Хотя клятва, данная им, исключает вероятность того, что он в подобном случае станет бездействовать, или, того хуже, помогать врагу. Сам копыта откинет прежде, чем успеет призвать на помощь сожранного бога.
Жумейжик оставил жреца очень недовольным. Ни требуемой стали, ни призмы у местных лавочников не оказалось, посему он не мог в кратчайшие сроки разрешить нашу сделку и избавиться от обета. Хотя, конечно, мастера-артефактора больше волновал Глаз и его таинственная сущность.
В любом случае, теперь мы могли ехать вместе. Насчет Франка Ажой уточнил, что любой приказ относительно нас также будет нарушением клятвы, а по собственной инициативе бледнокожий мужчина действовать не станет. Я с самого начала видела, что он всецело подчиняется жрецу, поэтому легко поверила в его безвредность.
Приключение продолжилось, когда мы поехали дальше, на особо скользком повороте телега немного съехала вбок, и боцман, который уже передал поводья Джаду, привалился голым плечом к слуге. Отодвинулся, удивленно завопив:
А-а-а! Ты чего холодный такой?
То есть как это холодный? не поняла я сперва. Ксам дернул меня за рукав:
Пощупай сама! Черт, какой-то могильный холод идет прямо сквозь его одежду!
Граф также насторожился и полез проверять. Правда, вместо того, чтобы щупать одежду человека в черном сюртуке, опустил ладонь на его шею. Темно-зеленые глаза мечника удивленно расширились:
Капитан а ведь он мертв.
Франк сидел незыблемо, смотря куда-то в тряпичную стену повозки.
В ту же секунду лезвие моего меча и длинный нож, который вечно таскает за поясом Ксам, оказались у горла Ажоя. Тот сглотнул, подняв руки вверх ладонями к нам. Я предложила:
Уважаемый артефактор не будешь ли так любезен рассказать нам, отчего твой приспешник внезапно оказывается ходячим трупом? Имей в виду, истории о том, что он происходит из древнего племени, где испокон веков умели жить дольше, временно замедляя или вовсе останавливая процессы жизнедеятельности, со мной не пройдут. Ксам, полегче с ножом он же защищаться сейчас не может, иначе точно умрет.
Как будто меня это волнует, прошипел боцман, мотнув головой, как отряхивающийся пес.
Я и так не стал бы вас обманывать, тихо сказал жрец.
Да, вот только ты с самого начала «забываешь» сообщить нам некоторые сведения, как о себе, так и о своем спутнике. Я бы не назвала это залогом хороших отношений.
Вы даже имени своего не назвали! возмутился он, но быстро обмяк, понимая, что вспыльчивость может сослужить ему плохую службу. Согласитесь, ситуация, в которой я соглашаюсь на вас работать, не зная ровным счетом ничего, обычна при заказе костюма, но не в пути. Уж точно не в пути.
Раньше надо было думать, а сейчас это не столь важно. У нас труп в повозке. Он одет и ведет себя, как твой слуга, однако, его сердце не гонит кровь по жилам, а кожа ледяная. Как прикажешь это понимать? Мое чувство такта, а, вернее, его полнейшее отсутствие, обычно помогает в жизни. Так и на сей раз. Смущения от того, что я кому-то не назвала свое имя, не испытываю, и пусть провалятся к демонам уроки этикета из далекого детства.
Ажой вздохнул:
Видите ли, не все так просто. Мы исповедуем принцип Восполнимости. Поэтому после смерти мои братья имеют второй шанс на жизнь.
Какая же это жизнь, ты, некромант ублюдочный? не выдержал Ксам.
Погодите, мягко попросил жрец. Каждый из нас еще при жизни дает согласие на то, чтобы быть трижды опоясанным силой Вознесения. Это хранит тело от невзгод и гниения после смерти. Если собрат по вере наткнется на умершего, он имеет право возродить его и наделить силой для дальнейшего служения Лежизалю. Более того, незадолго до смерти, если чувствуем ее дыхание на себе, мы сами стараемся сообщить об этом в одно особое место.
Но ведь это не воскрешение в его истинном смысле, возразила я, переглядываясь с парнями. Истая вера уже повод для того, чтобы считать человека ненормальным. Во всяком случае, так кажется любому грайрувцу, даже пословица об этом была, но у меня плохая память на народный фольклор.
И здесь я соглашусь. В общепринятом смысле, это чистейшая некромантия. В случае с Лежизалем, преклонение перед ним дарует иные возможности. Фактически, в теле бывшего слуги нашего бога сейчас часть моей души, моими собственными умениями вложенная в его тело, и остатки его знаний, что не успели разрушиться в мозгу. Обычно сохраняется намного больше, но брат Франк, что великолепно, сохранил учтивость и манеры, присущие ему при жизни.
Красивая сказка, начал было Ксам, но я перебила его:
И все же он мертвец, поднятый темным жрецом?
Безусловно, горестно вздохнул Ажой. На все доводы, что он ранее дал свое добровольное согласие, мне грозятся что-нибудь отрубить. В лучшем случае, в худшем неоднократно пытались повесить и даже единожды надругаться. Но ведь и я принес подобный обет! После моей смерти кто-нибудь также заберет мое тело, и я послужу на благо своих братьев по Ушедшему.
А Франк? Что будет с ним?
Увы. Его тело поддерживает исключительно частица божественной мощи, переданная через возложение рук. Когда я умру, он сгинет. Рассыплется черным пеплом и белым огнем, не слишком приглядная судьба.
Как и любая тварь Ниста, верно?
Верно. Но честно говоря, у нас не слишком жалуют Пожирателя. А его слуг и демонов стараются убивать при встрече, робко пояснил жрец.
Весь мир так делает, подал голос Джад, не поворачиваясь к нам. Его голос заглушил тяжелый, промокший капюшон накидки. И, честно говоря, я вижу в этом самое большое единство и здравомыслие, которое только могут проявить вечно сражающиеся друг с другом государства и расы.
Я также предлагаю не враждовать, а сотрудничать.
Понимаешь, Ажой, весь вопрос в том, что вот так вот запросто мы тебе довериться не можем. Даже несмотря на смертоносную печать вдруг у тебя есть какое-то могущественное колдовство, позволяющее избавляться от подобных цепей.
Любезнейшая, если бы я хотел вас убить (что мне, как понимаете, в обычной жизни не присуще), я бы нанял профессионалов своего дела, а не старался сделать бы это голыми руками, и уж точно втираться к вам в доверие посчитал бы лишним, раздражительно заметил жрец, пальцами отводя от себя сталь. Тем более что сам я вызываю слишком много подозрений, говоря начистоту.
Я вздохнула и вложила меч в ножны. Можно долго толковать о многоуровневом обмане. Но, если человек сам позволил окружить себя опасным заклинанием, он допустил непозволительный для подобного дела риск. А то, что жрец явно ненормален что ж, все мы не без крупицы сумасбродства в голове.
Ажой Бо Скаррав, пока что вы остаетесь в моем отряде. Парни, жреца не обижать кого замечу за порчей его вещей или угрозами, сама прибью на месте, сказала я, снова привалившись спиной к груде заплечных мешков. Меня зовут Тави. Я капитан корабля под названием «Храпящий» и предводительница этой очаровательной банды остолопов.
Королева всей окрестной нечисти, почти супруга влиятельного монарха, Морская Ведьма, разыскиваемая в четырех крупнейших государствах преступница, почтительно дополнил боцман. Не ухмыляется, как обычно знаю, что его гложет. Повседневными шуточками Ксам пытается спастись от неизвестности, тут к гадалке не ходи.
Несмотря на то, что за время плавания его больше не корчило в муках, он иногда жаловался на неясные ощущения, которых раньше не было. Смутное беспокойство в моих мыслях так и не переросло в что-либо конкретное. Доберемся увидим, узнаем, что с его сестрой внезапно случилось.
Теперь я вспомнил! просветлел лицом темный жрец. Я видел ваше лицо на розыскном плакате. Император готов заплатить за вашу голову двести пятьдесят тысяч варангов, вы знали об этом, леди Тави?
Капитан, поправила я его. «Ледей» не держим. Хотя при посторонних придется вам все же именовать меня «леди». А мне, соответственно, терпеть.
В начале года было сто. Растешь, хмыкнул Джад.
Так куда вы направляетесь, если не хотите ехать ни в Телмьюн, ни в Эрвинд? поинтересовался Ажой, сухощавыми пальцами поправив капюшон своей робы.