтобы у ее девочек были средства хотя бы на первое время. Но этих денег могло им хватит, от силы, на пару лет. Алла рассчитывала, что как раз к этому времени закончит институт и выйдет на работу, начнет зарабатывать сама. Ребенок же требовал намного больше. И даже если жить очень экономно, то все равно через год встанет все тот же вопросгде взять деньги? Отправить Милу куда-нибудь учиться на курсы? А какой в этом смысл? Устроиться на работу она все равно не сможет. Через несколько месяцев родится ребенок, и она сядет с ним дома. А сама Алла работать может только по вечерам, днем она в институте. Но кем она может работать? Диплома у нее пока нет, врачом ее никуда не возьмут, а в Макдоналдсе много не заработаешь. Она регулярно просматривала объявления, но везде или требовался человек на полный рабочий день, или готовы платить так мало, что это не решало проблему. Как-то ей вспомнилось, что один из сокурсников подрабатывал по вечерам после института тем, что частным порядком ездил по клиентам и выводил из запоя. Перспектива общения с алкоголиками ее совершенно не радовала, но натолкнула на одну идею.