Ялович вцепилась взглядом в невозмутимое холеное лицо Башевич, и внезапно ее захлестнула необъяснимая волна раздражения. Стекла очков словно подернуло пеленой, а левая щека непроизвольно дернулась несколько раз. К счастью это состояние мгновенно прошло, и через секунду она уже овладела собой. Не понимая, что на нее нашло, и, досадуя на себя за это, Ялович, уже полностью взяв себя в руки, приступила к допросу.
Нина Анатольевна, начала она, Во сколько вы вчера появились в поликлинике?
Где-то без четверти пять.
А какова была цель вашего визита?
Башевич улыбнулась вставными зубами.
Хотела предложить главврачу кое-какие изменения в порядке записи на прием к врачам.
А, так вы общественница, улыбнулась в ответ Ялович, Очень похвально. И что же новенького вы посоветовали, поделитесь?
С удовольствием, Тамара Викторовна, В нашей, да и в ряде других поликлиник талоны к врачам выдают в восемь. Это рано. Я считаю, надо записываться с вечера.
Именно по этой причине вы пришли к Поиловой? рассеянно поигрывая ручкой, уточнила Тамара Викторовна.
Конечно, я же сказала.
Ялович несколько секунд изучала это важное самодовольное лицо, а потом внезапно треснула кулаком по столу.
Вы будете нести ответственность за дачу ложных показаний, Нина Анатольевна!
О чем вы? Какие ложные показания?
Хотите, я скажу вам, зачем вы приходили к Поиловой? Хотите?
Ну, говорите, говорите, бросила Башевич.
И скажу, Ялович неожиданно расслабилась. Напряжение исчезло.
Поилова шантажировала вас, раздельно, четко, с уверенностью произнесла следователь.
И в следующую секунду ее заполнило торжество. В глазах Башевич мелькнул испуг. Пусть на мгновение, но все же мелькнул. Надо отдать должное Башевич, она быстро справилась с собой и невозмутимо ответила:
Полная чушь.
Готовы это подтвердить официально?
Конечно, если у вас есть время заниматься всякими глупостями.
Ялович внесла в протокол, что свидетельница Башевич отрицает факт шантажа.
Вы были знакомы с Поиловой раньше? продолжила допрос Ялович.
Нет, впервые увидела.
Итак, когда вы зашли в кабинет?
Я точно не помню. Где-то в районе семи.
Долго вы у нее были?
Минут двадцать.
Ну, и что вам сказала Поилова по поводу ваших предложений? не скрывая иронии, поинтересовалась следователь.
Сказала, что подумает.
При вас Поилова собиралась пить чай?
Нет, но там был чайник.
Как она выглядела? Не была расстроена, подавлена?
Я этого не заметила.
Кто зашел за вами?
Пожилой пенсионер с палкой.
А, Зубриков. Понятно. Нина Анатольевна, а вы знали кого-нибудь из сидевших на прием к врачу?
Нет. Никого.
Ялович подумала и решила, что больше вопросов не имеет. Закончив с протоколом, она протянула его свидетельнице.
Распишитесь, пожалуйста, Нина Анатольевна. Прочтите повнимательнее, предостерегла она Башевич.
Та усмехнулась, бегло прочла и твердо расписалась.
Ну, что ж, до свидания, Нина Анатольевна, попрощалась следователь, И будьте, пожалуйста, в пределах досягаемости! Мы наверняка еще встретимся.
Надеюсь, что этого не случится, холодно бросила Башевич и, не прощаясь, вышла из кабинета.
Ялович задумчиво смотрела ей в след.
Выйдя из прокуратуры на негнущихся ногах, Башевич первым делом вошла в телефон-автомат и позвонила мужу на работу.
Кирилл, ты можешь говорить?
Да, а что случилось?
Следовательша пыталась взять меня на пушку. Наглая баба, хотела, чтобы я призналась, что Поилова меня шантажировала.
Как, она все узнала, Нина, я же тебе говорил?!
Не мели ерунду, ничего она не знает. Так, какие-то подозрения. Наверное, нашла деньги или кто-нибудь из сидевших в очереди пожаловался, что его шантажировали.
Нина, а что она сможет доказать?
Ничего, Кирилл. Отпечатков я не оставила, а деньги не говорят. С ними, конечно, придется расстаться. Нельзя сознаваться, что мы платили шантажистке. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что эта история не должна выплыть наружу.
Конечно, Нина, а если
Все, Кирилл, время кончается. Поговорим дома.
Ялович после ухода Башевич находилась в противоречивом настроении. С одной стороны она испытывала горечь и определенную зависть познакомившись с более обеспеченной ухоженной дамой, чем она сама, женщиной, достигшей тех материальных благ, которых она не достигла, и о которых пока лишь мечтала. С другой стороны Ялович доставило несомненное удовольствие ее следовательская победа над высокомерной и строптивой Башевич. Победа эта, однако, была одержана отнюдь не в войне и даже не в крупной битве, а лишь в небольшом сражении. Тамара Викторовна прекрасно сознавала это, но все равно ей было приятно. Закончив с незначительными текущими делами, Ялович отправилась в столовую. В тот день на обед был овощной салат, фасолевый суп или борщ на выбор, макароны с мясом или запеканка с рыбой. В буфете она прикупила сметаны, стакан молока и кофе с вафлями. Не успела она сесть за столик, как к ней присоединился прокурор района.
А, Олег Васильевич, улыбнулась Ялович, Милости прошу.
Приятного аппетита, Тамара Викторовна, расположил поудобнее поднос прокурор. Ну, как поживает дело об убийстве в районной поликлинике?
Почему так сразу об убийстве? нахмурилась Ялович, Может быть, это самоубийство?
Даже так? Ну что ж, извините. Ну, и как поживает это запутанное, надеюсь, против этого определения вы возражать не станете, дело?
Давайте обсудим это дело попозже, Олег Васильевич. Пока я ничего не готова сказать. Да и хочется спокойно пообедать.
Ну что ж, позже так позже. Наверное сегодня у вас еще будут свидетели по этому делу?
Да, жду в гости одного пенсионера. Зубриков его фамилия, прелюбопытный, скажу вам, тип.
Чем же это? заинтересовался Седельцев.
Читал много детективов, ответила Ялович, отодвигая тарелку из-под салата и придвигая суп. Задает, на мой взгляд, лишние вопросы. Короче, любопытен не в меру. Я таких не люблю.
Любопытство не порок, заметил Седельцев, пробуя фасолевый суп.
Как сказать, Олег Васильевич, как сказать. Ну, в любом случае сегодня я его допрошу и постараюсь держать его в строгих рамках моих вопросов и четких на них ответов.
Сурово, Тамара Викторовна, сурово. А вы не думаете, что, зажимая свидетеля в тиски, вы, тем самым, мешаете ему излить душу, и он может не рассказать вам какую-нибудь ценную информацию?
Не понимаю вас, пожала плечами Ялович.
Дело в том, Тамара Викторовна, что исходя из моего опыта, а он, поверьте, у меня есть, свидетели часто сообщают наиболее ценные факты, походя, во время обычного разговора.
Порой, ни следователь, ни свидетель не знают, что свидетелю известно что-то важное, это выясняется во время непротокольной беседы.
У меня ничего подобного не бывает, твердо заявила Ялович, решительно отодвигая тарелку из-под борща.
Очень жаль, Тамара Викторовна. Возможно, вы не раз упускали ценные факты.
Вас что-то не устраивает в моей работе? напрямую спросила прокурора следователь.
Да нет, вы вполне справляетесь, ответил Седельцев, Но Ялович показалось, что он выделил интонационно слово «вполне».
Благодарю вас, Олег Васильевич, сухо сказала Ялович.
Ну, хорошо, Тамара Викторовна, оставим пока поликлинику. Я хочу спросить, решили ли вы что-нибудь по поводу дела о наркотиках в школе? Помните, я обещал вам докучать?
Прокурор взялся за макароны с мясом, а следователь перешла к запеканке с рыбой.
Пока еще ничего, недовольно ответила Ялович, когда решу, я сообщу вам об этом.
Сроки, сроки, Тамара Викторовна, напомнил прокурор.
Они истекают только на следующей неделе, отрезала Ялович, И вообще, Олег Васильевич, что вы мне портите нервы?
Не стоит так это воспринимать, строго сказал Олег Васильевич, Я лишь беспокоюсь о деле.
Оно раскрыто. Преступники известны. Что вам еще надо?
Вы знаете, главное не ошибиться в отношении их дальнейшей судьбы.
Это зависит от суда.
Не передергивайте, Тамара Викторовна. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Передавать ли дело в суд или отдать их на поруки родителямзависит от вас.