Осмотрите сад или сразу пойдем в дом, мисс?
Не знаю, почему, но я до последнего оттягивала встречу с домом. Чего я боялась? Призраков моих родителей? Мелового контура обведенного тела? Слишком богатого убранства, в котором я никогда не буду казаться своей? И тем болееказаться хозяйкой?
Обойдя дом слева, мы двинулись в сад. Наиболее подходящее слово для негодендрарий. Тот, кто высаживал здесь когда-то деревья, казалось, не мог определиться, чего же он хочет? Лиственниц? Кедров? Яблонь? Лип? Особую страсть он, очевидно, питал к мачтовым соснам, потому что именно эти деревья росли сразу за домом и тянули в окна свои длинные лапы. Деревья стояли тесными рядами, и я немедленно отметила, что из-за этого солнце, по-видимому, никогда не проникает в окна. Запах здесь стоял такой, что у меня даже немного закружилась голова.
Кислород, заметил мой попутчик, в городах такого не почувствовать.
Почти сразу за углом дома в сад уходила широкая дорожка. Она отделяла сосновых великанов от лиственных деревьев. Мы не прошли и нескольких шагов, как я увидела небольшую светлую постройку. Присмотревшись, я различила неоготическую башенку и растерянно пробормотала:
Это что церковь?
Мужчина принял извиняющийся вид: он стал нервно листать бумаги в своей папке. Наверное, сотрудничество нашей семьи с этой адвокатской конторой приносило последней солидный доход, и как только появилась новая хозяйка, от которой зависела пролонгация договора, степень ответственности за впечатление на первом этапе была особенно велика.
Мой спутник наконец справился с документами.
Это часовня, мисс, он сверился с папкой. Прежняя хозяйка Ваша мать, мисс, возвела ее практически сразу после свадьбы с вашим отцом. Часовня, разумеется, тоже ваша. Желаете посмотреть?
«Мама была так набожна, надо же Еще одно доказательство, что религияне панацея. Ни от чего. И доказательство того, что я ни черта не знаю о матери», подумала я.
Она открыта?
Мужчина обрадовался, что я не рассердилась, и с готовностью затряс гигантской ключницей.
Часовня пробивала себе место между теснивших ее деревьев и кустов, плотно и совершенно дико ее окруживших. Хорошо, что я была в удобной обуви и в джинсах, что помогло мне без особой осторожности добраться до двери. Костюм моего помощника несколько пострадал от веток малины, он тихонько ругался, догоняя меня.
Часовню не готовили к моему приезду так тщательно, как дом: на ступеньках приличным слоем лежали листья и веточки, а когда мы вошли внутрь, стены выдохнули на нас застоявшимся воздухом, сырым и, казалось, забродившим. Постройка была маленькая и, после уличного света, очень темная, как крохотный сарайчик, вытянутый вверх, с узкими длинными окошками под потолком, миниатюрным скромным алтарем и парой простых лавочек. Я остановилась сразу у входа, не в состоянии нарушить тишину следующим шагом.
Часовня на собственной территории. Строил ли их кто-то еще в 20 веке? Едва ли. Ей так нужно было место для общения с богом, что она создала этот маленький домик. Церковь в Глабри не годилась по каким-то причинам. Сколько она времени в нем проводила? Являлось ли желание общаться с богом настоящим, необходимым? Или того требовали обычаи? Или она построила место, где ей хотелось укрыться ото всех?
Было в нем что-то очень личное и не мое, что буквально вытолкнуло меня наружу. Как мало я знала о своих близких!
После удручающей прохлады часовни я почувствовала в свежем воздухе успокоительное тепло. Наверное, нервозность отразилась на моем лице, потому что мой спутник немедленно поинтересовался, не устала ли я и не нужен ли мне перерыв. К танцам вокруг меня за деньги я, наверное, никогда не привыкну. Я предложила продолжить осмотр.
Мы вместе вышли на главную дорожку и почти сразу увидели небольшое ответвление от нее, заканчивающееся красивой ротондой. Строгое светлое строение поразило меня. Было в нем что-то и роскошное, и одновременно естественное. Неужели я теперь могу жить в окружении таких красивых предметов? Пить кофе на лавочке и рисовать. Неужели это все мое?
Мужчина довел меня до ротонды и дал возможность побродить внутри и вокруг нее одной, пока он стоял неподалеку и сверялся с картой. Мне здесь определенно нравилось.
Внутри были устроены уютные и обложенные разноцветными подушками лавочки, в центре стоял столик-трансформер.
К вашему приезду, мисс, мы постарались воссоздать все в первозданном виде. Надеемся, что вам понравится.
Я начала понимать, почему к такому важному клиенту, как я, приставили такого сотрудника, как он. Думаю, мой адвокат решил, что мне будет комфортнее общаться с молодым сотрудником, что с ним я буду чувствовать себя увереннее. Во всяком случае так и было: он нервничал настолько, что я успокоилась и захотела поддержать его.
Мы шли по дорожке довольно долго. Я подумала, что нужно будет нанять кого-то, чтобы привести это место в порядок, создать карту со всеми тропинками и тупичками на ней.
Минут через 15 я услышала его из-за плотной стены деревьев. Море. Я редко видела его, а теперь у меня был собственный пляж! Я непроизвольно ускорила шаг.
Оно набросилось на меня в один момент, вместе со слепящим солнцем, сияющее, блестящее. Любимое. Мое. Я остановилась, села на мелкий серебристый песок и уставилась вперед. Я была счастлива. Я не могла оторвать глаз от воды, от однообразного, мерного, как звук четок, но каждый раз нового стука волны о берег. У меня в горле встал ком, а из глаз полились слезы.
Если бы меня в тот момент спросили, о чем я плачу, я бы не ответила. Мне было и радостно за себя, и обидно. Я как будто все время могла летать, имела крылья, но не использовала их, потому что не знала о них. Я думала о том, что все скрылось так глубоко в глубинах моей памяти, что даже вид маленькой лагуны не пробудил во мне воспоминаний. Как могло здесь произойти убийство?! Слезы счастья, растерянности, страха и одиночества катились совершенно бессознательно.
Я успокоилась, вытерла глаза и вернулась к своему спутнику, который, судя по его хаотичным движениям между деревьев, пытался поймать мобильный интернет, держа телефон на вытянутой руке и напряженно вглядываясь в экран.
Не работает? спросила я.
Он суетливо спрятал телефон в карман, но тут же смущенно улыбнулся.
Да, со связью тут могут быть проблемы, мисс. Но все можно будет со временем решить.
Я махнула рукой, показывая, что это сейчас совсем неважно, и мы вместе двинулись в сторону дома.
На обратном пути сад открывался с другой стороны: тени ложились густо, пространство словно походило на сказочную чащу, из которой не стоило ждать ничего хорошего. Мы шли, казалось, дольше, чем к морю, и я уже стала думать, что мы заблудились, как вдруг перед нами вырос дом. Я и ждала его, и испугалась, увидев. Мысль о том, что убийство случилось именно в нем, беззвучно точила меня изнутри. Чем дольше я оттягивала с ним знакомство, тем большими демонами заселяло его мое воображение.
Солнце уже клонилось к закату, на площадке за колоннами стало темно. Адвокат достал связку ключей. Перед тем как открыть дверь, он набрал в телефоне какие-то коды, потом что-то нажал у двери, после чего вставил ключ и открыл дверь. Он распахнул ее передо мной, пропуская вперед.
Я осознала, что дальше должна пойти одна, и попросила у адвоката ключи. Он отдал мне их с кодами от входной двери и, протянув руку внутрь, ввел цифры на внутренней стороне стены. Я поблагодарила его, мы попрощались, и он уехал, рассказав прежде, как вызвать такси из Глабри. Подождав, пока шум мотора утихнет, я вошла и закрыла за собой дверь.
Глава 8
В доме было темно, но белая лестница, спускавшаяся вдоль стены со второго этажа, сияла, наверное, и в зимние ночи. Из-за обилия светлых тонов интерьера в тени все казалось пыльным: ступеньки лестницы, небольшой столик для телефона и визиток, вешалка с изогнутыми ногами для верхней одежды.
Я осторожно прошла в гостиную. Здесь тоже правил сумрак, хотя между портьер пробивался свет. В этом доме хотелось двигаться на цыпочках. Снаружи стояла гробовая тишина, но внутри было тише в сорок раз. Казалось, чистота, мебель во французском стиле, шторы, не перенесут прикосновения рук и просто исчезнут. Я медленно и аккуратно раздвигала портьеры, и предметы внутри обретали краски: диван, обитый тканью, кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками, маленькая красно-золотистая банкетка, белый рояль с двумя крутящимися стульями, нежно-голубой ковер, раскинувшийся почти на всю площадь комнаты, несколько лаконичных ботанических иллюстраций в рамках.