К концу моего пребывания в лагере, я заслужил уважение даже надзирателейим не приходилось слишком часто вмешиваться, а если и были проблемы, они обращались ко мне и я их решал.
Можно сказать, потешив свое самолюбие, что я стал Вожаком всего лагеря. Пусть и выступал лишь как тень сильных парней, которые всегда стояли впереди и сражались за меня.
То убийство Хасана что-то во мне надломало, поэтому, я без зазрений совести убивал любого, кто пытался поднять на меня руку. Да, бывало, что собиралась новая стая, и тогда я получать в массовых драках множество синяков и ссадин, но это было необходимо, для поддержания своего статуса кво.
Эх парень Жаль, что тебя выпускают. Анатоль, глава лагеря, поднял на меня уставший взгляд. Может, все же решишь остаться у нас, но в качестве помощника надзирателя? Место выделим, зарплату, пусть и небольшую дадим.
Простите господин Анатоль. я поклонился, склонившись на 90 градусов. Но, я сирота, и не видел мира вокруг.
Сдался тебе этот мир! возмутился глава лагеря. Там голод, безработица!
Простите
Эх Анатоль снова махнул рукой. Не оставь ты мне вот эти выписки, в жизни бы тебя не выпустил. глава похлопал по папке с моими каракулями. Боюсь спрашивать, но все же, кто слил?
Косячники То есть учителя. поправился я.
А точнее?
Мадам Нашати, Учитель Кортов, были основными источниками. Остальные учителя лишь косвенно все подтвердили. честно, как и всегда перед Анатолем, доложился я.
От оно как Анатоль откинулся на своем кожаном, скрипящем кресле. За эти несколько лет, ты никогда мне не врал Анатоль многозначительно посмотрел на меня.
Все доказательства там есть. Если вам нужно запись разговора То ее нужно откопать, я там написал место, где ее спрятал.
Эх Надеюсь, ты не станешь полицаем. хохотнул глава лагеря. Ладно. Анатоль достал печать, а затем ударил ей по бумажке с моим приказом о выписке из лагеря. Твое дело было рассмотрено, и тебя отпускают по факту совершеннолетия и идеального кхм идеального поведения. усмехнулся он. Денежное пособие тебе Не положено. Государство должно было выделить тебе угол, где бы ты мог жить Но, в виду нового закона, тебе выделяют дополнительное денежное пособие Которое тебе не положено. читал Анатоль. После выхода из лагеря бла-бла Вот направление на работу в токарном отделе, помощником младшего токаря. Все ясно?
Да. Спасибо. снова поклонился я.
Жаль, что ты не хочешь оставаться.
Если так решит жизнь, я еще вернусь. ответил я, забрав документ, по которому мне выдадут паспорт и примут на работу. Спасибо за заботу.
Надеюсь, не решит тихо добавил Анатоль, когда я выходил.
Конец воспоминания.
Воспоминание 6.
С работой не задалось. Я честно пытался, старался, но меня выгнали через две смены. Я понимал, что надо делать, но вот сама работа валилась из рук. После того, как меня выгнали, судьба привела туда, где я и проторчал большую часть своей жизни. Можно смело сказать, что именно здесь, в этом месте, я и получил свое настоящее имя.
Город Рочистер, южная окраина города. Именно сюда я забрел в поисках работы. Это одно из самых дорогих мне воспоминаний
Пшел вон доходяга. отмахнулся от меня менеджер, звероватого типа мужик, полностью заросший бородой, воняющий дешевыми сигаретами и бадяженным спиртом.
Я не прошу мне платить Я готов работать за еду и кров. состроив жалобную морду лица, повторял я раз за разом.
Мэт, два места. отпихнув меня, сказал один из посетителей.
Девятое и десятое место. бросив ключи парню, ответил здоровяк.
Что за уродец? спросил посетитель.
Работать хочет.
Аааа многозначительно потянув, посетитель ушел со своим другом.
Эй Ты там не сдох? спросил Мэт.
Нет. с трудом поднявшись, ответил я ему. Возьмите меня, я могу
Завали. Ты мешаешь клиентам, уходи. он вальяжно помахал рукой в сторону выхода.
Мне некуда идти, я могу работать.
Мэт, ой вошедшая девушка обратилась к администратору, а потом, увидев меня, отскочила. Простите, я не хотела обидеть вас своим поведением.
Все в порядке, это мне нужно извиниться. я склонился в поклоне.
Вы играть пришли? спросила она. Глупый вопрос, иначе, зачем вы бы тут стояли. Во что играете?
Простите, я никогда не играл. честно ответил я ей.
Как так? удивилась она.
Он из концлагеря. сдал меня с потрохами Мэт.
Сирота? девушка прикрыла рот ладошкой. Бедненький.
Жанна, ты будешь заказывать или просто поболтать зашла? пробурчал Мэт.
Да девушка бросала взгляд на меня, а потом на Мэта. Мэээт
Нет. обрубил администратор.
Ну, Мэээт девушка наклонилась к окошку администратора. Позязечки!
От него воняет, как от помойной ямы! рыкнул Мэт в ответ.
А если не будет, можно? умилительно скорчившись, спросила она.
Только не говори мне, что ты его к себе возьмешь нахмурился администратор клуба.
Не-не-не! закрутила она головой. Я знаю место, где его приведут в порядок.
Ладно, тогда я не буду против. кивнул Мэт, вернувшись к своему компьютеру.
Пойдем! девушка подхватила меня под руку и потащила.
Невольно вспомнив привычки из лагеря, я отдернул руку, причем достаточно грубовато, зацепив рукав кофты девушки, который порвался. Девушка остановилась, недоуменно смотря на порванную кофту. Переводя взгляд с кофты на меня, она все никак не могла выдавить из себя и слова.
Прости. я склонился в поклоне, боясь последствий.
Ммм За это, ты будешь моим личным фарм рабом! фыркнула она, выходя из клуба.
Всю дорогу до церковного приюта мы молчали. Не знаю о чем думала она, а я же корил себя за такой промах. Стайные повадки плохо работали в нормальном мире, но избавиться от них у меня никак не выходило. А еще и отношение к девушка в нормальном мире было совершенно иным. Когда я попытался заговорить с одной для нужных мне целей, меня избил ее спутник. Офицеры, прибывшие на разборки, продержали меня в камере сутки, а затем внятно и доступно объяснили, что и как делать нельзя. Даже по доброте душевной выдали маленькую книжку с правилами поведения, которую никто и никогда не читал.
И вот сейчас я прокололся.
Не беспокойся о кофте. неожиданно сказала девушка. Кстати, мы так и не познакомились. Я Жанна.
Чета. поклонился я, назвав свое имя.
Чета? Что это за имя? Откуда ты? завалила она меня вопросами.
Это сокращение от 1437. Откуда, понятия не имею.
Кто в здравом уме назовет ребенка цифрами? шокировано спросила она. Твои родители ужасные люди.
Возможно, я никогда с ними не встречался.
Бедненький Ладно. Пойдем. Настоятель общины старый знакомый моего папы. Он добрейший души человек!
Церковь Святого Иоганна. Мой первый дом. Именно здесь я поселился и жил долгое время. Настоятель Гардон принял меня, как пасынка Господнего. Он и вправду был добрым мужиком. Фанатиком своей веры, в которую я так и не смог поверить за все время жизни в его приюте.
Пока я принимал душ и тщательно скоблил свое тело и одежду, Жанна смогла разжалобить Гардона, и тот взял меня под свою крышу. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Нас было 18 человек. И каждый знал свое место и работу. Из-за своей физической неполноценности, я мог только убираться в храме, ну и помогать на кухне Матушке Авдотье.
В тот день Жанна меня оставила на Гардона, но пообещала вернуться, чтобы взыскать с меня должок за кофту. От всего сердца пообещав ей вернуть его, я отправился с Настоятелем Гардоном заселяться и знакомиться с Семьей.
Не смотря на то, что это произошло почти полтора столетия назад, я с теплотой вспоминал все свои склоки и разговоры с Семьей. Они были странными, не похожими друг на друга людьми, но каждый заботился друг о друге, и поддерживал в трудные периоды. Я с сожалением вспоминаю все свои поступки, которые приводили к тому, что я отталкивал их от себя. В то время мне было трудно сблизиться с кем-то из-за трехлетнего ада лагеря. И сейчас, я понимаю, насколько они были терпеливы ко мне, добры, и заботливы, не смотря на всю мою злобу.