Ужасно не хватало наклеек-закладок, по которым легко ориентироваться в книге. Я листал и чихал, листал и чихал, время от времени отпивая финикового вина, а потом, когда оно кончилосьчертов Шутейник выпил больше меня! начал хлебать кипяченую воду.
Архканцлеры таковых до моего воцарения было четверо. Двоев старые времена. Один, из фракции Простых, был избран, чтобы победить Степьи это ему удалось, второйиз фракции Великих, появился, когда шла война между Санкструмом и Адорой. Показал он себя неплохо, добился нескольких побед и заключения выгодного для Санкструма мира. При этом между строк указов прекрасно читалось, что все три фракции Коронного совета не ладили между собой с самого начала и всякий раз избрание архканцлера сопровождалось скандалами, поединками и даже убийствами. Тем не менее, должность архканцлера была своего рода сакральной, и посягательства на жизнь и власть архканцлера в прошлом карались строжайше.
А вот дальше Я с натугой перевернул почти все страницы Свода и вчитался в последние указы дворянского совета Вчитался, чтобы рассмеяться. Вспомнил слова Белека:
«Твое слово станет законом. Коронный совет обязан утверждать твои указы. Ты не смеешь распускать Коронный совет или пытаться злоумышлять против власти императора или поступать так, чтобы твои действия разрушили Империю. Однако ты вправе казнить членов Коронного совета за доказанное предательство или же работу против Империи, или любого другого подданного Империичеловека либо нелюдя. Такова твоя власть. Коронный совет не может тебя сместить. Тебя назначил сам Император».
Все было так. До недавнего времени.
Бордовый оттиск Большой имперской печати сиял на трех последних указах Совета. И указы эти
* * *
Я едва успел принять ванну (и не выпить ни грамма кофе), как за мной явились двое степняков, провожатых от дочери Владыки.
Вместе с ними в глубоких сумерках я отправился к берегам Оргумина.
Глава 30-32
Глава тридцатая
Отправился я чертовски злым, даже разъяренным, сунув за пояс гладиус. По старой, еще земной привычке хотелось каждой встречной придворной харе сообщить криком: «Уволен!», что, в общем, и сделаю, чуть только в руках окажется настоящая власть
За мной шествовали тридцать Алых, и зрелище это в полумраке вызывало у меня горький смех. Глядитегосподина архканцлера ведут на секс под конвоем. Что говорите? Так ведь страшно ему, болезному, одному-то на секс выбираться
На территории Варлойна среди деревьев и на площадях желтушно тлели масляные фонари. Громко кричали вороны на крышах Но хотя бы тени летучих мышейкожановне мелькали над шпилями башен. Все-таки эти твари предпочитали спокойную воду Аталарды, где можно кормиться рыбой, и презирали помойки
Я проложил путь через эспланаду перед центральным корпусом дворца. Осмотрел почерневшие окна Архива. Там, в Архивах, кипела работана фоне ярких огней мелькали тени Подчищают место преступления ребята, уничтожают остатки компромата, наверное Ну, совет вам да любовь. Вы сами решили свою судьбу. Обойдемся без аудита бухгалтерии. Будем, все-таки, по-живому чикать.
Ночто ищет там одна из фракций? У меня сложилось впечатление, что пожар был устроен не только для того, чтобы уничтожить бухгалтерию, ох, не только! Под прикрытием этого бедствия они ведут поиски чего-то очень важного, и такого, что лежитвозможно! в Архивах, но гденеизвестно. И толку сейчас соваться к ним нет, потому что я просто не знаю, что они ищута они, ясное дело, не скажут.
Чуть дальше повстречал Алых, которые катили на тачках бочки нераспроданного винного запаса. На некоторых видны меловые отметины брата Литона Горцам помогали несколько дворцовых слуг, чему я изрядно удивился. Взопревшие, в красных ливреях, они на трех тачках, каждая о четырех парах колес, везли тяжелые, уложенные горками бочонки, поверх которых лежали грубые дерюги с белыми же пометками в виде странной такой загогулины
Слуг сопровождал коренастый бородач с плешью во всю макушку. Он командовал ими зычно, громко, сразу обращал на себя внимание. Вот кстати забавнопарики тут известны, но не вошли в моду среди знати, а используются только актерами и, если у какого-то знатного господина перестает колоситься на макушке, он не стыдится это демонстрировать, не то, что в старой Европе, или, того хужев Древнем Риме, когда Юлий Цезарь стеснялся своей лысины и за глаза носил прозвище «Плешивец».
Бородач резво подбежал ко мне, метнул короткий поклон. На груди блеснул каменьями медальон, я не разобрал в сумерках, что там изображено.
Господин архканцлер Торнхелл, ваше сиятельство! Я Занзак Турмалли, главный виночерпий Варлойна, спешу засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение! Голос его взволнованно подрагивал.
«А где ж ты раньше был, виночерпий? чуть не спросил я. Ты один из тех, кто старательно скрывался от меня все эти дни Я даже Дио Ристобала, канцлера, еще не видал».
Я восьмой Турмалли в роду, исполняющий сию обязанность почетную!
Уволен.
Ась, ваше сиятельство? Он уставился на меня с изумлением.
Говорю: я доволен знакомством, Турмалли Рад, что до ночи печешься о благе Растаров.
Да как же узнал вот, что солдатиков нагнали, решил всемерно помочь, ведь моя обязанность это прямая, не оскудею помощью-то, на мне ведь винные подвалы, по старому, значит, уговору с фамилией Турмалли Помочь господину архканцлеру в делахпочет и радость!
Он прятал глаза, что-то лепетал, будто я застиг его на горячем, будто он вывозил из Варлойна, а не завозил вино!
Все вина и напитки как надо взад доставим, мои люди по местам разложат каждую бочку, лично прослежу Склад, опять же, если понадобится, снова опечатаем вашей печатью, ваше сиятельство, чтобы никто не смел зайти кроме вас, господина архканцлера милостивого
Нет у меня времени на выяснения. Завозит, помогаети ладно.
Можно больше не опечатывать, Турмалли. Делай свое дело. Япризнателен.
Я еще раз выразил свое почтение, удовлетворение, радость необъятную, и отпустил виночерпия. Занзак Турмалли с энтузиазмом вернулся к своим обязанностям, я даже удивился, заметив, что он помогает двигать одну из тачек, зорко приглядывает, чтобы колеса не скакали на выбоинах старых замшелых плит.
Какой искренний работник
В голове промелькнуло: а что, если в бочонках Турмаллияд? Нет, чушь собачья, зачем подливать яд в вино, которое я пока не могу продать? Да и смысл травить кого-либо, я ведь решил свою задачувыплатил Алым их содержание, а отравить меня обычными средствами невозможно, и враги это уже знают. Повинуясь импульсу, я подбежал к тачке, которую помогал толкать виночерпий, и десяток секунд шел рядом. Турмалли смотрел на меня странным взглядом. Но веточка мертвожизнимолчала. Значит, яда в бочонкахнет. А вот господин архканцлер, произведя странные манипуляции, стал выглядеть в глазах челяди идиотом.
Нет, ребята, не идиот япараноик. В душном микрокосме Варлойна нужно быть готовым к всякому.
Дальнейший путь до Оргумина прошел без приключений. Берег обрывался песчаной, кое как укрепленной камнями кручей, внизу же была бухточка, замкнутая каменистыми утесами. Длина ее пляжа составляла около километра. По одну сторону ее утесаэто я уже знал, осмотрев карту Варлойналичные пристани Растара и приближенных, по другуюпримерно в двух километрах в сторону Норатораначинаются военные пристани, где на приколе стоят десятки парусников и галер, некогдагроза Оргумина, а нынепросто трухлявое дерево и ржавое железо Так говорили мне ветераны, среди которых и моряки попадались.
Расположив Алых в ста метрах от склона среди цветущих олив, я начал спускаться вниз, к паре тусклых огоньков возле заостренного силуэта шатра. Степняки, молча кивнув, ушли. Дисциплинированные ребятишки
Щеки разгорячились, саднил, заплыв каплями пота, шрам от пули Хвата. Но прохладный упругий ветер приятно обдувал лицо
Море сливалось с горизонтом. На фоне темной стены виднелись белые пятнышки парусов. Рыбаки, контрабандисты, купцы не знали ни сна ни покоя.
Каменные влажные ступени пересекали плети дикого винограда. Я спускался и думал, что обязанности моипрямые мужские обязанностимне будет трудненько сегодня исполнить. Перед глазами мельтешили кровавые оттиски Большой имперской печати, лишавшие меня власти и в перспективежизни.