Меня предупредил Арлекин, больше я ничего не знаю.
Изменившись в лице, он вскочил с кресла и принялся метаться по галерее:
Мы поторопились, слишком поторопились
Успокойтесь. Больше не будет инцидентов подобного рода. И я не переступлю порог Мыслетория, пока не повидаю Дьюрна. Я должен убедить ректора войти в мое положение.
Нет! голос Урланка сорвался. Не делайте этого. Будет лучше, если вы успокоите психолунников.
Черт возьми, нет никаких гарантий, что у меня это получится! Откуда мне знать, что они донесли до лорда-ректора всю правду? Если они что-то не договаривают, то Дьюрн даже не знает моей истории.
О, поверьте мне, он знает все. Деревья рассказали ему о вчерашнем инциденте.
Тогда представьте, что он обо мне думает!
Что вы наделены всеми качествами, чтобы стать прекрасным серым кардиналом.
Но я должен в этом убедиться. Помогите мне, Урланк. Мое положение становится все хуже и хуже. А ведь мне надо провести в школе еще четыре дня, и лишь после этого Пардьем и эльфы позволят мне уехать. А до тех пор я не желаю стать жертвой взбесившихся деревьев, мстительных учеников или еще кого-то. И моя единственная надежда Дьюрн. Впрочем, я не смог сдержать горькой усмешки, я должен был встретиться с ним, как только явился в школу.
Агон, поверьте мне на слово, что даже Дьюрн не сумеет защитить вас, если психолунники не поверят в вашу невиновность. Идите в Мыслеторий и уладьте это недоразумение
Недоразумение? Хорошенькое недоразумение! Меня обвиняют в том, что я сею панику среди Ловцов Света!
Вы должны объяснить им причину случившегося. Пусть меня огры сожрут, им не в чем вас упрекнуть!
Вы действительно так думаете?
Конечно. Это моя вина, я запаниковал и вынудил вас нырнуть в прошлое, дабы избежать страшной участи А Ловцы Света лишь сделали ваши воспоминания более красочными, реальными. Так в чем же ваша вина?
Достаточно. Я все понял, иду в Мыслеторий. Но если психолунники станут упорствовать, вам придется объясняться с ними лично
Хорошо.
До скорого свидания.
Я отдернул портьеру, преграждающую вход в Мыслеторий, твердо решив положить конец затянувшемуся фарсу. В зале на первом этаже не было ни единого психолунника. Элиос в белой тоге, сложив руки на груди, ждал на ступенях лестницы. Он жестом пригласил меня следовать за ним. В гробовом молчании мы дошли до террасы, где я увидел всех психолунников, расположившихся вокруг большого стола. Мое сердце болезненно сжалось.
Вам придется постоять, сообщил мне Элиос, прежде чем занять место среди собратьев.
И вновь гнетущая тишина. Я пытался прочитать по лицу Элиоса, о чем он думает. Наконец мужчина заговорил:
Сегодня ночью ректор пережил страшное потрясение. И мы обязаны выяснить, с чем это связано. Утром Дьюрн попытался назвать имя виновника произошедшего, и с его дрожащих губ сорвалось ваше Что вы сделали, Агон де Рошронд?
Я прочистил горло и ровным тоном ответил:
Мои наставнические рассуждения взволновали дерево Урланка. Видя, что корни и ветви угрожают нам, учитель велел обратиться к картинам прошлого. Он счел, что это успокоит Ловца Света.
Картины прошлого, какого прошлого?
Картины из детства, когда отец учил меня жестокости, желая, чтобы я вырос похожим на него.
Психолунники обменялись скептическими взглядами.
Вы хотели спрятаться за воспоминаниями? удивился Элиос.
Ловец Света завладел моим разумом.
Выражение лиц психолунников изменилось, теперь они смотрели на меня с неподдельным интересом.
Вы хотите сказать, что дерево проникло в ваши мысли? уточнил Элиос.
Я пожал плечами:
Не знаю. Но сцена из прошлого показалась мне чрезвычайно реалистичной
Лица мужчин смягчились, как будто бы мое объяснение успокоило их. Психолунники обменялись несколькими тихими фразами, а затем один за другим поднялись со своих мест. После чего они все, за исключением Элиоса, покинули террасу. Что же касается последнего, то он пригласил меня сесть за стол.
Простите нас, Агон, улыбнулся психолунник. Но состояние Дьюрна не могло не вызвать беспокойства.
Что значит весь этот спектакль? Вы вызываете меня в Мыслеторий, изображаете из себя суровых судий, а затем внезапно расходитесь! И никаких объяснений. Вы обращаетесь подобным образом со всеми вашими учениками?
Мы должны были убедиться, что вы непричастны к случившемуся, спокойно сообщил Элиос.
И что же, убедились?
Да, ваши воспоминания привлекли внимание ректора. Тот реализм, о котором вы упомянули, характерен для снов большинства школяров. И Дьюрн в некотором роде, осознанно или нет, питается ими. Именно поэтому он не может обходиться без нас. Наша задача денно и нощно следить за его кошмарами, не давать им поглотить сознание Дьюрна. Если мы допустим малейшую оплошность, то Школу Ловцов Света захлестнет хаос. Дьюрн, образно говоря, краеугольный камень этого учебного заведения, он тот, на ком все держится, но он и тот, кто может в любую секунду все разрушить.
Теперь, когда беспокоящий вас вопрос урегулирован, давайте поговорим обо мне. Вы согласны?
С удовольствием Что вас беспокоит?
Я выбрал Урланка в качестве своего наставника в сфере боевых искусств
Прекрасный выбор, пробормотал психолунник.
Сейчас же я должен найти педагога-политика, воспитателя разума.
Все верно.
Я отказываюсь это делать. Вы манипулируете мыслями, вы и все те, кто живет в этой школе. Если бы все сводилось к изучению риторики, я бы, не раздумывая, согласился. Но здесь кроется что-то иное. Стены школы пропитаны магией, перед которой я безоружен, у меня остались только слова, чтобы защищаться. Я отказываюсь вести бой в подобных условиях.
Закончив тираду, я поднялся. Элиос удержал меня, взгляд его серо-зеленых глаз завораживал:
Вы заблуждаетесь. Если бы мы были в состоянии выигрывать этот бой, превратить вас в образцового ученика или покорную марионетку, неужели вы полагаете, что мы бы не сделали этого? Но это не в нашей власти, но даже обладай мы подобным могуществом, мы бы не стали к нему прибегать. Вы вольны в своих поступках, Агон. Вы совершенно свободны и можете покинуть школу, как только истечет срок, назначенный вашим отцом.
Ложь. С самого начала вы давили на меня, пугали, чтобы посеять сомнения в моей душе. Я не дурак. И не сомневаюсь, что ученики угрожают мне по вашей указке.
Подобные подозрения ранят меня, но я вас понимаю. Вот только, добавил он крайне серьезно, мне кажется, что вы прячетесь за ширмой Наставничества, потому что вам неуютно в этой школе, как барону в осажденной крепости. У меня сложилось твердое убеждение, что стены, возведенные вашим разумом, непрочны и что вы это осознаете и постоянно ищете для себя оправдания. А ведь истинное мужество заключается в умении признавать собственные слабости
Довольно! прервал я Элиоса. Я все это знаю. Я знаю, что мне недостает уверенности. Но, как вы говорите, истинное мужество также заключается в способности сомневаться в себе!
Вы ошибаетесь. Гордость великое душевное качество.
Как это страшно, вы произносите те же слова, что и он.
Даже покойный, отец неотступно преследует вас. Какой чудесный козел отпущения, не правда ли? Вы обвиняете его в собственных грехах, отрицаете его правоту лишь потому, что он имел несчастье читать в вашем сердце, как в открытой книге. Вы хотели бы, чтобы ваша вина обрела конкретное лицо, и тогда вы перестали бы испытывать отвращение к самому себе. Но, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза и сразиться с самим собой, вы изобрели чудовищного родителя, который оправдал бы вашу трусость.
Побледнев от бешенства, я стукнул кулаком по столу и бросил в лицо собеседнику:
Вы не жили в нашем замке. Вы не видели, как моя мать цеплялась за его ноги, чтобы удержать дома, вы не видели, как она распростерлась на полу, содрогаясь от рыданий, пока он сажал меня в седло. Ее крик, крик ярости и бессилия, еще долго звучал в ночи. А я был ребенком, Элиос, маленьким мальчиком, которого научили убивать, еще не обучив грамоте.