Если ты в довершение забудешь подарки, прошипела она, то сам черт тебе не позавидует!
Что можно противопоставить такой угрозе? Счастлив тот, кого не знает моя мама.
Прихватив подарки, я помчался с одной только мыслью: в деревню! В деревню! Сегодня же закажу билеты!
Глава 2
Мать, как обычно, была страшно занята. Чем? Известно чем: в ее доме с утра до вечера толкутся косметички, педикюрши, массажистки и конечно же подруги.
Разговоры только о теле. Все о теле. Как его лечить, разминать, умащать, ублажать, одевать
Не хочу показаться жестоким, но когда человек живет ради своего телаэто странно. И уж совсем удивительно, если речь идет о теле несвежем, даже пожилом.
Единственное, что можно сделать для такого тела: как можно реже на него смотреть. Лучше совсем не обращать внимания. Шестьдесят пять летименно столько моей материкак раз тот возраст, когда пора бы уже вспомнить и о душе, о которой все предыдущие годы как-то не думалось. Согласен, если женщина молода, красива и зовуща, то ей не до души: занимают другие проблемы. Но не для того ли Господь старит наши тела, чтобы мы могли вспомнить о душах?
Только не надо делать вывод, что все то время, пока я сидел на кухне в ожидании матушки, меня занимали именно эти мысли. Нет, я горевал не о теле и не о душе, а о Светлане. Мне вдруг открылось, что Заславский прав: я люблю, люблю Светлану, уже давно люблю. Во всяком случае представить, что ее тело и особенно груди (Заславский и здесь прав) ласкает другой болван, а не я
Нет, этого представить я не мог
Но представлял ежесекундно, ругая себя за глупость и мазохизм. Кровь приливала к моему лицу, с зубов летела крошка, сжимались кулаки
«Как коварны женщины», зверея, думал я.
Не скрою: испытывал острое желание поколотить соперника и убить Светлану. Да-да, даже убить! Мысли мои все время обращались к прошлому.
«Эти женщины, страдал я, безжалостные твари. Мужчины в их руках игрушка. Заманят в сети, приучат к ласкам, к вниманию, а потом, когда ты уже не можешь жить без их восторгов, их восхищения, обязательно предадут, бросят на произвол судьбы. Как я не хотел встречаться с ней, с этой лживой бабенкой, попусту тратить время. Она же меня буквально силком в отношения затащила. А как она заставляла клясться в любви! Ах, Робик, ты меня любишь? Скажи, что любишь. И я, как последний дурак, заверял, что люблю, терпел ее издевательства! Я же ненавижу, когда меня называют Робиком. Когда Робертом и то не очень
Но с другой стороны у нее такие красивые ноги И круглый упругий живот И такой милый шрамик на руке от оспы И эти пресловутые груди
Да-да, груди! А ее забота! Она всегда лечила меня, если я начинал хандрить. Звонила перед сном, называла своим котиком. Своим самым умненьким в мире Барсиком. А как она меня слушала! Так не умеет слушать никто. Кстати, она-то как раз и могла мне родить сына. Или дочь. Ну и что, что я был Робиком. Подумаешь, эка беда. Должна же она была как-то обращаться к любимому мужчине, раз мне дали такое дурацкое имя
Но с другой стороны я всегда чувствовал, что женщинам доверять нельзя. Они тиранят нас до тех пор, пока мы им не сдадимся, после же теряют к нам интерес.
Так и произошло со Светланой: как только я стал шелковым, она сразу меня бросила. Кстати, почему я ее так долго терпел? Целых пять лет! Почему?
Какпочему? Уверен был, что она меня любит. Но сам-то я ее не любил. Так в чем проблема? Она ушла. Что и требовалось доказать. Я свободен! Я счастлив! И для материнства она стара. К черту! К черту эту Светлану!»
Я так решил, но сердце было не согласно. Мне было плохо, очень плохо. Единственная польза от ухода Светланы: я забыл о своем позоре, о провале на конференции. Но что толку? На душе было невыносимо скверно: хотелось напиться и совсем уже расхотелось жить. Незаметно для себя я начал на полном серьезе обдумывать варианты ухода из жизни.
Увы, их было немного. Можно выброситься из окнаэто просто, но я боюсь высоты. Можно выпустить из себя кровь. Говорят, это даже приятный способ: лег в ванну, перерезал вены ина встречу с Господом. Но я боюсь крови. Можно застрелиться, кстати, я неплохо стреляю. Во всяком случае уж в себя не промажу, но у меня нет пистолета. Можно повеситься, но здесь совершенно не имею опыта. Как это делается? Даже не представляю. К тому же, это ненадежный способ. Слишком часто этих висельников-самоубийц из петли вынимают. Статистика настораживает. Нет, мне это не подходит. К тому же не эстетично висеть с черным вываленным языком. Да и не достойно для меня, доктора наук, уважаемого человека Надо поискать что-нибудь поприличней.
А что тут найдешь? Все. Нет больше вариантов
Я вдруг вспомнил студенческие годы, наши пикники в лесу, вспомнил безобидного крота, которого Заславский, почему-то испугавшись, прибил лопатой. Тогда на меня это произвело самое тягостное впечатление, но теперь я принял во внимание и этот способ отъединение души от тела и начал рассматривать как очередной вариант. Но, поразмыслив, подумал, что мне и это не подходит.
«И в самом деле, неужели придется жить? расстроился я. Не убивать же себя лопатой, как какого-то крота?»
За этими горькими мыслями и застала меня матушка. Она со своими подругами уже рассмотрела подарки и, судя по всему, как обычно была недовольна.
Ну? грозно поинтересовалась она. Что ты тут сидишь истуканом?
Жду тебя, ванну и кофе. Желательно в вышеупомянутой последовательности.
Словно не слыша, мать повторила вопрос, уснастив его оскорбительными деталями:
Что ты тут сидишь истуканом? Весь в своего папочку, тот всю жизнь истуканом просидел. Даже спал сидя. Лег лишь тогда, когда его в гроб положили. Роби, слышишь меня, не сиди!
А что я должен делать? рассердился я. Идти развлекать твоих гостей?
Было бы неплохо, мгновенно успокаиваясь, заметила мать.
Но у меня совсем неподходящее настроение.
У меня такое же после того, как я увидела на что ты выбросил деньги, посетовала она, явно имея ввиду подарки. Кстати, а у тебя-то что за горе?
Я доверился рекламе.
Мать изумилась:
Рекламе? Какой?
«Сделай паузускушай Твикс!»
И что?
Пока я делал паузу, кто-то скушал мой Твикс.
Она рассердилась:
О чем ты, Роби? Ничего не понимаю! Хватит говорить загадками!
Мне вдруг захотелось материнского тепла. И сочувствия.
От меня ушла Светлана, скорбно признался я.
Мать обомлела. Несколько секунд она сидела с открытым ртом, а потом схватилась за сердце и прошептала:
Боже! Какой подарок! Какое счастье!
Для Светланывозможно, а мне очень плохо.
Глупости, решительно возразила мать. Теперь у тебя появился шанс стать человеком. Такую тебе невесту найду. Жанна! Жанна! восторженно закричала она.
Беги скорей сюда! У меня жених завелся! Мне срочно нужна твоя помощь!
Прибежала Жанна Леонидовнастарая подруга моей матери. Двадцать лет она проработала судьей, а потому имела завидные связи.
Что? Где? Куда? завопила она, по тону матери догадываясь, что речь идет о чем-то сногсшибательном, но не понимая о чем.
Дело в том, что Жанна давно глуховата. И подслеповата. Согласитесь, качества бесценные для судьи.
Увидев Жанну, мать завопила изо-всех сил:
Теперь мне нужна невеста! Мой сын теперь жених!
Поздравляю, поздравляю! обрадовалась та.
Чтопоздравляю! рассердилась мать. Ты мне невесту скорей подавай!
Жанна задумалась.
Тут любая не подойдет, озабоченно отметила она.
Еще бы! торжествуя, гаркнула мать. Речь идет о моем сыне! Видишь, какой он у меня: моя гордость! Мужественный, молодой, стройный, высокий, спортивный, красивый, интеллигентный, а умница какой! Целый доктор наук! Светила!
Думаю, никто не удивится моему признанию: о себе из уст матери я услышал такое впервые и был потрясенна какой-то миг даже забыл о своих несчастьях.
Вообще-то она права: я действительно совсем не глуп и далеко не урод. Но что заставило ее признать все эти истины после стольких лет сопротивлений? Загадка.
Настроение мое слегка приподнялось, конечно, насколько позволяли обстоятельства. Мать же вдохновенно продолжила: